— А перед тобой разве эта дилемма не вставала, когда ты узнал, что будешь с ним встречаться?

— Вставала, — выдохнул полицейский.

— И что ты решил?

— Я хотел пойти послушать, что он скажет.

— А теперь, когда ты знаешь, что он лишит тебя воли и сделает своей марионеткой? Не забывай про то, что, чтобы обработать графа, ему понадобилось три часа.

— Писец. — Мышкин провёл ладонью по вспотевшему лбу и кивнул в окно. — Ты почему их всех не замочил?

Теперь пришла моя очередь нервно рассмеяться.

— Вот не ожидал от тебя такое услышать.

— Да я не серьёзно, конечно, но блин, — полицейский поморщился. — Это сейчас видится единственным выходом.

— Да не выход это, их тысяча мирных жителей в Липецке ждёт.

— Да чтоб тебя. — Фёдор Филимонович откинулся на спинку сиденья и секунд десять смотрел в потолок. — Даже если я вдруг исчезну, расследование продолжится. И князь это так не оставит.

— Он прикажет гарнизону Усмани привести меня из Савино? — спросил я.

— Не знаю. Но даже если он обработал командиров, и они придут под твои стены, то вряд ли войска будут их штурмовать.

— Вот я тоже так думаю, — кивнул я, подводя к основной мысли. — К тому же сомневаюсь, что ради меня он поведёт войска из Липецка. Да и, откровенно говоря, чтобы нас взять, ему нужно минимум тысяч десять бойцов.

— Ты не переоцениваешь себя? — поднял брови полицейский.

— Нисколечко, а у него может быть всего десять тысяч войска. Поэтому в принципе я себя чувствую достаточно уверенно, и, если что, за моими стенами всегда найдётся место для хороших ребят.

— Может, он всё-таки умер?

В глазах Мышкина сверкнул странный огонёк, и мне вдруг почему-то показалось, что он знает мой план.

— Может быть. — Я посмотрел на ночное небо, а потом снова на полицейского. — Ладно, извини, у меня на самом деле очень срочные дела в Савино. Я готов подъехать и дать показания с утра, а сейчас расспроси всех этих ребят. Если что, здесь работает глушилка, и они не связывались с остальными. В ближайшее время тебя никто не побеспокоит, и мой тебе совет, не торопись возвращаться в Усмань. Хотя сам решай.

— Людей-то хоть оставишь? Как мне столько народу контролировать?

— Конечно, они в твоём распоряжении. Я передам Владу.

— Спасибо.

Попрощавшись с Мышкиным, я быстро всё пояснил Владу и сел в одну из наших машин. Мы поехали к шоссе, но вот на перекрёстке, убедившись, что за нами никто не наблюдает, повернули не направо к Савино, а налево, в сторону Усмани. А ещё через километр увидели стоящую на обочине ещё одну тачку. Моя группа уже ждала в ней.

— В Липецк! — скомандовал я, запрыгивая на заднее сиденье. — Максимальная скорость!

— Какая задача? — повернул ко мне голову Рыбак.

— Да ерунда, — широко улыбнулся я. — Нужно убить князя Снегова.

В салоне повисла тишина.

— А где «ура»? И другие патриотические возгласы? — спросил я.

— Сейчас, — ошарашено пробормотал, выглядывая из-за Рыбака, Свят. — Переварю только.

— Давай, пара минут на переваривание, а потом приступим к маскировке. — Я достал рацию. — Акулов Ане!

— Слушаю! — через несколько секунд шёпотом отозвалась сестра.

— Как там у вас?

— Макс жив… по крайней мере, был, когда его в тюрьму уносили.

— В смысле в тюрьму? — напрягся я.

— Да… в него будто демон вселился… разнёс полбольницы… пришлось усыпить, и ребята его на всякий случай решили приковать.

— Мила как? — с тревогой спросил я.

— Успела убежать… Чудом… Сейчас вместе с остальными с ним в тюрьме…

Твою мать!

— Ладно, понял тебя… Если что, мы со Святом несколько часов недоступны будем. Пробуйте связаться с Владом или кем-то из его людей.

— Поняла. До связи.

— До связи. — Я вырубил рацию. — Этого ещё не хватало.

— Погорюем об этом позже, Дим, — проговорил Свят. — Давай, что там с маскировкой? И зачем мы бухло и женские шмотки из Савино брали?

— Ты прав. — Я повернулся к Рыбаку. — Сергей, у меня для тебя неприятные новости.

— Какие? — прищурился он.

— Придётся тебя побрить.

— Что… Нет!!! — Савинец отшатнулся от меня и чуть ли не залез на колени к Святу. — Не дам!

— Надо, Серёг. — Я виновато развёл руками. — Иначе спалимся.

— Нет! — Рыбак выпучил глаза и обеими руками вцепился в бороду. — Я в пятнадцать лет пообещал себе, что, если Ленка из Бугров мне даст, не буду бриться никогда! И она дала!

— Не в тот день! — хохотнул с переднего сиденья Топор. — Да и через месяц с хахалем в город уехала!

— Это неважно! Дмитрий Николаевич! Ну, пожалуйста, давайте перекрасим! А⁈ На голове давайте сбреем! Там не жалко!

— Ладно, — кивнул я. — Дань. Останови, высади его.

— В смысле⁈ — На Рыбака реально было жалко смотреть.

— В прямом. На дороге до хрена постов, а у нас с собой сами знаете что. Нам нужен такой состав, который везде пропустят.

— И что, моя борода более подозрительна, чем он? — Серёга ткнул пальцем в здоровенного друга.

— Дань, тормози!

— Нет! А-а-а!!! — Рыбак заорал, затравленно огляделся, потом выставил подбородок и зажмурился. — Режьте! Только быстрее!

— Точно?

— Да, точно!

— Хорошо, тогда так и сиди, сразу и внешность изменю. Остальные, молчать!

Я приступил к манипуляциям, время от времени делая страшное лицо и кидая выразительные взгляды на спутников. Через две минуты Топор закрыл рот обеими руками и отвернулся. То же самое сделал Свят и, давясь от смеха, стал смотреть на пролетающий мимо пейзаж. А вот у Дани одна ладонь была занята рулём, а сквозь вторую он весьма громко хрюкнул.

— Всем заткнуться! — открыв глаза, рыкнул на него Рыбак и тут увидел ржущего Топора. — Что, всё так плохо⁈ Олег? Что, совсем⁈

Я делал всё, чтобы не расхохотаться, но сейчас сдержаться не смог и тоже закрыл лицо руками.

— Да что б вас! Ну-ка подвинься!

Рыбак отодвинул скрючившегося в припадке Свята и взглянул на своё отражение в окне…

— Да не так и плохо… — протянул он, хихикнул и тоже сложился пополам. — Предупреждать надо, ваше сиятельство!

— Бери помаду, тушь и наводи марафет! — вытирая слезы, выдавил я. — Даня, меняйся со Святом местами. Ты следующий.

Да, для того чтобы свести риски к минимуму, тех из нас, кто не поражал габаритами, то есть Рыбака, меня и Даню, я решил сделать девушками. Как ни крути, а пять серьёзных мужиков, мчащихся ночью по дороге, вызвали бы вопросы. Рыбака — брюнеткой, Даню — шатенкой, а себя блондинкой и, когда закончил с лицами, приступил к изменению тел.

— Ваше сиятельство, — недовольно ощупывая себя, проворковал женским голосом Рыбак. — А почему у вас сиськи больше⁈

— Тебе так кажется! Эй!

— Да вот ни фига не кажется! — возмутился бывший бородач, убирая руки с моей груди. — Ощутимо больше!

— Да не ной, у меня самые маленькие! — заржал Даня. — И вообще, я самый некрасивый!

— Самая! — поправил я. — Привыкаем говорить в женском роде. А ты, Серёг, то есть Света. Вообще можешь сам тело менять, я тебя учил.

— Точно! — Рыбак положил руки себе на грудь, и она на глазах стала расти.

— Это уже вымя, — снова хрюкнул Топор. — Дай потрогать!

— Руки убрал! — хлопнул его по ладони Серёга…

— Так стоп! — Веселье резко испарилось из моего голоса. — Через четыре километра пост! Свят, останови, переоденемся. Рыбак, уменьшай грудь, у нас нет такой одежды!

Мы встали на обочине и под дружный гогот Топора и Свята переоделись.

— Погнали, — с трудом не порвав красную юбку, я снова залез в машину. — Через три километра снижай скорость.

— Понял, — отозвался, вытирая слезы, рыжий.

У нас было несколько минут, за которые мы повторили легенду и взяли реквизит. А конкретно — достали бутылки и открыли их.

— Подъезжаем! — сообщил Свят, и буквально тут же мы увидели призывный взмах жезлом.

Мы встали за военным грузовиком и двумя полицейскими машинами и сразу же открыли все окна.