— О-о-о, намёк понял, — сказал Пётр, осторожно придвинулся к ней и обнял за талию.

— Ты уверен? Я не хочу навязываться, — серьёзно сказала Эйприл и охнула, от того как быстро Петя завёл руку под её ноги и положил к себе на колени.

— Уверен. Что мне всё пока нравится.

— Так, — стала серьёзной Эйп после испуга и обняла левой рукой его за плечи. — Сидя в такой позе, с ногами на твоих коленях, я должна рассказывать всякие глупости. Как ты думаешь?

— Думаю, да. А что я буду делать, знаешь? — спросил он, осторожно придвигаясь к её губам и розовым щекам своим слегка небритым лицом и поглаживая её задницу.

— Будешь говорить «угу», гладить меня по заднице и представлять, как засадишь в неё вечером? Я бы делала именно это, — положила стакан между ног и освобождённой рукой потянулась к его шее.

— Только мне сразу нужно кое-что рассказать тебе, — начал Пётр, роняя пиво на асфальт и хватая её за руку, но продолжая тянуться к её губам. — Сразу после поцелуя.

Они жарко целовались, обнимая друг друга, пока пиво, шипя и пенясь, растекалось под скамейкой.

— Всё ещё нужно? — тяжело дыша от возбуждения произнесла Эйприл, а потом добавила. — Или я вызываю такси?

— Так будет лучше. Если ты узнаешь сама, то последствия будут хуже.

— Понятно. Ты женат? — напряглась Эйп.

— Что? Нет. Нет, в общем в молодости я связался не с теми. Все мои друзья, «Чистые», как вы нас зовёте, вступили туда, и я думал, что тоже должен, не хотел быть белой вороной. Но то, что там говорили и делали… Мне не нравилось это. Я знаю, что на ваш бар часто нападают, и наверняка у тебя сильная неприязнь к ним.

Эйприл, начиная догадываться о чём речь, убрала левую руку с его плеч и соскользнула с колен на своё место, отвернувшись.

— Эйприл, клеймо на затылке не убрать, но я уже лет шесть не имею к этому отношения.

— Чем докажешь? — строго спросила она.

— Тем, что я здесь, с тобой, — грустно ответил Пётр и попытался взять её за локоть, но она вырвала его. — Я понимаю, прости.

Он хотел было встать, но Эйп прислонилась к его груди.

— Мне очень одиноко, — прошептала она, прижимаясь к нему сильнее в объятиях. — Отвези меня домой.

— Конечно, — ответил он и взял её на руки.

В баре Джина встретила их удивлённым взглядом.

— Эйп, что с тобой? Ты больна? — встревоженно спросила она.

— Нет, сегодня я играю за женскую команду, — ответила Эйп, когда Пётр повернул её лицом к барменше.

— Да ладно? — брови Джины взлетели вверх, после чего она сама игриво добавила. — С этим красавчиком?

— Точно. Если хочешь, закрывайся пораньше, тухлый вечер всё равно.

Они вышли на улицу к вызванному такси, и всю дорогу Эйп проспала в объятиях Пети под размеренный шум колёс и проезжающих мимо машин. Иногда он целовал её лоб, когда Эйприл просыпалась, и румянец проступал на щеках девушки. Она, как ребёнок, сжимала майку на нём в кулачок, боясь потерять во сне.

— Ты знаешь, а я вам, фимен, завидую. Вы действительно можете быть как и мужчиной, так и женщиной, — сказал Пётр, открывая калитку и пропуская вперёд спутницу.

— О, да твой стакан наполовину полон, я смотрю. А вот мой наполовину пуст. Мы одинаково не можем быть полноценно женщинами и полноценными мужчинами, постоянно где-то на грани, — ответила она, открывая дверь и зевая.

— А вот ещё хотел спросить, получается у вас, фимен, грудь только для красоты? — Петя прошёл в гостиную, осматриваясь.

— Я слышала, если каждый день рассасывать грудь по 10–15 минут в течениенедели-двух, то организм ответит, и молоко начнёт вырабатываться, но сама не проверяла. Так можно подстраховать мать, если у неё мало молока, — ответила Эйп, проходя на кухню.

Пётр отправился за ней.

— Позавчера у тебя не было такого бардака, — заметил он.

— Потому что Конфетка прибиралась. Могу показать где швабра и ведро, если что-то не нравится.

— Я,пожалуй, займусь посудой. Ты про Анну? — ответил он с кухни, пока Эйп направлялась в гостиную.

— Да. Отличная идея, а я пока подготовлюсь, — Эйприл ушла наверх и чем-то гремела в ванной, чертыхаясь.

Пётр мыл накопившуюся посуду минут 20, пока не услышал стук каблучков за спиной. Он обернулся и замер. Эйприл стояла в красивом платье светло-голубого цвета с лентами ткани, проходящими под грудями до шеи и оплетающих её. Открытая спина и закрытый животик также оплетали ленты более прозрачной ткани, создавая эффект легкой наготы. Внизу множество слоёв полупрозрачной ткани, образующие пышный бутон, скрывающий бёдра. Стройные ножки осторожно и неумело прощупывали почву голубыми туфельками на высоком каблуке. Смущённая Эйп подходила ближе к Пете.

— Что скажешь? — спросила она, но в ошеломлении раскрыла рот, видя, как Пётр отворачивается обратно к посуде. — Эй! Что это там у тебя?

— Да так, совсем ничего, — засмущался Пётр.

Эйприл подошла к нему сзади и обняла, медленно спускаясь руками к его ширинке.

— У тебя встал на меня? — восхищённо прошептала она.

— Не поверю, что это первый раз, когда у мужчины встал при виде тебя. Ты красивая, — отвечал он, натирая посуду и краснея от бесстыдно хватающих за достоинство девичьих рук.

— Это первый раз, когда у мужчины, знающего про мой член, встал на меня, — ответила Эйприл, расстёгивая его штаны и опускаясь на колени.

За бёдра она повернула его полубоком, стянула штаны с трусами и, взяв в руки его член, поигрывала язычком с головкой. Пока он был ещё не совсем твёрдый и гнулся, она облизывала его и засасывала в рот.

— А с такой длиной ты не повредишь мне внутри ничего? — спросила она, водя головкой по своим накрашенным губам.

— Я видел, как девушки штуки и подлиннее в себя запихивали, — ответил Пётр, глядя в красивые карие глаза, кокетливо посматривающие из-под ресниц.

— Прямо в попу? — М-да, по-дурацки и неумело она в голове у меня выглядит в женском образе, но что есть.

— Прямо в неё, — подтвердил он.

— Ты не будешь смеяться, если я попробую взять его глубже в рот и вдруг у меня не получится? — чуть серьёзнее и взволнованно спросила Эйп.

— Только если ты будешь при этом жонглировать. Прости, дурацкая шутка, — осёкся он, но, услышав запоздалый смех девушки, улыбнулся.

— Я просто представила это себе. Только не смотри, я стесняюсь.

Эйприл как следует облизала уже полноценно окрепший ствол и взяла в рот, язычком помогая себе проталкивать в горло, но после пары попыток закашлялась и чертыхнулась, вытаскивая.

— Чёрт, что за глотка у Конфетки, так легко справлялась с моим членом, — проговорила тихо Эйп, восстанавливая дыхание.

— Тебе не обязательно это делать.

— Но я хочу! — обиженно ответила Эйп, не переставая гладить орган в своей руке.

…

— Да какого чёрта? — выругалась я, пытаясь выпутаться из пледа и вскакивая с кровати под нескончаемый отвратительный шум звонка в дверь. Посмотрела в глазок и увидела только чью-то макушку и тоненькую ручку, тянущуюся к звонку. «Ребёнок?» — задумалась, открывая дверь, но сразу поняла, что нет. Передо мной стояла взрослая девушка, ростом мне по солнечное сплетение. Прямые волосы до подбородка с длинной чёлкой скрывали глаза, но милое личико с небольшим носом и губками я разглядела. По бёдрам и ногам было понятно, что она половозрелая, просто родители навсегда обрекли её на образ маленькой безгрудой девочки, что в целом нормально. Есть любители и такого телосложения. На ней были пластиковые доспехи, украшенные стикерами, а пах прикрывала ткань с изображением стилизованного котика. За спиной два меча с резиновыми лезвиями, также украшенные стикерами.

— Ну и дылда ты. Вот, читай, — подняла она на меня свои большие удручённые чем-то глаза и протянула листок бумаги.

Я развернула его и, боясь расплакаться, подхватила её на руки. Там было написано: «Теперь МЫ — семья».

— Боже, как я рада, что ты пришла, — восторженно вскричала, обнимая её.

— Отпусти, ты раздавишь меня своими сиськами! Отпусти, говорю, — кричала девушка, пытаясь вырваться.