Я смотрела в окно.

— По договору Сёстры с потрохами должны принадлежать корпорациям, но их отец начал судебный процесс. Длился он недолго, год, и был проигран, но шумиха поднялась такая, что все заинтересованные инвесторы и корпорации предпочли опровергнуть свою причастность к экспериментам и остановили финансирование. Отца общество заклеймило, как самого худшего в мире и условно судило на домашний арест, а особняк, который им принадлежал, был продан в счёт погашения долгов за суд, а затем выкуплен каким-то их дальним родственником, однако, одного их отец точно добился. Сестёр оставили в покое, под защитой протектората Глобалистов. Последняя информация, которая у меня была, — это тайный аукцион, на котором продавали девственность старшей двадцатилетней сестры. За 8 миллионов долларов она ушла с торгов, это как 6 особняков, в котором они жили. А ещё слышал, что та таинственная личность, владеющая сетью клубов GMNext, где танцуют и развлекают посетителей ГМ люди, и есть Младшая. Боюсь подумать сколько стоила бы её девственность…

Я смотрела в окно.

— Так вот представь, если мы видели только верхушку айсберга, которую не удалось скрыть то ли по глупости, то ли из-за нехватки средств участвовавших воротил, то что тогда там, в глубине остальных корпоративных тайн…

На часах было четыре с копейками дня, в шесть прибытие. Глаза слипались, и я решила немного поспать, прислонив голову к мягкой стенке. Сон был про Создателя. Снова увидела женскую руку, но почему-то я отдавала конфету, а не брала. А она прямо на руке у женщины превратилась в сверкающего мотылька.

Когда я проснулась, поезд уже стоял. Похоже, от усталости очень крепко заснула. Осмотревшись, поняла, что Юджина рядом нет, и стало страшно. Вскочила с места, поправляя плащ и задирая воротник повыше, побежала по вагону на выход. Солнце освещало перрон, и из тёмного тамбура было страшно делать первый шаг в неизвестность, поэтому я выглянула. Вокруг ни души, редкие фигуры возникали на обозримом горизонте, но тут же исчезали по своим делам. Я осторожно вышла, мысленно попрощалась с поездом, обернувшись, и прошла по платформе чуть дальше к красивому вокзалу в стиле арт-деко. Оказалось, что платформа разделена каскадной клумбой на две половины вдоль. Я поднялась по ступенькам и осмотрела обе половины. Никто меня не встречал похотливыми взглядами или хотя бы возгласом. Тогда я повернулась и собралась было спускаться обратно, как…

— Ой! — вскрикнула я, увидев стройную фигуру в чёрном.

— Лана, ты очень невнимательна, — проговорила фигура чуть с хрипотцой. Это была женщина.

На ней было чёрное тонкое платье, идеально обтягивающее фигуру, не оставляя воображению и шанса что-то дополнить, однако укрывающее от ушей и до самого пола, где заканчивалось слегка порванными краями. На ногах у неё, вероятно, были туфли с каблуками также чёрного цвета. Белое лицо с красными губами и родинкой слева под нижней губой. Или это была искусственная мушка? Издалека не видно, но черты лица красивые, сильно выраженные и слегка затронутые возрастом. Глаза, большие и тёмные, имели не круглый зрачок, а кошачий, вертикальный разрез, что на ярком солнце придавало хищности её повадкам. Тёмные волосы крупными кудрями спускались из хвоста на макушке и выбивались локонами на чёлке. Ростом она была чуть меньше меня, на полголовы, возможно.

— Кто вы? — решилась спросить я и, осторожно спускаясь, плотнее запахнула плащ.

— Я твой учитель, Мисс Глория Бенедикт. Как меня и предупреждали, ты совершенно не следишь за ситуацией, так что начну с азов. Первое правило Евгеники? — спросила она и показала руки, занесённые до этого за спину.

Оказалось, что платье не целиком скрывает её, а заканчивается на предплечьях, откуда начинается тёмно — чёрная кожа, очевидно, полностью забитая «блэкворком». Но на кистях были чёрные, с прорезями для ногтей перчатки, которые закрывали, думаю, белые ладони, не поддающиеся татуажу. В правой руке она держала длинный и гибкий мундштук.

Я… — хотела было оправдаться, но увидела только чёрный вихрь, подлетевший ко мне.

Невидимым движением женщина сбила пуговицу с моего плаща. Я попыталась удержать плащ в положении «закрыто», но получила сильный, свистящий как стрела, удар по бедру от её мундштука.

— Ай! — согнулась я и инстинктивно отскочила.

— Боль — Можно, Раны — Нельзя, — учительским тоном продекламировала Мисс.

— Постойте, почему мы…? — начала было я, разгибаясь, но Мисс Бенедикт вытянула вперёд мундштук, предупреждая об атаке, и я встала в стойку, заткнувшись.

Плащ раздувало ветром, и краснота разливалась по лицу, но я не шевелилась.

— Второе правило Евгеники? — одобрительно ухмыльнулась она, видя, как я готовлюсь принять удар.

Подождав секунду ответа, она снова подлетела ко мне, но уже снизу, схватила за бедро, повалила на живот и удерживала ногу.

— Давление — Можно, Преследование — Нельзя.

Глория откатилась от меня, и я уже спокойно встала, кряхтя и хватаясь за ноющий сустав, зная, что она даст мне время подготовиться.

— Третье правило Евгеники?

Я напрягла все свои ощущения, решив сначала отступить в защите, а потом уже контратаковать или хотя бы не получить удар, но вместо своего молниеносного нападения Мисс Бенедикт указала мундштуком на верх клумбы.

— Секс — Можно, Изнасилование — Нельзя.

— Лана, ты такая секси, говорю тебе, давай трахну. Будет оооочень круто! — там сидел перекаченный Юджин на корточках с членом наружу и улыбался, заставляя меня в краске сжимать плащ на себе. — О, а вы старушка фигуристая, может хотите поразвлечься?

Мисс Бенедикт, посмеявшись, почти внезапно оказалась около него, чем удивила и Юджина тоже.

— Твоя прямолинейность становится почти такой же легендарной, как и твой член, но прости, сейчас мне нужен другой Юджин, — с этими словами она коснулась низа головки его органа всего одним пальцем, и в меня полетел артобстрел.

«Невероятно! Что за магия — она заставила его кончить всего одним касанием!» — поразилась я, отскакивая в сторону. Вернулся сдувшийся Юджин, надел очки и поклонился даме.

— Рад встрече вживую, Мисс Бенедикт. Это честь для меня. Спасибо, что взяли в ученики.

— Вы и Юджина учитель? — удивилась я, по прежнему хватаясь за крохи своей одежды.

— Всё верно, девочка, как и некоторых других. Моего таланта хватит на всех. Ты знаешь, какая цель у Юджина? — они вместе спускались с клумбы. Она вальяжно покачивала бёдрами, а он семенил за ней, стараясь смотреть в другую сторону и прикрываясь чемоданом.

— Нет.

— Говори нет, Мисс, — вмешался Юджин.

— Брось, милый, эти манеры в корне ужасны, тут просто «Мисс» не решить ситуацию, — покачала головой Глория. — Но ладно. Юджин стремится обуздать своего зверя и поэтому пришёл ко мне. Это твой образ, Лана?

— Образ? — её манера — в одном предложении сразу и отвечать, и спрашивать, — меня сбивала с толку.

Мундштуком она обвела меня вцелом.

— Простая классика, слегка прикрытая нагота, никогда не выйдет из моды, уважаю. Но нет изюминки, подумай, что можно добавить для большего эффекта. Идёмте к остальным в штаб, — Бенедикт повернулась и пошла по платформе к вокзалу. — Юджин, не пялься на мой зад и иди впереди.

Юджин просеменил вперёд, а я вышагивала позади, пока вдруг меня не осенило.

— А, так в штабе мы пройдём регистрацию? — почувствовала себя уверенней, так как хоть что-то начала понимать, но Мисс Бенедикт резко развернулась.

— Какую регистрацию, девочка?

— На шоу… — уже сомневаясь, ответила я, наблюдая, как Мисс заходится в хриплом хохоте, и даже Юджин начал улыбаться.

— Так ты ещё не поняла… — начала она говорить, вставляя в мундштук неизвестно откуда взявшуюся сигарету и прикурила. — Оглянись вокруг. Сколько человек, кроме вас, приехало на этом поезде?

— Я не видела, — честно ответила я, потом добавила. — Никого…

— Верно, всё потому, что ты уже прошла регистрацию, попав на этот поезд, — выпустив дым, Глория подняла руки в жесте восхищения. — То, что ты видишь — это вершина всех проектов «Евгеника», бывших до этого, возможно, апогей. Город N и есть полигон Евгеники. Те, кто приезжают, соглашаются на три правила игры. Запомни это.