— Да, я готова ответить. Дело в науке. Первая генетическая революция в 1891 году подарила нам возможность брать кусок одного генетического кода и вставлять его в другой. Либо видоизменять по желанию и предсказывать с солидными вероятностями результат. Однако это не значит, что у последующего поколения мутация и особый признак сохранится или, что более вероятно, не убьёт плод. Что тогда, что и сейчас, мы не можем прогнозироватьэтона поколение вперёд… В 40 % случаев эмбрион погибает, если был зачат родителями, имевшими несколько мутаций, и только в 2 % случаев, если один из родителей был чист, не имеет мутаций. Поэтому мы настоятельно рекомендуем смешивать особые признаки, только если это второе поколение, закрепившее результат, но этим уже будут заниматься в будущем ваши дети…

— Постойте, но это никак не отвечает на вопрос, почему ГМ-людям не дают наравне с другими стоять в очереди на вакцину и зачатие!

— Поймите, мы не справляемся…

— О,я уверен в этом! — воскликнул мужчина.

— Нет, все мы, люди, не справляемся. Мы занимаем огромную площадь, не оставляя места флоре и фауне. Множество редких видов животных и растений вымерло. Между городами, большими и маленькими, едва наберётся 2 000 километров в среднем по всей Земле! Ещё немного, и ситуация станет экстренной, в случае чего нам искусственно придётся тормозить очередь на зачатие, чего мы пока не делаем. Вы ведь понимаете: чтобы где-то прибыло, нужно, чтобы где-то убыло. Если мы включим в очередь ГМ-людей, от которых сложно ожидать стабильного потока работоспособных граждан, то миллионы обычных людей не получат своей очереди, и тогда начнутся беспорядки, в которых пострадают многие. Но боюсь, что основной гнев будет направлен как раз на ГМ-людей. У здания Комитета по контролю рождаемости и так не прекращаются пикеты с требованием выделить больше мест на год. Люди десятками лет ждут талон на зачатие! Мне кажется, что у вас, Геном-Модифицированных, огромное преимущество перед остальными. Вы можете победить на шоу Евгеники и без очереди получить и вакцину, и талон.

— Вы считаете преимуществом то, что нас, как потешных зверьков, заставляют унижаться и вести себя аморально ради простой возможности быть счастливой и полноценной семьёй? Вам, правда, кажется это преимуществом? Я готов ждать хоть 10 лет, но так низко падать не готов, как и многие мои братья и сёстры по несчастью! И побеждают, хочу сказать, там единицы.

— Я согласна, цена достаточно высока, но что вы хотите? Это вопрос числа голосов. Когда партия ГМ-людей будет занимать в парламенте хотя бы треть, тогда можно будет говорить о…

— Вот! Вот мы снова к этому пришли! — прервал её мужчина. — Это замкнутый круг! Как партия ГМ-людей сможет занять больше мест в парламенте, если мы так ущемлены в правах? Сейчас по данным соц-опроса, только 5–7 % обычных людей готовы наделить своих детей особыми признаками! А сколько из них действительно сделают это, когда придут в кабинет планирования ребёнка? Единицы. Почему в будущем что-то должно измениться, если сейчас Мировое Государство неидёт ни на какие уступки нам?

— Вы просили ответить на вопрос, почему у ГМ-людей нет очереди на зачатие и вакцину. Я ответила, на мой взгляд, очень развёрнуто. Но я ничего не говорила о том, что в будущем что-то изменится.

— Значит, вы признаёте что Мировое Государство умышленно ущемляет права и свободы ГМ-людей?

— Нет. Мировое Государство создано, чтобы действовать в интересах большинства. Именно это оно и делает.

Как-то так. Сложно мне это прокомментировать. Конечно, хочется стоять на стороне мужчины, и, возможно, без его борьбы всё было бы намного хуже. Но надеяться остаётся только на свои силы.

Перед сном кое-как залезла в горячую ванну, стараясь не мочить пострадавшую ногу, и стало совсем хорошо. Забравшись в постель, я проспала до обеда и, когда проснулась, копаясь в телефоне, думала, чем можно заняться сегодня. Выходить на улицу совсем не прельщало, так как Мисс Бенедикт настоятельно НЕ рекомендовала сейчас менять свой образ при набранной популярности, потому что все меня называют «та в плаще» или «баба в плаще». Чем популярнее я, тем больше баллов буду получать от действий, а закрыть баланс в -2000 на счёте будет не так-то просто. Если же решу выбрать другой костюм, то меня просто не узнают и не будут смотреть. Даже то, что я тут валяюсь просто на постели и ничего не делаю, снижает популярность, но на душе так кошки скребут, что… что я решила немного пописать. И не свою жизнь, как обычно. А пофантазировать про Эйп и Петра. О том, как они встретились после моего отъезда, ведь допустить мысль, что Петя ослушается моей просьбы, я просто не могла. Мой блокнот и ручка при мне, плед и чашка чая также. И вот что вышло.

…

Два дня спустя, после отъезда Анны. В баре играла негромкая музыка, иногда заглушаемая ремонтными работами неподалёку. Эйприл стояла, облокотившись на стол за барной стойкой, уткнувшись в телефон, как обычно посмеиваясь над мемами в ленте, а Джина курила, болтая с одиноким посетителем.

— Привет, Эйприл. — сказал вошедший в бар мужчина в чёрных очках и сел напротив неё.

— Привет. Мы знакомы? — ответила Эйп, оторвавшись от телефона и присматриваясь к незнакомцу.

— Насчёт тебя не уверен, ты была пьяна, но вот твой кулак точно знаком с этой бровью и носом, — незнакомец указал на свой заклеенный синий нос и зашитую бровь, снимая очки.

Эйприл обзавелась румянцем и улыбнулась в своей заразительной манере.

— Да я шучу, Пётр. Я узнала тебя. Хочешь выпить за мой счёт, в качестве извинений? — Эйприл отложила телефон и встала в полный рост, немного покручиваясь с упёртыми руками в бока.

— Вообще я не пью, но сейчас не откажусь от пива полегче или безалкогольного, — ответил Петя и улыбнулся в ответ.

— Э нет, дружок, я с трезвыми не общаюсь. Хочешь со мной говорить, тогда будешь пить, — сказала она и открыла бутылку пива. — Держи.

Пётр выпил и посмотрел на этикетку. Хмыкнул и отпил ещё.

— Хочешь посидим на заднем дворе? — спросила она.

— Почему нет, — ответил Пётр и встал, следуя за Эйприл, но внезапно остановился и посмотрел на Джину. — Хотя постой, ты хочешь увести меня от свидетелей?

— Иди давай, — Эйприл слегка шлёпнула его по заднице, когда он проходил мимо.

Они вышли через чёрный ход в глухой дворик, где было тихо и спокойно, под небо, тронутое розовым закатом. Эйп села на короткую скамейку, уперев локти в колени, и отпила из стакана джин.

— Это ведь джин? Как ты так пьёшь его, не разбавляя? — Петя сел рядом.

— Привычка, — ответила она и сменила позу, сжав ноги и, вытянувшись, в пол-оборота глядя на собеседника.

— Она не звонила тебе? — наконец спросил он.

— Нет, — Эйп посмотрела на розовое небо над крышами домов.

— Не думала поехать искать её? — в задумчивой размеренной манере расспрашивал Петя.

— Я знаю, где она. И даже хотела съездить, но если человек уходит, значит, на то есть причины. Захочет — вернётся.

— Возможно… — согласился Пётр, и они молчали, вспоминая каждый своё, а может и одно и тоже.

— Ты знаешь… — прервала тишину Эйприл. — То, что было с тобой… Я это в первый раз делала…

— Да? — задумчиво удивился Пётр и потёр бровь. — Никогда бы не подумал. Так бить могут только с поставленным ударом…

— Дурак! — Эйприл вскинула ресницами и с улыбкой легонечко ударила его в плечо. — Ты понял, о чём я…

— Понял и также удивлён. Справлялась ты более чем хорошо для первого раза, — ответил Пётр, разглядывая её профиль и отпивая пиво.

— Правда? — смущённая Эйприл зажала между ног руки со стаканом и посмотрела на собеседника.

— Если ты помнишь, доказательства были у тебя на груди, — ответил он, склоняясь в её сторону.

— Фу. Пошляк.

Эйприл отвернулась к закату и улыбнулась его грязной шутке, а потом заговорила.

— Мне нравилось смотреть, как она это делает, и я только недавно призналась себе, что тоже хочу этого. Хочу иногда быть женщиной. Хочу также кокетливо прогибаться, выглядеть красиво, нравиться кому-то как женщина.