Когда Рон закончил, а сделал он это очень быстро, то, как и было оговорено, направился к веранде, на которой стоял завтрак.

– Ого! – восторженно воскликнул он, когда подошёл к столу. – Я такое только на картинках видел, – после чего сел на стул и жадно начал уплетать приготовленное.

– Только ешь быстрее, сегодня много работы, – грозно сказал Джош.

Несмотря на все успехи в производстве пшеницы и продаже воды, ему всегда чего-то не хватало, глубоко в душе была пустота. Один только взгляд на открытый сейф, набитый наличностью, мог бы осчастливить кого угодно, но Джоша он уже не радовал, как в прежние времена. Все его мечты сбылись, но что делать дальше, мыслей уже не было. Переехав в город и купив большой хороший дом, он не сможет остаться в одиночестве, как любит, тратить деньги здесь было попросту некуда, так как всё уже было, кроме одного – любви. Именно сейчас Джош понял это, понял, что за пустота была внутри, ему не хватало любви. Не той любви, которую чувствует мужчина к женщине, а той, которую чувствует отец к сыну. В душе он хотел обнять его, ощутить это чувство, но не хотел этого показывать, потому что знал, что люди часто принимают доброту за слабость. Поэтому говорил с ним как можно грубее.

– А можно я, после того как всё сделаю, схожу в приют и скажу, что со мной всё хорошо? А то мои друзья волнуются за меня, – сказал он, закончив завтракать.

– Никаких походов за пределы фермы без моего разрешения. Если узнаю, что ты ушёл, можешь больше сюда не возвращаться. И никаких друзей, они будут тебя отвлекать.

– Я понял вас, мистер Джонсон, – грустно ответил он. – Что мне нужно сделать?

– Для начала возьми посуду, набери в колодце воды и помой её. Как закончишь, поставь её обратно на стол.

– Давайте я занесу её к вам в дом.

– Нет, ни в коем случае не заходи в дом, пока я не разрешу. Потом зайди в пристрой, выбери себе что-нибудь из одежды. Там должна быть детская одежда, возможно, чуть большего размера, – Джош вспомнил, как Дик рассказывал, что никогда не выбрасывал детскую одежду сына, а хранил её в старом сундуке. – Посмотри в старом сундуке. Потом наведи там порядок, в этом помещении давно никто не жил.

– Хорошо, мистер Джонсон, – и он радостно вприпрыжку пошёл выполнять задание.

Рон, каким он был утром, совершенно отличался от того Рона, которого видел сейчас Джош. «Как у детей всё просто, – подумал он. – Ещё утром ему было безразлично, что с ним сделают, а сейчас он готов боготворить меня. Вот бы у взрослых было так же», – думал он, сидя в кресле на веранде, наслаждаясь прекрасным днём.

«Что он со мной сделал? Почему я себя так веду? Как только подвернётся момент, он стащит столько денег, сколько сможет унести, а потом ещё придёт со своими дружками, чтобы унести то, что не смог один». Джош смотрел вслед уходящему мальчугану. Он остановился около дерева, росшего возле пристроя, наклонился, сорвал какой-то жёлтый цветок и поднёс его к носу. Вдохнув запах, Рон улыбнулся и посмотрел вверх, стараясь разглядеть верхушку дерева. Слева светило солнце, и, чтобы оно не слепило, он приложил ладонь к глазам, как прикладывает ладонь капитан корабля, пытаясь увидеть вдалеке долгожданный берег. Постояв таким образом несколько секунд, он кинул взгляд на сидящего в кресле Джоша и быстро зашёл в пристрой.

Джош улыбнулся, что-то в нём проснулось. Это что-то спало крепким сном с того самого вечера, когда его лучшие друзья Тодд и Билл сделали вид, что не заметили просьбу поделиться любимой конфетой Hershey's Kisses[6], ради которой он и полез в ту злополучную столовую. Никто не хотел быть наказанным и остаться без сладкого, тем более в такой вечер. Ради такого можно было пожертвовать и другом. Он снова почувствовал радость жизни, почувствовал, как оковы ненависти к самому себе и всему сущему спали с его рук, камень горечи расставания с родителями свалился с его плеч и раскололся вдребезги.

«Что может сделать плохого этот малец? – подумал он, улыбнувшись. – Он моё будущее, он единственный, кто не сможет меня предать».

Следующий год прошёл уже совершенно иначе. Джош как мог баловал малыша, но давал понять, что это может легко закончиться, если он не будет слушаться.

Рон рос добрым и трудолюбивым мальчиком, днём помогал по хозяйству, выполняя работу, которую ему поручали. Задания были несложные, Джош не хотел его сильно напрягать. В основном нужно было убрать листву, подмести пол на веранде, помыть посуду. Какую ещё работу может выполнить шестилетний мальчик? Но он был счастлив, потому что чувствовал себя полезным. Вечером Рон с разрешения Джоша шёл играть с собаками. Когда настали холода, мальчик переселился в пристрой, ранее занимаемым Диком. Впервые у него появилась не только собственная кровать, но и целый дом.

Джош не хотел, чтобы кто-то знал о Роне, и, когда начался очередной посев, сказал ему не выходить, пока посторонние люди находятся на территории, объясняя это тем, что его могут забрать обратно в приют, при этом зная, что такого не произойдёт. Уже никто не мог забрать у него мальчика.

Рону уже было шесть лет, и Джош задумывался об обучении паренька. В очередной поездке в город за продуктами он нашёл человека, который согласился учить его грамоте, а когда тот приехал на ферму, всё ему рассказал и взял с него слово, что никто об этом не узнает. Впрочем, Фред, так, кстати, звали этого человека, не подвёл Джоша.

По утрам Джош бегал с мальчиком вокруг дома, потом они отжимались, потом завтракали. До обеда были занятия, а после обеда – работа по хозяйству. Рону нравилось учиться, он очень внимательно слушал и всё запоминал. Фред сразу не поверил, что до начала его занятий ребёнок нигде не обучался, слишком легко давалась ему учёба.

Все, кого нанимал Джош для работы, заметили изменения в нём. Он теперь всё реже обманывал своих рабочих и часто за хорошо проделанную работу давал им чуть больше денег. Но никто не понимал в чём причина. Да и никто не хотел выяснять это, всех всё устраивало.

Прошёл ещё один год, за ним второй. Джош стал замечать, что в последнее время Рон начал сильно уставать и не высыпаться. Сперва он подумал, что мальчик заболел. К тому времени он уже перестал скрывать его от окружающих, поэтому вызвал врача. Осмотрев ребёнка, врач не выявил никаких отклонений в состоянии его здоровья.

Как-то ночью Джошу не спалось, он сидел возле окна при выключенном свете и смотрел на звёзды. Внезапно он увидел, как тень промелькнула возле амбара. «Воры, – подумал он, так как тень больше напоминала человеческую. Он осторожно встал, – вдруг он не один и за мной сейчас следят его сообщники, – на корточках пробрался в кабинет, достал из шкафа свой Remington[7], проверил, есть ли патроны в магазине, взял ещё охапку и засунул их в карман. «На всякий случай», – подумал он и пошёл на улицу.

«Сейчас вы пожалеете, что связались со мной», – с этими мыслями он аккуратно вышел на крыльцо. Луна хорошо освещала двор, поэтому он с уверенностью мог определить, что рядом никого нет. Вдоль стены своего дома он направился в сторону амбара. Дойдя до него, Джош заглянул внутрь.

Вдруг послышался щелчок. Он обернулся, и в грудь врезалось что-то тяжёлое. Джош почувствовал резкую боль. Потом ещё удар, уже в левое плечо. Рука онемела. Правой ладонью он дотронулся сначала до первого места удара, потом до второго. Посмотрев на руку, он увидел, как с неё что-то медленно стекает. Это была кровь. Кто-то два раза выстрелил в него. Ноги становились всё мягче и мягче, лунный свет стал меркнуть, и Джош упал на колени. Никого рядом не было не видно и не слышно. «Откуда стреляли, из амбара? Нет, я стоял лицом внутрь, когда услышал щелчок сзади. Значит, из поля. Ро-о-он… А если они с ним что-то сделают! – его объял ужас. Впервые в своей жизни Джош переживал за кого-то кроме себя. – Как я мог так опрометчиво поступить, прошёл рядом с местом, где он спал, и даже не посмотрел в окно или не дёрнул дверь, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке.