– И вот как раз поэтому он на тебе никогда не женится. Ему другая жена нужна. С родословной, как породистая кобыла, а не разведенная женщина из помещичьей семьи. У тебя нет титулованных предков. Ты Никитину не подходила даже до замужества с Забелиным, когда была невинна. Его не могли привлечь даже свиридовские заводы. Он на другое метит!
– А Николенька Толстовцев…
– Забеременеешь от Николеньки или от Никитина, если одновременно будешь спать и с Николенькой, и обратишься к его брату.
– К Елисею Петровичу? – ошарашено спросила я.
– К нему, к нему, – кивнула нянюшка.
Елисей Петрович тоже был участником войны – этого Нашествия двунадесяти языков, но в боевых действиях, насколько мне известно, не участвовал, а занимался снабжением. С обозами вошел во Францию и много чего оттуда привез в Россию. Главное – разобрал во Франции несколько теплиц (конечно, не своими руками, а руками своих крепостных, которые на войне были у него в подчинении) и привез эти теплицы и нескольких французов в Россию. Не простых французов, а садоводов, то есть плодоводов. Они так называются, как мне объяснял Николенька, который восхищался своим старшим братом.
И Елисей Петрович, уйдя с военной службы, занялся разведением заморских фруктов в этих заново собранных в окрестностях Санкт-Петербурга теплицах. Их, правда, пришлось значительно утеплить – у нас не Франция, и во время Нашествия двунадесяти языков одержать победу в войне нашим войскам помог и генерал Мороз. В теплицах каким-то особым образом расставили печки. Пока я в них не бывала, хотя Николенька приглашал. Но как я могу туда поехать? Вот если выйду замуж за Елисея Петровича…
Он, кстати, не первый, кто в окрестностях Санкт-Петербурга стал выращивать диковинные фрукты и овощи. Первым был прадед нашего поэта Александра Сергеевича Пушкина, чернокожий генерал Абрам Ганнибал. Тот вышел на пенсию и купил имение Суйда под Санкт-Петербургом. Растил апельсины, орхидеи и тогда еще невиданный в России овощ картофель. Это теперь картофель у нас крестьяне на полях высаживают, а в те годы… В одном ряду стоял с апельсинами и орхидеями. Хотя царь наш Петр Алексеевич, которому мы обязаны картофелем, к тому времени уже умер. Но дело его живет, и дело Абрама Ганнибала живет. Нет, Толстовцевы им не родственники. Просто Елисея Петровича посетила такая же или похожая мысль. Говорят, что Абрама Ганнибала она посетила в Эстляндии [3] , где он прослужил более двадцати лет. Петр Алексеевич купил Прибалтику у Швеции, заплатив за нее пятьдесят шесть тонн серебром. А прадед нашего поэта Александра Пушкина занимался там охраной царского имущества, а также строил крепости. Почему-то говорят, что идею с теплицами он подсмотрел там. Не знаю.
Я многого не знаю и не понимаю. Мне нравится читать Пушкина, а все общество читает Бестужева-Марлинского [4] . Я люблю мужчин, а все мои знакомые женщины считают то, что происходит между мужчиной и женщиной в спальне, мукой, тяжким испытанием, долгом. Чем угодно, но только не удовольствием. Но это я отвлеклась. Хотя я постоянно думаю о мужчинах. В этом плане…
Елисей Петрович идею подсмотрел во Франции и воплотил в окрестностях Санкт-Петербурга. С помощью привезенных из Франции французов, теплиц и своих крепостных крестьян. И стал очень богатым человеком. Живет в своем имении почти безвылазно, выращивает апельсины, ананасы, а также и более привычные нам овощи и фрукты. Мне говорили, что у него невиданной красоты яблоневый сад. И в период цветения яблонь, и когда яблони увешаны плодами.
Про Елисея Петровича я, конечно, и раньше много слышала, о нем, то есть о его фруктах постоянно говорят в обществе, а апельсины и ананасы у него покупают на званых обедах и ужинах. И часто покупают не для того, чтобы есть, а для того, чтобы украсить стол! Ананас у Елисея Петровича можно взять в аренду. Именно для украшения стола. Но если его повредишь, придется заплатить полную стоимость. Заключается соответствующий контракт. И гости обычно знают, что ананас арендован. Хозяева говорят: резать не будем – и все понятно. Ну а если режут… Всем достается по маленькому кусочку. Я пробовала их дважды. Один раз ананас купил мой любимый брат Лешенька – и мы его попробовали вчетвером: сам Лешенька, Степушка, Забелин и я. А потом меня им угощал Николенька, специально для меня привез. Тот ананас несколько раз брали в аренду, он портиться начал с одного боку. Не могу сказать, что этот заморский фрукт произвел на меня большое впечатление. А вот апельсины мне нравятся. Правда, оказалось, что сыночек мой их есть не может – сразу прыщиками покрывается.
Но мне нужно было получить про Елисея Петровича такую информацию, которая широким кругам неизвестна. Он вдовец. Женился на богатой невесте, правда, некрасивой. Там родители уже отчаялись девку замуж выдать – а тут Елисей Петрович. Все, конечно, не так просто. Семье невесты по соседству имение принадлежало, а Елисей Петрович захотел расширяться. Это не наша семья с кирпичными заводиками, которые мой брат Михаил строит все дальше и дальше от дома. Елисею Петровичу нужно было расширяться как раз поблизости от дома. А тут у хозяев имения дочка, которую замуж никак не выдать.
Я ее совсем не помню, но наши матери дружили. Вроде бы теща Елисея Петровича является какой-то очень дальней моей родственницей. Маменька когда-то что-то такое говорила, но точно я не помню, да и не важно это. Важно, что они дружили.
И я поехала к подруге маменьки и матери этой бывшей жены Елисея Петровича.
Никто в обществе не знал точно, почему она умерла. Говорили, что выпала из лодки в озеро. Плавать не умела. А на лодке плыла вместе с крепостным парнем. Он греб. И то ли рыбина крупная снизу в лодку ударила, то ли еще на какое-то препятствие натолкнулись, лодка перевернулась, и они не смогли спастись. Про озеро в обществе сразу много говорить стали. Оно на территории имения Елисея Петровича. Вроде очень красивое, но есть опасные места. А он оттуда воду берет для полива своих садов и огородов. Французы, привезенные из Франции, очень обрадовались этому озеру и провели трубы прямо к садам и теплицам. То есть физически, конечно, крепостные крестьяне проводили, а французы руководили. Но вроде там и русалки живут. И такое говорили. Я сама озеро пока не видела. Николенька говорил, что красоты необыкновенной. Про жену старшего брата ничего не говорил. Мне сказал, чтобы даже не спрашивала.
Но я уже многое знала от тещи Елисея Петровича, которая ненавидит его смертной ненавистью. Я просто хотела услышать от Николеньки подтверждение и узнать еще кое-какие детали.
Для маменькиной подруги у меня была заготовлена своя версия. Толстовцев купил квартиру над квартирой моего старшего брата. Младший вместе учится с Николенькой Толстовцевым и плотно общается. Что на самом деле представляет собой эта семья? После смерти жены у Елисея Петровича был траур, он вообще перестал появляться в обществе. Но траур не может продолжаться третий год! Тем более у мужчины. Тем более у мужчины, пока не имеющего наследников. А жена не успела родить ему ребенка. Владелец такого имения, владелец такого прибыльного дела должен жениться и передать его наследникам! Вырастить, обучить их – чтобы умирать спокойно. Единственный наследник Елисея Петровича на сегодняшний день – это Николенька, но Николеньку выращивание фруктов и овощей не интересовало никогда. Он врачом хочет стать, как и мой младший брат Степушка. Они в этом очень похожи. Говорят одинаковыми словами! Не нужны Николеньке апельсины с ананасами. Конечно, всегда можно нанять управляющего, да и у Елисея Петровича не может не быть помощников, но… Нужен наследник. Лучше несколько. Мало ли что с единственным сыном может случиться. Хотя много наследников тоже плохо. Передерутся, погубят дело, если не один будет единолично управлять. Но у Елисея Петровича жены нет и детей нет. А если есть от крепостных крестьянок, то они не считаются. Я же вроде бы это уже объясняла. Конечно, толкового сына можно привлечь к делу, но…
