Путники подошли к ним, а старый работник со счастливой улыбкой взглянул на Фая и произнёс:

— О чём ещё мечтать исследователю, если не о том, чтобы увидеть своими глазами успешность работы, на которую он потратил большую часть своей карьеры.

Фай пригляделся к старику и узнал в нём того, кто стоял за всеми опытами на людях. Его звали Роберт Оппенгейнер. Он лично занимался экспериментами над Фаем не только с самого его создания, но и включая само создание.

Глаза Фая застыли в холодной нещадной ненависти к старику.

— Я же тебе говорил, — обратил Эдмунд свой взор на Роберта, — что он точно не будет рад тебя видеть. Ладно, не будем о грустном. Девушка рядом с тобой для красоты, или она нужна для чего-то другого? — обратился он к Фаю.

— Конечно для красоты, в первую очередь, — польстила себе Моника.

Фай снисходительно выдохнул и начал свой рассказ:

— Она — высшая некромантка, от которой ты послал нас избавиться. Сейчас она находится под моим полным контролем и больше не доставит неудобств. Я выполнил свою часть сделки, теперь твоя очередь выполнить свою.

Только Эдмунд хотел что-то ответить, как Винсент резко встрял в разговор и добавил:

— Ещё мы узнали, что по углам королевств почти достроены проклятые обелиски, активировав которые, все живые существа в королевствах умрут в кратчайшие сроки. Пора бы тебе и твоим прихвостням начать противодействовать этому.

Эдмунд покачал головой и заявил:

— Моё королевство это не заденет, я уже давно об этом позаботился.

— Ты это знал и никому не сказал?! — разгневался Винсент.

Солдаты Корпорации резко взяли его в прицел, а Эдмунд сказал:

— Лучше не реагируй так бурно, а то они, — показал лорд на солдат, — товарищи прямолинейные. Видят угрозу — устраняют. Ради уточнения, об обелисках знаю только я и моя учёная группа, говорить об угрозе кому-то другому смысла я не видел, ведь все остальные правители с их подопечными и народами попросту бесполезны в войне, а их смерть ни на что не повлияет, — совершенно бессердечно озвучил Эдмунд.

В воздухе повисло напряжение.

— Винсент, успокойся, пожалуйста, — встала перед ним Моника, расставила руки в стороны, и посмотрела в его глаза, немного запрокинув голову, ведь тот был на голову её выше. — Он того не стоит.

— Бывшая шавка Мора успокаивает паладина-головореза, забавная картина, — усмехнулся Эдмунд.

Ситуация ещё больше накалилась и вдруг раздался хлопок. Все обернулись, а из-за стекла высунулся сотрудник, лицо и халат которого были заляпаны белым порошком. Он нервно улыбнулся и высоким тоном молвил:

— Извентиляюсь, господа, я случайно раздавил мешок с сахарной пудрой. Прошу, не удерживайте ничего из моей премии за эту оплошность.

Эдмунд наградил подопечного лёгким взглядом и сказал:

— Всего лишь мешок пудры? Забудь про него. Я ведь не тиран какой-то, чтобы премии лишать. Вот только зачем она вам?

— Не тиран, ну да, конечно, — себе под нос пробубнил Винсент.

— Хотим провести эксперимент с одним блюдом, — слегка виноватым тоном ответил сотрудник. — Не беспокойтесь, средства взяты из праздничного бюджета. Помните, вы их согласовывали?

— Да, точно, — покивал Эдмунд, — тот самый мешок. Всё помню.

— Мы теряем время, — заявил Фай. — Где преобразователь магических ядер?

— Прежде чем я выполню свою часть уговора, скажи, зачем тебе столько силы?

— Убить Мора, — произнёс Фай и попытался прочесть мысли лорда Валуа, но какие-то сторонние электромагнитные волны мешали это сделать.

Лицо Эдмунда заиграло хитрой радостью, а сам он коротко произнёс:

— Превосходное стремление.

— Идём со мной, мой мальчик, я тебе всё покажу и расскажу, — обратился Роберт к Фаю.

— Твои рассказы мне ни к чему. Дай мне бумаги с техническими характеристиками, чертёж самой конструкции и результаты опытов с её участием, — молвил Фай и попытался прочесть мысли Роберта, но вновь потерпел неудачу, видимо где-то в ковчеге находился источник помех, мешающий магии разума.

— Зришь прямо в корень. В тебе есть задатки превосходного учёного. Пойдём, я тебе всё покажу, — с этими словами Роберт вместе с Фаем удалился в другую часть отдела.

— Хотел бы я посмотреть своими глазами на результат преобразования магического ядра Фая, но после вторжения теней нужно срочно и много чего восстановить, — сказал лорд Валуа и вместе с тремя солдатами вышел из отсека.

— Как же меня раздражают такие, как Эдмунд, — сквозь зубы прорычал отступник. — Даже язык не поворачивается назвать его человеком.

— Винсент, я с тобой полностью согласна, — поддержала его Моника. — Есть ли у него вообще совесть? Я себя, например, постоянно корю за то, что совершила, будучи под властью Мора.

— Если ты так сожалеешь, то почему стала высшей некроманткой?

— Я не знаю своих настоящих родителей, но так вышло, что меня воспитывали некроманты, помешанные на служении Мору. Они почему-то считали себя недостойными стать высшими некромантами и прикоснуться к его величию, но увидев во мне талант к запретной магии, они преподнесли меня Мору в услужение. Так я и стала высшей некроманткой не по своей воле… В нашем с вами бою, я надеялась, что вы меня убьёте, и мне больше не придётся творить зло, но всё вышло даже лучше. Я не смогу исправить то, что сделала, но постараюсь сделать будущее более светлым.

После её слов Винсент нахмурился и потупил взгляд.

— Эй, ну чего ты снова погрустнел, Винсент?

— Я заметил, ты теперь называешь меня полным именем… — тихо молвил он.

— Мне, конечно, нравилось обращаться к тебе чуть по-другому, но ты же сказал, что это вызывает у тебя плохие воспоминания. Поэтому я и перестала.

Винсент сделал небольшую паузу, будто собираясь с мыслями, а затем виноватым тоном молвил:

— Прости, что так с тобой обращался. Я не знал многих обстоятельств и думал, что раз ты служила Мору, то и намерения у тебя скверные.

— Тогда улыбнись наконец, твоё хмурое выражение лица уже порядком надоело, — доброжелательно пролепетала Моника, немного наклонив голову.

Винсент помялся, но затем всё же выдавил из себя кривую улыбку.

— Всё хуже, чем я думал, будем исправлять, — мило улыбнулась девушка.

Из-за стеклянной перегородки послышался кашель, и оттуда высунулся всё тот же сотрудник, который раздавил мешок сахарной пудры. Он уже оттёр лицо, но так и не переоделся.

— Ребят, вы столько драмы нагнали и соплей, мне аж тошно стало, ей богам. Проще надо быть, проще, и жить тогда станет легче. Кстати, у двери лавки стоят, если хотите, можете присесть, передохнуть, ведь преобразование ядра — штука не быстрая.

— Насколько не быстрая? — спросил Винсент, вновь нахмурив брови.

— Процедура займёт полчаса, а может быть и час. Ваш товарищ ещё хотел изучить некоторые бумаги, так что ждать вам придётся ещё дольше. Хотелось бы заметить, что он довольно сильно похож характером на лорда Валуа. Почему же они так не ладят, вы не знаете?

— Пойдём проследим за преобразованием, — предложил Винсент, проигнорировав вопрос сотрудника.

— Согласна. Оставлять Фая одного не стоит.

Сотрудник посмотрел вслед уходящим путникам и сказал:

— Эй, вы куда? А отвечать на вопрос кто будет?

— Сама бы хотела это знать, — на ходу ответила Моника.

Сотрудник хотел плюнуть на пол, но вспомнил, где находится, поэтому цыкнул, развернулся и продолжил работу.

Спутники прошли через дверь, в которую ранее зашёл Фай с Робертом. Там они увидели небольшую комнату, где Оппенгейнер настраивал шарообразный агрегат, стоящий дном в небольшой выемке в полу и крепящийся внешним металлическим каркасом к потолку, полу, резервуару с зелёной субстанцией и оборудованию, с которого, по всей видимости, велось управление.

Недалеко от него сидел Фай за столом. Он пролистывал кучу бумаг настолько быстро, что создавалось впечатление, будто он не читает, а просто, как ребёнок, ищет интересные иллюстрации и картинки.