Машин номера – бесконечные числа.
Дюймовые ямы мешают ходьбе.
Шатаемый ветром и вихрями мыслей
я шествую снова к желанной тебе!
Зимой даже кактус цветёт умилённо.
Легко распускаю душевный цветок,
мгновенно уходят печаль, утомлённость,
когда тебя вижу в назначенный срок!
Наталии Воронцовой
Обычные желания
Желаю книг, любви и ласки,
изведать страны, вкусы, страсть,
не знать боёв, брехни, опаски,
вкушать добро, тепло и сласть,
вершить дела и жить с семьёю,
не ведать бедности, нужды,
творить с любимой и родною,
не видеть бедствий и вражды,
вести беседы с лучшим другом,
учить российский свой язык,
вникать глазами, кожей, слухом,
не слышать слёзы, мат и рык,
трудиться, жить по гедонизму,
не быть в забвеньи и цепях
и не хочу в финале жизни
лежать и сраться под себя!
Наталии Воронцовой и Андрею Юхновцу
Дискомфорт
Татарский насмешник меня обозляет.
Плешивый служивший кичится умом.
Обритый сосед подхалимно вещает.
Ехидный купец поливает дерьмом.
Лысеющий пан лиховодит и шутит.
Косматый твердит про паскудную быль.
Чернявая падаль с бюджетами мутит.
Высокая сволочь ругает за пыль.
Родившая тычет за быт одинокий.
Любившая вдаль убежала давно.
Стареющий скоп всё складируют склоки.
Печальная пишет, что в мире темно.
Раскосый несёт ахинею и гадость.
Пузатый творит воровские дела.
Эфирная дикторша дарит лишь пакость.
Продажная ценник уже подняла.
Наивная дамочка вводит в унынье.
Нагорный бузит средь наценок и нош.
Соседний шумит днями раньше и ныне.
А я среди них замечательный ёж!
По мотивам книги
"
Исповедь якудзы
"
Дзюнъити Сага
Трущобные стоки – народные ямы
из гейш, неимущих, чудных, бедняков,
бараков из шифера, досок и хлама,
лачуг, где десятки старух, стариков,
домишек с детишками, злыми отцами,
семеек с гнильцою, нуждою нутра,
времянок с бродяжками и беглецами,
хозяек у старых корыт и ведра,
худющих лентяев в просаленных робах,
бедняжек и прачек с мозолями рук,
людишек, вещающих ругань и ропот,
кривых ампутантов с наличием мук,
болезней покровов, скелетов и мяса,
воров, отсидевших, изгаженных грёз,
расстриг в истончавших и выцветших рясах,
а я среди нищенства брошенный пёс.
Три года сражений
Три года сражений не пахнут фурором!
Не будет триумфа, салюта, наград!
Вокруг только трупы, пожары и горы,
осколочный ужас – бушующий град.
В потерянном времени кровь и потери,
могильные ямы, походы, клопы;
среди настоящего – взрывы и меры,
а в будущем нет ничего, лишь гробы!
Паскудное чувство, огни разрушений,
раскаты ударов, орудий и стрельб,
смешение гибелей, бед, прегрешений,
упавшее войско и сорванный герб.
Дымящийся ужас земли перерытой,
разорванность туш воевавших людей.
Осталось лишь трое живых средь убитых,
средь драных, горячих и вмятых траншей…
Патриотический долг
Мы сыновей отдали фронту,
что был в ущельях, меж камней,
среди домов, что, как ротонды,
аулов, гор, кривых теней.
Отправив их, возврата ждали,
мечтая встретить их с войны
с успехом, славой и в медалях,
без ран, морщинок и вины.
Короткий срок солдатской службы
казался веком, длинью лет.
Великий долг, Отчизне нужный,
нам не пророчил столько бед!
И вот средь плача, ран и лета
вдыхаем гарь и бель голов,
вкушаем вкус святой победы
и запах цинковых гробов…
Удавы-траншеи
