Отшельник пристегивал флягу обратно, размышляя, что делать с нефилимой. Внезапно, всего на мгновение, он всем своим естеством почувствовал страх. Безумный, всепоглощающий страх, смешанный с яростью. Сероглазый резко развернулся. Связанный магистр что-то быстро шептал, не отрывая взгляда от нефилимы, а за его спиной абориген уже опускал руку с обломком меча.

Сероглазый рванул вперед, но не успел сделать даже шаг, как за ним прозвучал звон падающей цепи. Отшельник дернулся обратно, разворачиваясь к нефилиме. Секунду назад едва живое существо, освободившись от пут, с громким криком взмыло вверх и, расправив крылья, ударило ими друг о друга. Сероглазый, не раздумывая, прыгнул следом, стараясь перехватить нефилиму, но завис без движения в воздухе. Время, казалось, остановилось. Рвущееся на свободу лошади, абориген с опускающейся в ударе рукой, Дурба, достающий из банки очередную пиявку, клубы черного дыма от пылающего леса, огненные языки Четырехгранного Барьера… Все замерло.

Нефилима, взлетев к верхней грани барьера, в которой зияла пробитая Буозаром дыра, попробовала в нее проскользнуть. Но на ее ошейнике и кандалах вспыхнули яркие символы рун и нефилима с жалобным вскриком упала на траву. Тяжело встала и попробовала сорвать оковы. После нескольких безуспешных попыток снова пронзительно запищала и, взмахнув крыльями, снова поднялась в воздух. Прикрыла глаза и начала тихонько петь, одновременно проделывая замысловатые движения крыльями, руками и ногами. С каждым мгновением пение становилось громче, а движения резче. Защитные руны на ее оковах разгорались все сильнее и сильнее, а к нефилиме потянулись тонкие нити из всех живых существ внутри барьера.

Застывший в прыжке Сероглазый ощущал, как из него буквально силой вытягивают сакти. Попробовал пошевелиться, но безрезультатно. Его словно заморозило, при этом не лишив сознания и рассудка. Сероглазый в спешке перебирал в голове варианты, раз за разом пробуя активировать различные сиддхи, но ничего не получалось. В такую же ситуацию он попал восемьдесят эр назад, очутившись в дымовом круге блика. "Нефилима не только выкачивает из меня сакти, но еще и блокирует все каналы! Если так продолжится, то через несколько минут я отправлюсь к Предкам, петь песнь Перерождения!" — мысленно подытожил Сероглазый, придя к неутешительному выводу. Оставалось только ждать и молиться, что защитные руны на кандалах существа сработают быстрее, чем он умрет.

Ярко-голубое небо над горящим лесом стало затягивать свинцовыми тучами. Блеснула первая молния, а вслед за ней воздух сотряс тяжелый рокот грома.

Нефилима, достигнув высшей точки пения, носилась внутри барьера в безумном, но прекрасном танце. Вокруг нее образовалось полупрозрачное облако сакти. Внезапно нефилима замолчала, замерев в воздухе ровно над центром поляны. Из облака сакти стали вырастать длинные голубые щупальца и формировать плоский овал. Нефилима снова запела. В этот раз мелодично, растягивая слова неизвестного языка в прекрасный, завораживающий мотив. Сакти с еще большей скоростью стала покидать тело Сероглазого, а внутри овала начали появляться очертания. Сначала неразличимые и еле заметные, вскоре они преобразились в высокие деревья, далекие горы и кристально чистое небо.

"Зеркало! Она делает Зеркало Перехода! Оковы ей не дают уйти, и она делает Зеркало!" — удивленно отметил Отшельник.

Деревья в зеркале становились все четче, а песня звучала все пронзительнее. "И она… Она зовет на помощь!" — вдруг в ужасе осознал Сероглазый, не отрывая взгляда от гигантских деревьев неизвестной планеты.

Над Четырехгранным Барьером снова с треском ударила молния. Затем еще и еще, каждый раз сопровождаясь взрывами грома. А затем на стены покрова упали первые тяжелые капли, с шипением превратившись в пар. Через несколько секунд небеса разверзлись, источая потоки воды. Барьер зашипел и стал понемногу истончаться и гаснуть.

В овале зеркала, далеко над горами показалась черная точка. Спустя несколько ударов сердца донесся далекий крик. Нефилима радостно задрожала и принялась петь еще громче, не обращая внимания на вспыхнувшие огнем кандалы и ошейник.

Точка стремительно приближалась, превращаясь в громадное, пронзительно кричащее, крылатое существо размером с небольшую гору. "Взрослый нефилим!" — обреченно пронеслось в голове Сероглазого. Он поднял глаза вверх. Четырехгранный Барьер практически погас. Теперь исход решат секунды.

Отшельник уже мог детально разглядеть летящее существо по ту сторону зеркала. Минимум стометровая туша с десятью или двенадцатью широкими крыльями. Огромная голова золотистого цвета, покрытая, как и остальное тело, серебристо-розоватой, крупной чешуей. Четыре глаза, короткие уши и десятки, а может и сотни коротких, толстых роговых наростов изумрудного цвета. Взрослый нефилим открыл широкую пасть, усеянную внушительными зубами, снова пронзительно взывая к своему дитя.

В барьере образовались первые бреши, сквозь которые струи воды попадали на тело нефилимы, оставляя на ее коже ожоги. Дитя морщилось от боли, хрипело, но не прекращало петь.

Существу по ту сторону оставалось сделать всего несколько взмахов мощных крыльев, когда стены барьера окончательно исчезли. На голову нефилимы обрушились водяные потоки, тут же прервав пение и прибив маленькое тельце к земле. Нити сакти, идущие от Сероглазого, пропали, а зеркало Перехода начало стремительно растворяться в воздухе.

Время возобновило свой привычный ход. Дурба, как подкошенный, упал в грязь, так и не достав пиявку. Кони, натужно захрипев, тяжело рухнули на бок. Абориген вонзил осколок в бедро магистра и завалился без сознания. Поляну огласил наполненный болью полукрик, оборвавшись на середине… Обессиленный Сероглазый, приземлившись на дрожащие лапы, тут же прыгнул к нефилиме, закрывая ее своим телом от смертельно опасной воды.

Взрослый нефилим с отчаянным воплем рванул вперед. Из зеркала уже показались огромные когтистые пальцы, когда оно, мигнув в последний раз, растаяло, отрезая несколько серебристо-фиолетовых, гигантских фаланг.

Спасительный ливень шел еще несколько минут. Затем прекратился так же быстро, как и начался. В последний раз громыхнуло и затихло. Небо стремительно приобретало привычный голубоватый оттенок. Насколько хватало глаз, выжженный лес источал густые клубы пара.

Сероглазый, находясь на грани потери сознания, тяжело перевернулся на спину. Его тело дрожало от перенапряжения. Нащупал кармашек с восстанавливающими зельями. С трудом открыв первый и отстегнув боевую маску, он влил содержимое себе в пасть, давясь и кашляя от горьковато-солоноватой смеси. Отдышался и заставил себя выпить еще три эликсира.

Перед глазами Отшельника летали белые мухи и плыли разноцветные пятна.

— Мать моя, львица, — прохрипел Сероглазый и зашелся громким, нервным смехом.

Отшельник встал и огляделся. Поляна была завалена трупами. От нефилимы шел дым. Ее крылья превратились в облезшие палки с редкими почерневшими перьями. В воздух добавился еще один запах — опалённой мокрой курицы. Не желая еще раз на себе испытать силу ее пения, Сероглазый стащил с жирных рук Дурба кожаные перчатки и, подняв руническую цепь, прочно обмотал ее вокруг тельца существа. Дополнительно обвязал вокруг головы нефилимы кусок ткани, прочно стянув концы на затылке так, чтобы она не могла открыть рот.

Закончив, более внимательно рассмотрел руны на кандалах и ошейнике. Тонкая причудливая вязь, выполненная руками, слишком искусными рукам, даже для мастеров Лагрулда, покрывала каждый сантиметр черного металла. Что-то похожее он уже видел…

— Точно!

С досадой почесав ухо, он достал небольшой свисток, который висел на тонком шнуре на шее, и с силой в него подул. Звук, слышимый лишь для его рогатого питомца, унесся вдаль.

Сероглазый перевел взгляд на закончившего работу у барьера Дурба и сложил мудру, возвращая призванного в фиолетовую пластинку биджи. Затем подошел к магистру, с любопытством разглядывая лежащего рядом без сознания худого аборигена. Больше похожий на обтянутый кожей скелет, с редкими седыми волосами, изувеченным носом и огромным фиолетовым синяком на пол-лица, тот все еще сжимал осколок меча, воткнутого в бедро магистра.