— Не сомневайся. Мы обязательно еще увидимся, — ласково проведя свободной рукой по моей голове, ответил Арес.

После чего начал читать заклинание.

Постепенно от места, где соединялись наши руки, стало распространяться тепло, со временем перерастающее в обжигающий жар.

Говорят, что все познается в сравнении, и вот сейчас я поняла, что боль от отравления была легким разогревом, по сравнению с тем, что происходило сейчас.

Я не знаю, можно ли вообще вынести такую агонию. Меня словно разрывали и на живую сшивали, одновременно жаря на костре. Такую боль невозможно с чем-то сравнить или описать. В тот момент каждая клеточка моего тела испытывала ужасные страдания. Боль, которая вытеснила все мысли и другие чувства. Я сама стала одним сплошным сгустком боли…

Не могу сказать, сколько это длилось. Просто в один миг все прекратилось, и я открыла глаза.

Первым, что я увидела, было взволнованное лицо Валенсии де Костель.

Всегда выглядящая безупречно глава рода сейчас была на себя совсем не похожа. Огромные темные круги под глазами, потухший взгляд, искусанные губы, растрёпанная прическа и мятое платье совсем не вписывались в образ идеальной представительницы рода де Костель.

Увидев, что я пришла в себя, она тут же бросилась ко мне.

— Амелия, девочка моя!.. — со слезами на глазах воскликнула бабушка, чем еще больше меня потрясла.

Валенсия де Костель плачет… Невероятно…

— Я думала, что потеряю тебя, — всхлипывая, продолжила говорить она, а я все так же пребывала в шоке.

Я не помню, чтобы когда-либо видела главу рода в слезах. Это невероятное зрелище так меня поразило, что на время я утратила связь с реальностью.

Обняв меня, бабушка стала сотрясаться в рыданиях.

Я впервые в жизни видела ее такой сломленной и будто постаревшей. Она всегда мне казалась непоколебимой и отрешенной. Я даже представить не могла, что угроза моей смерти так может на нее повлиять.

— Все в порядке. Я выжила. Не надо плакать, — неловко гладя ее по спине, чуть придя в себя, неумело попыталась я ее успокоить.

— Ты умирала, а мы ничего не могли сделать, — подняв глаза, я увидела замершую возле двери Магду. Как и бабушка, выглядела она ужасно. Глаза были заплаканные, бледная и растерянная. — Все мои знания и зелья не смогли тебя спасти. Ты медленно, мучаясь, умирала на наших руках. А мы могли лишь наблюдать и ждать...

Не договорив, Магда всхлипнула и кинулась к нам с бабушкой.

В объятьях самых родных людей я поняла наконец, что, несмотря на все обиды и недопонимания, мы семья. И меня любят, и мною дорожат.

Сейчас, успокаивая двух рыдающих ведьм, я была счастлива. Если раньше я думала, что нужна бабушке лишь как наследница и не более, то сейчас точно знала, что Валенсия де Костель любит меня.

Да, проявляет свою любовь своеобразно, но не мне судить её.

В моих силах отпустить прошлые обиды, что я столько лет хранила в душе. Я могу попытаться понять бабушку, понять мотив её поступков. И я собиралась это сделать. Жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать её на ненужные никому обиды.

Когда обе женщины смогли взять себя в руки, я спросила:

— Каким ядом меня отравили? — смотря на специалиста по ядам, затаив дыхание, я ждала ответа. Предположения у меня были, но хотелось знать точно.

— Рапит, – дрожащим от недавних слез голосом ответила Магда.

Одно слово все поставило на свои места.

Рапит — яд, созданный из смеси яда двухголовой водной змеи и растения под названием рапитарис. Сок этого растения вызывает сердечную недостаточность и погружает в сон. В сочетании с ядом водной змеи смерть будет мучительной, но неизбежной. Это один из немногих ядов, противоядия к которому еще не придумали.

И растение, и водная змея очень редки, и найти их можно в основном по счастливой случайности и необыкновенному везению. А делать такой яд сложно, долго и проблематично. Процесс приготовления опасен испарениями и своей токсичностью. Делать его — еще то удовольствие. Граничащее с безумием.

Но эффективность гарантирована. Я должна была умереть. И если бы не Арес, то отравление бы удалось.

Поэтому мои родственницы так убивались. Как только Магда поняла, чем меня отравили, надежды на моё спасение не осталось. Им оставалось только ждать, пока яд завершит свое дело.

Неудивительно, что Магда потребовала ответа. Она хотела знать, как мне удалось выжить.

Целительская палата в академии была не лучшим местом для такого разговора, но выбирать не приходилось. Так что, устроившись поудобнее, я рассказала все, что узнала от Ареса.

— Ты видящая! — обвинительно воскликнула бабушка, как только я закончила говорить. И, повернувшись к Магде, продолжила: — И тебе было об этом известно! Когда вы собирались мне сказать об этом? — поджав губы, спросила уже вернувшая себе самообладание и прежнее хладнокровие глава рода.

— Мы не были до конца уверены. И скажи я тебе, что Амелия видящая, ты бы заперла ее, спрятав от всего мира! — эмоционально ответила Магда.

— Для ее же защиты! Ты хоть понимаешь, что может ей угрожать, если об этом кто-то узнает? Ладно, она еще ребенок, но ты-то о чем думала? — гневно спросила бабушка у Магды.

— О ней я думала! Ты так зациклилась на ее безопасности, что просто помешалась на этом! Она и так росла в отчуждении ото всех. У нее и друзей-то почти нет. Ты не давала ей ни с кем сближаться, боясь, что кто-то воспользуется ее доверием! Да ты даже сюда своего соглядатая отправила следить за ней! — обвинительно ответила Магда.

— Охранять, а не следить! – исправляет бабушка сестру. – И, как видишь, не зря!! Если бы не Фольсенг, она бы могла умереть еще раньше!

— Профессор Фольсенг? – изумленно воскликнула я. — Он следил за мной?

Вот так новость! Не зря у Максимилиана были сомнения на счет вампира и его желания преподавать.

— Он охранял тебя, – поджав недовольно губы, поправила и меня бабушка. — Я знала, что ты поступишь в Дорхемн, поэтому заранее нашла того, кто, не вызывая подозрений, сможет за тобой присмотреть.

— Не очень-то он справился! Ее все же отравили, — не удержалась от шпильки в адрес бабушки Магда.

На высказывание сестры бабушка лишь поджала губы.

Решив сменить тему, пока они не рассорились, я спросила:

— Что мы будем делать с Эсмирель?

— Ничего. Не нам тягаться с богиней! — категорично заявила бабушка, вызвав у меня волну негодования.

— Как это «ничего»?! Это из-за нее убили маму и отравили меня! Эта психованная стерва должна за все ответить!

— Амелия, она богиня! Понимаешь, богиня! Нам с ней не справиться. Пусть Арес сам разбирается с ней, — поддержала бабушку Магда.

— Теперь, после ритуала пробуждения, я смогу дать ей отпор! – самоуверенно сказала я.

После того как очнулась, я чувствовала, как сила во мне бурлит. Мне не было теперь равных по силе среди смертных, как нас называют боги. И я могла почти на равных тягаться с Эсмирель.

Сейчас ей так просто не удастся от меня избавиться!

— Я не допущу этого! Не позволю тебе рисковать! — упрямо стояла на своем бабушка.

— Мы рискуем, ничего не предпринимая! Она не оставит нас в покое, пока всех не уничтожит!

— Пусть Арес с ней разбирается. Он бог, и у него больше шансов с ней справиться, — вновь поддержала Магда бабушку.

Мне больше нравилось, когда они были по разные стороны. Против двух упрямиц было нелегко сражаться.

— Ареса уже однажды обвинили по ее вине. Где гарантии, что и сейчас богини не встанут на ее сторону? — задала я им вопрос.

— И что, ты решила пойти еще и против пятерки богинь? – хмурясь, спросила глава рода. — Ты хоть понимаешь, что они бессмертные создания, наделенные силой, которой нам, даже объединившись всем миром, нечего противопоставить? Это не наша борьба, Амелия! Я уже потеряла дочь и чуть не потеряла тебя. Я больше этого не допущу! Пусть боги сами разбираются в своих интригах!

— И как ты меня убережешь, если Эсмирель решит меня убить лично? — спросила я Валенсию де Костель. — Я понимаю твой страх. Мне тоже страшно. Но бездействие это не выход! Если ей удастся устранить Ареса, то ей никто не помешает прийти за нами.