© Оформление. ООО «Издательство Эксмо», 2022

© Герман Чернышёв, 2022

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована фотография:

© Epiximages / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

Ничто не нарушает тишину

Послышалась укромная поступь.

– Нет, господин Тикс, ни один из выродков пока не заговорил.

В мрачном коридоре, не освещённом ничем, кроме настенных факелов, показались две фигуры специалистов – предводителя и подчинённого. Оба одеты в молочно-белые церемониальные одеяния, на головах – спиралевидные капюшоны. Они плыли в полусумраке подобно двум мерцающим призракам.

По правую руку шли двери. Рядом с каждой в стене зияло зашторенное окошко для наблюдений извне. Фигуры подошли к одному из них, и предводитель отодвинул ткань.

Камеру окутывала тьма, рассеиваемая всего одним фонарём, висящим на вбитом в стену штыре. Пониже из кладки торчали железные поржавевшие кольца. В них вдеты верёвки – путы, сдавливающие запястья пленников.

Неприятные глаза предводителя специалистов пристально наблюдали за расположившимися на полу выродками.

– Отвратность… – его тонкие сухие губы еле пошевелились. – И они ведь так похожи на нас. Те же люди, только… – один выродок, израненный мужчина в подранном рубище, открыл глаза. В глубоких глазницах тусклой ненавистью зажглись два кровавых колечка, стягивающих непроглядные зрачки. – Этот проклятый взгляд… – предводитель поёжился от неприязни. – Такие глаза могут быть лишь у нечисти. Отродья глубин. Выродки… Не хочу иметь с ними никаких дел дольше, чем требуют обстоятельства. И что, никто из них?.. Ни один? Сколько их тут держат?

– Месяц, господин Тикс, – ответил подчинённый из полутьмы коридора. – Они семья, но они всё равно не общаются друг с другом. Ни слова. Если бы они заговорили, мы бы узнали об этом. За ними следят денно и нощно.

– Нам нужен говорящий выродок, Андатр. Без него мы не проведём ритуал. Некому будет произнести чёртово заклинание. Тогда Ясность не явится, не одарит нас своим могуществом. Мы продолжим блуждать в темноте, как слепые овцы.

Шторка задёрнулась. Глаза выродка закрылись не сразу. Камеру по-прежнему заполняло гнетущее безмолвие.

Специалисты двинулись дальше, к следующему окошку. Оттуда доносился жуткий глухой пёсий лай, неистовый и чавкающий.

– Мы морим их голодом, – в голосе подчинённого прозвучала опаска. Властный собеседник вселял в него страх. – И ничего… Они просто умирают от изнеможения. Я никогда такого не видел. Они даже не пытаются просить спасти их. Как будто им не важна их жизнь настолько, что…

– Они не могут молчать вечно. В какой-то момент один из них нарушит тишину.

Они остановились. Тикс заглянул в окно, слегка отдёрнув ткань.

В этой камере не было так же спокойно, как в предыдущей. Здесь слышался плач, стенания и всхлипы.

Ещё одна семья выродков. Они привязаны к стене. Специалист держит на поводке бойцовую охранную собаку, раз от раза бросающуюся на заключённых. Она рвёт их выставленные вперёд руки, которыми они укрываются от её атак, вцепляется в лодыжки, тянет, волочет по полу, затаскивая в незримую конуру, чтобы там прикончить.

– Они родственники… – задумчиво пробормотал Тикс. – Почему они не пытаются помочь собственной семье? Им плевать или… Кроме стонов было что-то ещё? – он обернул голову.

– Нет, – из груди Андатра вырвался разочарованный вздох. – Они молчат. Все они. Ничего не помогает. Ни пытки, ни уговоры, ни даже… Впрочем, вы увидите, что мы предприняли.

Выродки дрожали, невнятно вскрикивали всякий раз, когда собака кидалась к одному из них. Потом специалист оттаскивал её.

– Говорите! – приказывал он, удерживая бешено клацающего пастью питомца. – Говорите!

Ничего. Ни слова не прорывалось сквозь собачий лай. В камере стояло прежнее безмолвие, разве что пропитанное ужасом.

– Страдания не приносят нужного эффекта, – заключил Тикс, задёрнув штору. – Как с… другими методами воздействия?

Специалисты прошли к очередному помещению, на этот раз убранному, как полагается, на манер обычной гостиной, только камина недоставало. Посередине невместительного освещённого зала стоял длинный стол. На нём – разного рода снедь. Превосходно пахнущая, на вид такую подают к королевскому столу.

Выродки, сидящие за столом, одеты в чистую, хоть и небогатую одежду. Они обедают. Кровавые колечки в их глазах мерцают спокойным светом.

– Говорите, – просит специалист, наблюдающий за ними. – Говорите, господа.

Взгляды выродков обращены на него. Похоже, они и рады бы произнести слова благодарности, но… всё то же молчание.

– Нечисть… – выплюнул Тикс, отстранившись от окна. – Мы переводим на них наши лучшие продукты. И всё равно ничего. Чтоб их… Они не заслуживают и толики этого комфорта, не заслуживают ничего, кроме смерти, жалкой нелюдской смерти. Не прекращайте, – эти слова вышли с трудом. – Мы должны найти его. Даже такой мерзкой ценой.

– Да, господин Тикс, – послушно кивнул Андатр. – Я распоряжусь. Ещё одна камера. Я лично в неё не заглядывал, но, уверяю, всё устроено в лучшем виде. Не думаю, что вас это порадует… это необходимо. Как вы и сказали, мы должны любыми средствами найти его.

Последняя камера. Предводитель специалистов остановился возле неё и наградил подчинённого странным взглядом. Из окошка слышалась влажная возня. Такую возню ни с чем нельзя спутать, она значила только одно.

– Андатр… – Тикс покачал головой и, усмехнувшись, заглянул внутрь.

Всё, как и предполагалось. В освещённых каменных апартаментах – раздетые выродки. Их рубища покоились на полу. Грязные, ободранные, израненные тела, ничем не отличающиеся от людских, сплетались в один шевелящийся стонущий слой. Багровые взгляды мерцали вожделением и болезненным удовольствием.

Но они не одни в своём наслаждении. Среди них женщины-специалисты, они погрязли в выродочьих объятиях, постанывают от их прикосновений, заливаются игривым смехом.

В середине этого движущегося слоя – специалистка. Её потрясающе соблазнительная фигура выделяется, упругие бёдра туго стянуты тоненьким белым ремешком.

– Говори, – шепчет она на ухо то одному выродку, то другому. – Я хочу слышать твой голос. Говори… прошу тебя… я вся изнываю… я хочу услышать тебя… одно слово – и я вся в твоём распоряжении…

Тикс скривил губы с отвращением и лёгким восхищением.

– Ты превзошёл мои ожидания, Андатр, – тонкие пальцы задвинули шторку обратно. – Не останавливайтесь. Наши поиски увенчаются успехом. Мы призовём Её. Я чувствую. Она явится.

2 Почему вы молчите?

– И чего ты добился? – спросил отец, взволнованно погладив сынишку по плечу, укрытому блекло-синей курточкой. Прихожая наполнилась глухим вечерним сумраком. Освещение – лишь в гостиной. Скоро ночь. – А, Вайтеш? Зачем сунулся туда? Я же просил, просил не выходить. Не нужно тебе это. Они – твари, нечисть. Благо хотя бы молчат…

– Тебе обязательно уходить? – хмуро спросил Вайтеш. – Я не хочу оставаться один.

– Я сапожник, – отец тепло обнял его. – Заказы сами себя не выполнят. К сожалению, я уже не могу неотъемлемо приглядывать за тобой, как раньше. Я люблю тебя. И мама тебя любила. Надеюсь, на твою осмотрительность. Не выходи из дома. Ничем хорошим это не обернётся. Я приду завтра под вечер. Пожалуйста, Вайтеш. Не приближайся к ним. Не приближайся к выродкам…

Дверь закрылась у него перед глазами, и отец-сапожник вскоре исчез, мелькнув в окне. Теперь Вайтеш один, как и тогда, когда вышел из дома в темень.

Его нашёл здешний садовник, до смерти перепуганного, забившегося в какую-то щель. В ту ночь на какие-то минуты он потерял собственный дом, потерял отца, потерялся среди Них, среди их мертвенно-кровавых взглядов, устремлённых лишь на него, отовсюду. Будто только он и интересовал их, будто никто, кроме маленького Вайтеша не был им нужен.