– Две тысячи восемьсот эр дельта пи.

– Результат?

– С 10 вечера до 4-х утра всё будет стёрто.

Я чувствую побуждение, хотя бы пред лицом целого мира предрассудков, сообщить без пояснений замечательные результаты разговора, происшедшего между усыпленным и мной.

(Э.А. По, Месмерическое откровение)

– Раз, два, три.

Спиридон хлопнул в ладоши.

Открыв глаза, я тут же собрался встать с дивана.

– Нет-нет, не спеши, – сказал Спиридон.

Где-то минуту он молчал, затем произнёс

– Я уже год копаюсь в твоей голове и уже многое понял – я о твоих рекуррентных снах.

– Я вижу. Спасибо.

– Но здесь конкретно – исключительный случай. Мне нужно ещё время.

– Может, лучше прекратить это, если нет толку? Какой это сеанс, седьмой?

– Девятый.

– Тем более.

– Нельзя. Если мы прекратим, придётся начать заново, если ты, конечно, по-прежнему хочешь получить ответы на вопросы. А ты, я вижу, хочешь. – Он вопросительно посмотрел.

Я кивнул.

– …и тебя по-прежнему интересует та фраза, которую, ты услышал от своей, якобы, второй жены?

– Очень. И многое другое.

– Этот сон длится уже у тебя …

– Три года. Три года. И обычно не более трех-четырёх раз год.

– И ничего нового.

– И ничего нового. Кроме деталей. Я каждый раз вижу новые детали. Но не думаю, что они существенные.

– Можно здесь поподробнее?

– Например, я вдруг замечаю крупную каплю воды на лобовом стекле с внутренней стороны. Она дрожит от движения машины, наконец струйкой сползает вниз. Сползая, она образует фигуру, похожую на букву. Но я не могу понять что это за буква. Или такое: я стою и любуюсь закатом и вдруг вижу, как с ветки падает лист. Он кружится и летит прямо мне в руку. Я раскрываю ладонь и хочу его поймать, но в последний момент лист делает пируэт словно избегая моей руки, и падает в сторону… и прочее в таком духе.

– Любопытно.

– Проснувшись, я, по твоему совету, сразу включаю запись и надиктовываю всё, что я видел, стараясь ничего не упустить. Конечно же я что-то упускаю, что-то малосущественное… Но это не имеет значения. Ничего кардинально не меняется. Всё это как просмотр фильма бесконечное число раз. Одно и то же. Всё то же самое, и ты знаешь наперёд как всё закончится. Но так ты думаешь в реальности, когда проснулся. Во сне же у тебя словно отшибает память, и ты каждый раз переживаешь всё заново.

– Значит, нам стоит продолжить. Твой сон словно временная петля. Он замыкается на себе как змей кусающий себя за хвост.

– Дай-ка вспомнить…

– Уроборус.

– Точно. Где конец, там начало. Я читал Юнга, но не пойму к чему ты клонишь.

– Это цикл. Что такое цикл? Смена начала концом, и наоборот. Во сне ты стар и умираешь, затем ты отдаешь свое сердце, якобы для трансплантации, чтобы дать кому-то новую жизнь, возродить кого-то из небытия. Вот классический цикл. Наша задача правильно определить его фазы. Твой сон сложен, он – загадка. С какого бы отрезка мы бы не проникали, всё упирается в маркеры за которыми кроются смыслы. В данном случае это цифры, указатели, фразы, отдельные слова, предметы, ландшафт, и прочее. То есть, детали. Ты окрестил их как несущественные, напротив, они весьма существенны. Детали могут определить куда нам дальше идти, где искать разгадку. Я очень прошу тебя запоминать детали. Детали предопределяют смыслы. А смыслы показывают события изнутрикак рентген. Нам ещё предстоит их расшифровать… Теперь можешь подниматься, – сказал он.

Я поднялся и сел.

– В твоём сне поразительно всё, – продолжил он. – Уже после того, как тебя физически нет, ты продолжаешь описывать события от других лиц. Ты как бы видишь себя со стороны: свидетелей аварии, полицию, этих странных людей из вертолёта, якобы пришедших за твоим сердцем. Всё звучит очень достоверно как документальный репортаж и описано прекрасным языком. От тебя не ускользает ни одна мелочь. У меня уже есть, так сказать, каркас, ряд точек. Но для того, чтобы мне соединить их в линии и увидеть фигуру, мне… то есть, нам нужно ещё поработать.

– В прошлый раз ты сказал, что ты постараешься описать лицо человека, что был со мной в машине. Но, как я вижу, у тебя снова не получилось.

Спиридон вздохнул.

– Это не у меня, это у тебя не получилось. Ты не смог описать мне его, когда я спросил тебя. Не всё здесь так просто, хотя…

– ?

– Я теперь склоняюсь к другой мысли.

Он сделал паузу и поправил очки.

– Послушай, дело в том, что не было там никакого человека. Это был ты сам.

– Я догадывался, что ты мне сейчас это скажешь, – отреагировал я с плохо скрываемым безразличием. – Нет, ты ошибаешься. Тот старик не мог быть я. Он хотел выглядеть как я, но он не был мной, потому что…

– Это был ты и только ты, – перебил Спиридон. – Твоя ментальная проекция. Альтер-эго из прошлого, которое говорит тебе о каком-то чувстве вины за то, что ты сделал раньше… или не сделал, но внушил себе, что сделал. Но там был ты. Потому что всё, что произошло дальше – это классическая жертва, искупление, катарсис. Сердце, которое ты отдаешь во сне как трансплантант – это финал трагедии. Самый красноречивый архетип, так сказать, символ души.

– Ты смеёшься надо мной?

– Нисколько.

Я глубоко вздохнул.

– Спир-Спиритус. Ваш брат выносит мозг похлеще шаманов.

Спиридон усмехнулся.

– По оккультизму не ко мне. И, как маститый языкоед, ты должен знать, что у меня имя греческое, ничего общего со латинским spiritus.

– Знаю, тебя воротит от эзотерики, потому что дядя Фрейд учит другому… но просто допусти, если то, что я там видел – а ты сам признаешь это было очень достоверно – как бы инсайт, предостережение, что произойдёт со мной в будущем.

– Я не занимаюсь фантастикой.

– Это не фантастика. Многие великие люди получали откровение во сне: художники, музыканты, учёные. Были и оракулы. То, что они видели, сбывалось. Значит, существует источник информации откуда они это брали.

– Надеюсь, ты не вообразил, что ты один из них? – глянул он с иронией.

Я пожал плечами.

– Не знаю. А вдруг?

Он скривил губы:

– Собрался искать скрытый смысл в книгах По?

– Кстати, неплохая мысль.

– Флаг в руки. Но будь готов к последствиям.

– Всегда готов.

Он усмехнулся.

– Вот как. Ну, тогда мне точно придётся отмазывать тебя от клейма психа.

– Слушай, Спиридон, я серьёзно. Менделеев видел во сне периодическую систему. Тесла без расчётов знал ответ на сложные уравнения, так как утверждал, что есть место, из которого он берёт эти ответы. Есть теория, что сознание человека в период сна попадает в иное измерение. Это как квантовая телепортация, а сон – временной портал. – Я вздохнул. – Ну, ладно, не хочешь, не верь. Но хотя бы допусти, что такое возможно…

Он покачал головой.

– Не допускаю.

– Лёвушка допускает. Говорит, что ещё полвека назад никто не верил в квантовую реальность, а сегодня это доказанный факт.

– Но ты же пришёл с вопросами ко мне. Кстати, как он?

– В Оксфорде. Получил грант, физика твёрдого тела.

– М-да. Он всегда был способным малым с вполне твёрдым мозгом, – скаламбурил Спиридон.

Затем вздохнул:

– Вот что я тебе скажу. Я не спец в квантовой механике или в религии, но хорошо знаю, что для того, чтобы найти ответы на вопросы, нужен здоровый мозг. Поэтому бытие определяет наитие, – добавил он шутливо, намеренно акцентируя «е» в двух существительных.

Я посмотрел на часы и встал.

– Мне пора. Спасибо тебе.

– Это тебе спасибо, – сказал он, тряся мне руку.

– Мне-то за что?

– Я устал исповедовать барышен с сексуальными фантазиями. С ними я играю в карты, а с тобой в шахматы.

– О, вот это метафора. Тебе бы стихи писать, Спиридон.

– Это правда. Мне страшно интересно. Твои сны – загадка, головоломка, гимнастика, так сказать, для ума, чтобы сохранить трезвость мысли…