Значит, его-то вины в этом нет?! Он ведь всего лишь хотел сделать ей предложение. Вон, и кольцо приготовил.

С улицы послышался звук резких, решительных шагов по каменным ступеням крыльца. Валенс, отставив бутылку, поднялся из кресла. Наконец-то, лекарь! Нужно найти в себе силы и проводить его… Проводить, в общем.

Хозяин дома вывалился в холл, но тут же резко подался назад с искаженным ужасом лицом, при виде вошедшего:

— Тарбен? Что ты здесь делаешь? А где тисс Фроуд? — стараясь удержаться за дверной косяк внезапно ослабевшей рукой, растерянно пробормотал Валенс, с трудом переводя остекленевший взгляд с Холдора на проем двери.

— Где она? — тяжело дыша, как после быстрого бега, спросил Холдор. В его голосе Валенсу послышалась не просто угроза, а приговор.

Молодой человек не мог сфокусировать разъезжающийся взгляд и таращился на Холдора, не в силах до конца осознать реальность происходящего.

— Где Кэтрин? — прогремело у Валенса над головой, словно удар хлыста через раскат грома, и парень, вздрогнув, отстранился и протянул руку, указывая на лестницу.

— В ванне, — произнес он побелевшими, дрожащими губами, но Холдор его уже не слышал, огромными прыжками взлетая вверх по лестнице.

Холдор нашел Кэтрин, лежащую в ванне прямо в спортивном костюме. Лёд прозрачной коркой сковал ее тело по самую шею. Безжизненно бледное лицо с закрытыми, словно спящими глазами, было расслабленным и нежным, лишь венка билась на шее под тонкой кожей.

Холдор быстро скинул камзол, закатал рукава рубашки и присел на край ванны. Положил ладони на лёд, призывая магию. Алые всполохи заструились, побежали по его рукам, замерцали, усиливая направленный поток огня, вгрызлись в лёд, стремительно растапливая его и превращая в воду.

Холдор наклонился, опираясь руками на лёд вокруг тела Кэтрин, стараясь скорее растопить его, прижался губами к ее бледному виску и прошептал в отчаянии:

— Девочка моя, Кэти, не оставляй меня! Мы все исправим, вот увидишь. Я буду заниматься с тобой каждый день, пока ты не освоишь эту драконову магию! Только вернись ко мне, милая моя, вернись ко мне! — бормотал мужчина, растапливая, сковавший тело Кэтрин лёд жаром своих рук.

Вскоре вода в ванне нагрелась до теплой, почти горячей. Кэтрин тоже отогрелась, и Холдор, уложив ее на кровать, стащил с нее спортивный костюм и завернул в плед. Медленными, осторожными движениями начал массировать тело Кэтрин прямо через плед. Согревающая, исцеляющая магия заструилась из его пальцев, наполняя Кэтрин жизненной силой.

В дверь коротко стукнули, и лекарь Фроуд вошел в комнату, на ходу раскрывая свой саквояж.

— Проблема та же, тисс Тарбен? — осведомился лекарь, поднося к носу Кэтрин флакон с фиолетовой жидкостью. Кэтрин резко вздохнула и открыла глаза. Взгляд, сначала расфокусированный, постепенно становился все более осмысленным, и через несколько секунд она пришла в себя.

— Да, только у меня с собой нет стабилизирующего зелья, тисс Фроуд.

— У меня есть, — кивнул лекарь, наливая в стаканчик необходимую дозу микстуры. Холдор, приподняв Кэтрин, влил содержимое стаканчика ей в рот.

— Ну вот, — улыбнулся тисс Фроуд, — теперь все будет хорошо, если тисса не станет больше пытаться самостоятельно сделать первый оборот. Я ведь верно понял, тисс Тарбен, причина в этом?

Холдор кивнул, охотно принимая версию лекаря.

— Мы назначаем это средство некоторым адептам в период подготовки к первому обороту. А дальше, обычно, оно им становится не нужно. После того, как каналы магических потоков сформируются прочно и безопасно в этом нет необходимости.

Холдор снова кивнул, прижимая Кэтрин к себе.

— Благодарю Вас, тисс Фроуд. Я позабочусь о тиссе Лунд, чтобы такого с ней больше не повторилось.

Лекарь, пожелав Кэтрин скорейшего выздоровления, ушел.

Холдор открыл шкаф и, вытащив оттуда первое попавшееся платье, помог Кэтрин одеться. Поднял ее на руки и пошел на выход из этого дома.

Валенс сидел на ступеньках крыльца, взъерошенный, подавленный, нахохленный, как воробей.

— У тебя есть только один шанс выжить, — проходя мимо, не глядя на него, пророкотал Холдор. — Сделай так, чтобы завтра я не нашел тебя в радиусе моего дневного полета.

Кучер Дживс распахнул перед Холдором дверцу кареты с фамильным гербом Тарбенов, и Холдор осторожно вошел внутрь, прижимая к широкой груди свою драгоценную ношу.

Птичьи трели вместе с теплым ветерком залетали из открытого окна, и я, сквозь пелену сна, откуда-то точно знала, что только в саду могут так беззаботно щебетать птахи. Через раздвинутые шторы яркое солнце вливалось в комнату. Тонкий балдахин над кроватью был откинут, и я, проснувшись, в первое мгновение зажмурилась и заслонила глаза рукой.

— Кэти, ты проснулась! — услышала за спиной сонный голосок Элизы. — Какое счастье! — Девушка села на кровати и уставилась на меня большими синими глазами, а в следующее мгновение порывисто обняла и рассмеялась. Приятно было видеть ее радостное личико и я, сквозь отступающую слабость, улыбнулась ей в ответ. Но расслабленное умиротворение утра разом схлынуло с меня, когда разум начал проясняться.

— А где Холдор, Элиза? — я поднялась на локте, оглядывая комнату. Ощущение сильного мужского тела, надежно прижимающего меня к себе, запечатлелось, как последнее, что я вчера почувствовала, отключившись в карете.

— Холдор утром улетел по делам, Кэти, — отозвалась Элиза. — А я осталась с тобой, чтобы присмотреть за твоим состоянием. Как ты себя чувствуешь? — подруга заботливо потрогала мои руки и лоб, поправила плед.

— Если не считать некоторой слабости — нормально, — я снова откинулась на подушку. Элиза поднялась, обуваясь, расправила простое домашнее платье:

— Аппетит есть? Позавтракаешь? — я кивнула и попыталась подняться, но девушка остановила меня. — Пока лежи, я принесу тебе завтрак сюда, — улыбнулась и выпорхнула из комнаты.

Я осмотрела себя, недоумевая, что такое на мне надето? Совершенно незнакомое мне платье, безумно тесное в груди, да еще и со шнуровкой на спине, хорошо, что не затянутой.

Солнце и щебет птиц делали почти нереальными события вчерашнего дня, но память против воли принялась услужливо подкидывать картинки — одна страшнее другой — и ощущение счастья и покоя начали таять, а затем все более стремительно меня покидать. Через пять минут смесь тревоги и ярости снова завладели мной, как вчера в комнате Валенса.

— Ты ведь знаешь, Кэти, у меня никогда не было недостатка в девушках, — холодный голос, раздавшийся в голове, прозвучал отчетливо и заставил вздрогнуть, словно Валенс произносил это не вчера, а здесь и сейчас. — Я не умею добиваться женщин, а уж тем более принуждать, да и не хочу. Но ты стала так упорно меня отвергать, что просто вызываешь недоумение. Ты ли это Кэтрин? — Валенс держал меня крепко, буравя насквозь цепким недоверчивым взглядом. Все внутри меня сжалось и замерло. Как же мне оттолкнуть его и не спалиться? — Давай, детка, — продолжал наглец, — докажи мне, что ты — моя любимая девочка, моя Кэтрин!

Озноб прокатился по позвоночнику, разнося по телу ледяные мурашки. Электрическим разрядом пронзила мысль, что после того, как он толкнул меня на кровать и навалился сверху — я ничего не помню! Видимо, снова потеряла сознание. И как же мне узнать, что случилось со мной потом?

Дверь отворилась и на пороге появилась Элиза с подносом, заставленным вкусно пахнущими блюдами. Опустив поднос передо мной на кровать, подруга взяла со стола бутыль из темного стекла и налила в стакан микстуру. Запах ее показался мне знакомым.

— Кэти, выпей сначала вот это, — протянула мне стакан девушка. — Холдор сказал обязательно дать тебе это лекарство, как проснешься.

— Ну, если Холдор сказал, тогда придется выпить, — проворчала я и, выпив лекарство, вернула стакан Элизе. Подвинула к себе поднос с яичницей, беконом, блинчиками со сметаной и чаем.