— Тисса Лунд, — произнес он высокомерно, — мне очень жаль, что Вы неверно меня поняли и превратно истолковали мое предложение о более близком знакомстве. Я всего лишь хотел удостовериться, что Вы передумали пропускать факультативные занятия и примите в них участие. — Варг с досадой повел глазами по аудитории. Похоже, он уже вернул себе самообладание. — Но, раз Вы так категорично настроены, не смею Вас более задерживать, — преподаватель поклонился мне, пренебрежительно едва склонив голову, развернулся и вышел. Даже записи свои со стола не взял. Ну, чистый Версаль! Меня разобрал смех. Это я его что, Холдором так напугала? Буду знать! Вот ведь жук лапчатый!

Марта ждала меня, сидя на подоконнике и просматривая конспекты.

— Ну, что? Смотрю, ты живая! — озадаченно осмотрела она мою улыбающуюся моську. — Что такого приятного тебе сказал этот сморчок, что ты так веселишься?

— Не поверишь, Марта, я его Тарбеном напугала! — расхохоталась я в голос. — Не знаю, правда, хорошо это или плохо, но я сказала, что пожалуюсь на него, и он сразу отвял.

— Ну, ты даешь! — Марта тоже развеселилась, восхищенно на меня уставившись.

— На самом деле я не совсем поняла, что ему от меня было нужно, не слишком похоже было, что он ко мне подкатывал, но… Странный он какой-то… — искренне пересказывала я Марте детали разговора с Варгом.

Выйдя из здания, мы с Мартой расстались. Она пошла в общежитие, а я — к Тарбенам, хотя подумала об этом словом «домой». Я поймала себя на этой мысли, и мне стало совсем весело. Неужели и правда, к хорошему можно привыкнуть так быстро, что за такой короткий срок совершенно чужой дом в совершенно чужом мире можно мысленно назвать «домом»? Если бы раньше мне кто-то об этом рассказал, я никогда бы не поверила.

Холдор будет ждать нас на ужин в малой столовой, о чем меня, как только я вошла, оповестил дворецкий Логмэр. Я постаралась очень быстро переодеться и зашла к Элизе.

— Кэти, ты вернулась! Наконец-то, я уже начала волноваться, — Элиза осмотрела меня и осталась довольна моим видом. Темно-голубое шелковое платье с бархатными вставками очень мне шло. — Пойдем ужинать.

Мы спускались по лестнице, когда дверь в кабинет отворилась, и вышел Холдор, в темно-синем бархатном камзоле, немного бледный, немного грустный и очень красивый! Он остановился у основания лестницы, поджидая нас и разглядывая, а я силой воли удержала дрожь в коленях от его взгляда.

Боже мой, как же я по нему соскучилась! И как рада его видеть! Как мне не улыбаться слишком широко, чтобы не выглядеть, как полоумная? Можно ли так скучать по мужчине, которого знаешь всего неделю?

Сверху вниз я смотрела на его мужественное, волевое лицо, гордую посадку головы, тренированное, сильное тело и не могла наглядеться! Только бы не свалиться! Хороша же, я буду, если скачусь отсюда, как с горки, ему под ноги! Подойдя ближе, я заметила, что Холдор улыбается краешками губ.

— Добрый вечер, милые тиссы, — насмешливо поклонился он нам.

— Добрый вечер, Холдор! — хором пропели мы и склонились в ответном поклоне. Он подал нам каждой по локтю, и мы пошли в столовую. Атмосфера снова была легкой и непринужденной. Домашней.

— Кэтрин, — обратился ко мне Холдор после ужина, — как думаешь, мы успеем пару часов позаниматься?

— Да, вполне, — кивнула я, готовая бежать с ним хоть на край света.

Мы прошли в кабинет и сели на диван.

— Ты повторяла упражнения, Кэтрин? — спросил меня Холдор, глядя немного расфокусированным взглядом на мои руки.

— Да, два раза в день точно повторяла, — честно ответила я.

— Хорошо, — одобрительно кивнул мой учитель, — теперь давай попробуем сделать следующее, — Холдор соединил основания ладоней и подушечки некоторых пальцев, другие пальцы оставляя свободными. — Попробуй повторить.

Я попыталась повторить довольно сложную конструкцию, и мне почти удалось это сделать.

— Хорошо, теперь потихоньку запускай магический поток вот отсюда, — Холдор указал мне точки на запястьях, — вот через эти пальцы. Хорошо, теперь вставай.

На этот раз мы, и правда, занимались не больше двух часов. Холдор дал мне две — основные — техники, выполняя которые я смогу лучше чувствовать и, соответственно, контролировать свою магию. Я складывала пальцы рук определенным образом, концентрируя внимание то на одной, то на другой части тела. В моем мире такая йога для рук называлась мудрами. Здесь же к жестам добавлялось направление магических потоков.

Мы прошлись по всем пунктам вместе с Холдором по нескольку раз. Преподаватель внимательно следил за правильностью моего выполнения упражнений, терпеливо поправляя меня, если я ошибалась, объясняя особенно непонятные для меня моменты, и бережно, но твердо, настаивая продолжать, когда я пугалась выходящей из-под контроля магии, и готова была бросить занятия.

— Теперь иди отдыхать, Кэтрин. Ты хорошо поработала сегодня, — Холдор одобрительно взглянул на меня. Его рука потянулась к прядке волос, выпавшей из моей прически, но на полпути замерла, так и не совершив прикосновения, которое собиралась сделать. Отчего-то Холдор сдержался, выдохнул и отступил от меня на шаг. Гордый. Не хочет на меня давить. Глаза его стали грустными, без прежнего огня и фейерверков.

Значит, я, все же, причинила ему боль. Теперь он закрылся, и больше не позволит мне гладить теплое беззащитное брюшко своего дракона? Блин, о чем это я?! Совсем свихнулась?!

Я нравилась ему, совершенно точно нравилась! Девушек, которые не нравятся, не тащат ночью на крыши башен на пикники. Поэтому ему было больно, когда он увидел меня с этим Валенсом. Больно — не больно, но неприятно было точно. По самолюбию мужику ты, Катя, проехалась изрядно. Та-акому мужику и по самолюбию! Катя, ты — монстр!

— Холдор, я… — начала я неуверенно, не зная, как оправдаться. Любые слова давались мучительно и выглядели глупо.

— Не нужно, Кэтрин, — все понимающие глаза Холдора обдали меня нежностью, и я задохнулась от возмущения. — Ты ничем мне не обязана и вольна поступать, как считаешь нужным.

Вот, значит, как? Он все понимает, прощает меня, не осуждает и при этом не желает даже выслушать?! Сам для себя все решил, сделал свои выводы и сам от меня отказался?! И сомнений никаких не возникло по поводу моей неразборчивости? Что ж, пусть так. Тебе же хуже, драконище твердолобый! Смотри, чтобы потом не пришлось локти кусать и раскаиваться в своих самоуверенных, поспешных выводах!

Я повернулась и, пожелав от двери доброй драконьей ночи, с высоко поднятой головой, вышла из кабинета. Большой привет Вашей гордости, Ваша светлость!

Хотелось чаю с пирожными или какого-нибудь сладкого утешения, но я сдержала минутный порыв и не поддалась соблазну, памятуя о том, что совсем скоро у меня будут коньки. Значит, мне ни в коем случае нельзя опускать руки, ибо в них сейчас — моя магия и все мое будущее. Стало быть, вперед, Катерина, за учебники!

Неделя пролетела быстро. Дни мои были расписаны поминутно. Тренировки физические перемежались с магическими занятиями и учебой в академии. Я старалась, как могла, но память зачастую просто не вмещала гигабайты новых знаний. Тогда на меня от усталости накатывала беспросветная апатия. Руки опускались, и надежда покидала меня. Благо, ненадолго. Снова наступало утро, и бодрость духа побеждала невеселые мысли. Я запретила себе раскисать. Нарисовала дорогу только вперед и вверх — на крышу башни, похожей на шахматную ладью!

Утреннее солнце сквозь высокие стрельчатые окна заливало большую часть столовой, дубовый паркет с пушистым ковром и светло-зеленые шелковые обои, отделанные деревянными панелями. Полупрозрачные шторы легко покачивались в проеме приоткрытого окна, наполняя комнату цветочным ароматом.

Элиза опустилась в кресло, рассеянно наблюдая, как слуги сервируют стол к завтраку. Я немного проспала, заглянула в столовую по пути на пробежку, собираясь убедить Элизу ненадолго выбраться из дома.