Холдор откинул край одеяла и стал осторожно массировать ступни Кэтрин, а затем руки, прогревая своей огненной магией дракона и делясь с ней жизненной силой.

Затем лег рядом с Кэтрин, притянул ее к себе поближе, поудобнее устраивая ее голову у себя на плече, и плотнее укрывая ее одеялом. Тихо пробормотал, поглаживая шелковистые волосы девушки:

— Слишком много всего свалилось на тебя в последнее время, моя маленькая ледяная девочка.

Мне снилось, что я сплю зимой у бабушки на русской печке, занимавшей половину кухни. Лежанка, застланная одеялом, большая и теплая, почти горячая. Места много, можно раскинуться, как тебе удобно. Прогретые кирпичи греют сквозь тонкое старенькое одеяло и так приятно привалиться к ним замерзшей спиной, придя с улицы, после ледяной горки.

Теплая стена за спиной задвигалась, крепче прижимая меня к себе, потом сжала мою грудь, и я в ужасе открыла глаза и попыталась сесть. Но, не тут-то было! Мужские руки держали меня по-хозяйски крепко, и мою попытку выбраться пресекли, притягивая меня обратно, на прежнее место. Да что же это такое-то?! Макс что, свихнулся, что стал так меня прижимать? Он ведь никогда меня так не обнимал. Значит, это не Макс?! А кто тогда?! Где меня угораздило заснуть так, что ничего не помню?!

Я завозилась, пытаясь повернуться в мужских объятиях и ахнула, вспомнив вчерашние поцелуи в кабинете. Стоп! Стоп! Но как?! Ведь я вернулась в комнату одна! Я точно помню, что Холдора здесь не было. Откуда он взялся в моей постели? Уу, драконище!

Я уставилась на твердый волевой подбородок, за ночь покрывшийся колючей щетиной; на красиво очерченные, так безумно целовавшие меня вчера, губы; на длинные тени от ресниц; на густые, почти сросшиеся на переносице брови, и едва не застонала от отчаянья. Внизу живота скрутился тугой жгут, который просто так не растянешь. Понадобится качественный совместный марафон, чтобы утолить этот голод.

Шишкина, ты — маньячка! Это совершенно чужой, мало знакомый тебе мужик! Как он вообще здесь оказался? Это у них привычки такие или обычаи, забираться в постель к приглашенным переночевать гостьям? Радуйся, Катя, что он в штанах и в халате, а не голый!

При мысли о том, что он мог бы быть голым, ситуация только усугубилась. Я съела глазами каждый сантиметр обнаженной, в сбившихся полах халата, загорелой, широкой мускулистой груди и бычьей шеи, и оценила бедром все, что прижималось ко мне ниже пояса.

Пока ты не набросилась на него, беги, Катя, беги быстро! Это твой шанс уцелеть, не разодрав себе в клочья сердце и остатки самолюбия. У тебя есть пара минут, чтобы выйти из этой глупой ситуации достойно. Время пошло!

Правильно расценив свое состояние, как критическое, волевым усилием разомкнула на себе руки дракона, и с третей попытки, выскользнув из шелкового халатика, отползла на безопасное расстояние, и наконец-то поднялась на ноги. Халат трофеем остался в лапах дракона.

Уфф! Мужчина спал. Это плюс. А, может, все же растолкать и устроить выволочку? Что это за фокусы без моего ведома и согласия? Я еще раз взглянула на сладко спящего, умопомрачительно роскошного мужчину, и решила, что все же нет. Будить, пожалуй, не стоит. С инструкцией по безопасности меня никто не ознакомил, а самосохранение никто не отменял. За усы спящего дракона дергать не будем.

Отыскав свое форменное, вычищенное вчера горничной, платье, я оделась и вышла в небольшой парк перед домом. Пробежаться, конечно, не получится, но погулять и помахать руками мне никто не запрещал. Скрутку, опять же сделать. Да и разминку, пока никто не видит.

Через час, изучив окрестности, я вернулась ко входу в дом.

— Кэти, вот ты где! — Элиза стремительно шла ко мне навстречу в красивом темно-голубом платье, украшенном тончайшим кружевом. — Как ты себя чувствуешь? Как же ты нас вчера напугала! — подруга обняла меня и потянула в дом.

Чувствовала я себя заново рожденной, о чем и сообщила Элизе.

— Чем напугала, Элиза? — не поняла я.

— Ну как же! Ты потеряла сознание поздно вечером, — пояснила девушка. — Холдор вызывал лекаря. Потом остался караулить твое состояние, а я пошла спать.

Ах, вот оно что! Так Холдор около меня дежурил! Хороша сиделка! Но все же поблагодарить его нужно.

— Пойдем, поищем для тебя еще что-нибудь в моей гардеробной, а потом пойдем завтракать, — прервала мои мысли Элиза.

К сожалению, в гардеробе Элизы, кроме нового белья, подобрать на меня больше ничего не удалось. Её платья были тесны мне в груди.

— Не расстраивайся, Кэти! После завтрака поедем в город. Там купим и белье, и готовые платья, и зайдем в ателье, закажем платья для бала. Ты ведь помнишь, что скоро бал первокурсников?

Бал — это чудесно, но меня сейчас больше интересовал вопрос финансов. У меня вообще есть свои деньги? Нужно как-то прозондировать почву в этом направлении. Я не могу себе позволить, чтобы за меня платили посторонние люди, пусть даже и обеспеченные друзья.

Приоткрыв дверь, я осторожно заглянула в свою комнату. К счастью, Холдора там уже не было. Быстро приняла душ, надела то же платье, которое нам удалось подобрать для меня вчера, и зашла к Элизе.

— Элиза, я совсем далека от темы финансов, — начала я издалека. — Мне нужно как-то узнать, есть ли у меня деньги?

— Мы сейчас спросим у Холдора, — решительно заявила девушка. — Раз он — твой официальный опекун до совершеннолетия, значит и финансами тоже он ведает.

Вот как! Холдор — мой опекун. Ну что ж, наверное, это разумно. А когда мое совершеннолетие, не припомню? Что было написано в той бумажке, где я прочитала свое имя? Вот ее-то точно нужно было прихватить из комнаты.

Мы спустились в столовую, откуда тянулся умопомрачительный запах свежей сдобы. Утреннее солнце пронизывало насквозь кружевные шторы, ложась на стены орнаментом, бликующим солнечными зайчиками. Холдор, уже выбритый и свежий, в темно-зеленом бархатном камзоле, пил чай и просматривал прессу.

После сегодняшнего шокирующего пробуждения и вчерашних поцелуев я чувствовала себя неловко и не знала, как мне с ним себя вести, поэтому решила сделать вид, что ничего не было, ничего не помню. Ну, не извиняться же мне перед ним, в самом деле, за то, что поцеловала. Глупо, ничего не скажешь. Краска смущения самовольно залила лицо, не спросив у меня на то разрешения.

Присела на стул и замерла перед блюдом с маленькими, даже на вид хрустящими, булочками. Чай, паштет, сыр, джем, сливочное масло. Все, как я люблю.

— Кэтрин, — Холдор смотрел на меня каким-то новым, пронзительным, незнакомым мне взглядом. В углах губ притаилась улыбка. — Как ты себя чувствуешь?

— Отлично, — ответила я нервно, несколько более жизнерадостно, чем собиралась. — Спасибо, что спас меня вчера. Элиза сказала мне, что я теряла сознание.

— И все? — взгляд его скользнул по моим губам, мазнул по шее, чуть задержался на груди и вернулся в мои глаза. — Больше Элиза ничего не сказала?

— Нет, Холдор, — подала голос Элиза, отщипывая крошечный кусочек от булочки и намазывая его джемом. — Я подумала, что будет разумнее, если ты сам все объяснишь Кэтрин. Я пока плаваю в высшей магии. Могу что-то напутать.

— Хорошо, тогда я объясню… позже. Сейчас завтракаем и едем за покупками, — сказал он, поднимаясь из-за стола. Да ладно! Не может быть! Он что, тоже смутился?! — Пока я вас покину, тиссы. Неотложные дела. Сообщите, когда будете готовы отправляться.

Он сбежал! Сбежал от меня? Он что, также смущен, как и я? Почему не захотел ничего объяснять? В моем состоянии есть что-то постыдное? Что-то неприличное?

Ну что ж, голубчик, если ты мне сам все не выложишь, я от тебя все равно не отстану! Я тебе не Кэтрин! Со мной этот номер не пройдет! Расскажешь, как миленький, что там за тайны с моим обмороком? И еще, есть ли у меня хоть какие-то деньги? На булавки! И еще… найду того, кто напал на Кэтрин почти перед самыми стенами замка! Обязательно найду!