– Мне кажется, здесь какая-то ошибка! – произнесла Рене.

– Что, простите? – не понял обвинитель.

– Я говорю, здесь ошибка! Моя фамилия пишется иначе. Здесь написано Де Ла Сен, а на самом деле Де Ла Рсен! – ответила правительница.

– Разрешите взглянуть! – произнёс посланец.

– Да, пожалуйста! – Рене уже явно насмехалась над людьми Зигфрида.

Обвинитель подошёл, взял бумагу, и, увидев ошибку, сказал:

– Да, вы правы, возьму себе на заметку, когда буду писать отчёт.

– Но по закону документ не имеет силы, если в нём допущена ошибка! – заметила Рене.

– По закону я имею право действовать на своё усмотрение в интересах Республики, поэтому беру на себя такую ответственность и готов исполнить приговор! – сказал обвинитель.

– А ты не хочешь, на своё усмотрение, конечно же, рассмотреть меня, как единственного правителя нашей с тобой страны? – произнесла Рене.

Девушка видела, что её люди уже проникли в зал и готовы покончить с солдатами Зигфрида, ожидая лишь приказа от своей правительницы.

– Издевательства и подкуп с вашей стороны, засчитывается, как факт того, что вы ознакомились с решением и готовы его принять. Приступим! – произнёс обвинитель, достав свой меч, не видя, что происходит сзади.

– Что ж, жаль! Ты был верным псом! – ответила девушка, повернув голову, чтобы испить из кубка, который ей подали слуги.

И в этот же момент Легион нанёс удар по страже, не оставив им ни единого шанса. Опустошив содержимое кубка и досмотрев кровавое представление, Рене тут же вскочила и бросилась вниз.

– Лошади готовы? – спросила она командира легионеров.

– Да, моя правительница! – доложил он. – Ваши вещи также уже на пути в Конлу!

– Отлично… – Рене сделала паузу, огляделась прощаясь с родным домом, вскочила на лошадь и покинула столицу, отправившись к своему мужу.

Зигфрид хорошо понимал, что за убийство правительниц последует месть от их супругов, поэтому действовал молниеносно. Не успев собрать всю армию, он уже отправил войско, чтобы оно прокладывали дорогу для основных сил. Касс был не очень хорошо защищен, как город, поэтому и осадных орудий Зигфрид с собой не брал. Кассонцы всегда давали одно, главное сражение, отчего их войско было немногочисленным, но очень хорошо обученным. До сих пор этого хватало для отражения любого нападения, поэтому королевство никому не покорялось за всё время своего существования.

Противник приближался достаточно быстро, что не радовало граждан Касса, но они знали, что помимо сильной армии, на их защите стоит Алес, который владеет артефактом, а также есть еще Гиганты, способный в один момент уравнять многочисленные силы противника.

Люди Зигфрида, одновременно с визитом к Рене, ворвались в покои Рэй Стоун, которую не застали дома. Рэй не стала дожидаться вердикта, и решила действовать на опережение. Её метод был не так изящен, как у Рене, – она просто скрылась, – но не менее эффективен. Городская стража, за исключением тех предателей, что подкупил Ромус Мор, и тех, кого забрал в свою армию Зигфрид, формально всё ещё подчинялась Рэй, она и помогла ей бежать.

Рэй Стоун с неохотой покидала Республику, но деваться было некуда. Естественно, она отправилась в земли Венты, в город, что был у границ Гардарии. Ведь сама столица её мужа была в осаде, поэтому нигде, кроме как в мелких селениях, она не могла укрыться.

Республиканке оставалось рассчитывать только на себя, в надежде, что её муж, Эван Харт, всё же одолеет противника.

Арне, приведя своё войско к Гардарии, был вынужден вернуться обратно, оставив свою армию у стен столицы Венты. Тяжелая рана, что он получил в бою против Агмунда, давала о себе знать, а восстанавливаться лучше было дома, поэтому ему пришлось принять такое решение. Вместо себя правитель оставил самых талантливых командиров, что были в армии его отца, которые, объединившись с солдатами Грандов, пытались одолеть Хартов.

Курт со своим сыном Дорианом тоже не присутствовали при осаде, оставшись на острове и ожидая развития событий. План, что они приготовили, постепенно исполнялся, но уже шёл не так, как предполагалось.

Урды, которых они подкупили, были великолепны в своем сокрушающем и неостановимом движении.. С невероятной скоростью, разбивая все на своем пути, они даже на день не останавливались для отдыха.

На Севере, Орден Храбрых, что был должен Дориану, очень мешал воссоединению королевства. Междоусобица губила людей, а такая сильная армия, напавшая на разрозненных северян, отбрасывала их все дальше.

Республика также пробудилась от долгого сна, и обиженный на весь мир Зигфрид, мало того, что был непредсказуем, так ещё и обладал недюжинной силой. Но куда больше Грандов беспокоил их главный союзник Арне, не знавший их плана и не понимавший происходящего вокруг. Ко всему прочему, он был сам себе на уме. Сегодня ведет армию самостоятельно, завтра передает управление военачальникам, с которыми связи не было никакой. «Капризный ребенок», как его называл Курт Гранд.

Эван Харт, напротив, был собран, целеустремлен и полон сил, чтобы уделять всё время происходящим событиям. Единственным его недостатком была злость, которая то и дело давала о себе знать.

День за днём армия Альянса становилась всё больше, пока окончательно не собралась у северных стен Гардарии. Солдаты развернули осадные орудия и начали массивный обстрел. Сектор бедняков вновь пришлось выводить из города, благо южные врата были открыты, и люди могли спокойно уйти. Райли, который должен был атаковать с юга, свернул в другую сторону, чтобы не тратить времени на осаду, что облегчало положение Гардарии.

Хиган размышлял о поступке Лофера-старшего, но так и не понял, что движет его рассудком. Король Эван пояснил тэну, что тут, как и в случае с сумерцами, Райли выбирает самый легкий способ победы. Осада длится достаточно долго и влечет за собой немало потерь, а чтобы поддерживать настроение фанатиков, необходимо постоянно приносить людей в жертву, желательно чаще и больше. Поэтому они так долго и оставались в пустыне, так как, не вкушая крови неверных, они бы стали опасны даже для самого Райли.

Эван Харт умел не только анализировать происходящее, но и воевать. Он разделил войска и снарядил первую группу, которая должна была расстроить ряды врага. Эван, выпустив лишних людей из города, приказал закрыть южные врата, чтобы не получить удар в спину. Теперь у него и его людей оставался только один вход и один выход, что, как думал Эван, должно было мобилизовать все силы в один кулак.

Глубокой ночью, когда бои проходили разве, что во снах, вентийцы открыли северные врата, и оттуда, словно рой пчёл, выскочила конница. За ними вышли лучники, заняв позиции на взгорье. Когда конница подобралась поближе к лагерю противника, лучники стали вести организованный обстрел, как огненными стрелами, так и обычными, дабы враг видел их в темноте. В переполохе вскочив на ноги, армия Альянса в беспорядке попыталась отбиться, но кавалерия Эвана не давала им развернуть свои ряды. Король не просто так выбрал конницу для ночной вылазки, он рассчитывал на внезапную, а самое главное быструю атаку, которая повлечёт куда больше потерь со стороны противника. Но и губить своих людей понапрасну он не собирался, поэтому все вентийцы следовали чёткому плану. Конные войска должны были сделать один круг, после чего вернуться обратно, оставив догорать вражеский лагерь, а лучники, опустошив свой тул, сразу же возвращаться в город, чтобы не заставлять конницу их дожидаться.

Харт стоял на стенах столицы, и внимательно смотрел за происходящим. Перед стенами города были установлены специальные железные вазы, которые загорались каждую ночь, чтобы смотрящие могли следить за местностью, не боясь внезапного нападения. Поход в Газгу не прошёл зря, Харт перенял много нового для себя, к примеру, ночной бой, что очень пригодилось сегодня.

Выполнив задуманное, вентийцы вернулись за стены города, а врата намертво закрылись. Убедившись, что всё прошло удачно, Эван вернулся во дворец. Король отправился в свои покои, где его уже ждала тёплая ванна и лёгкий ужин без горячих блюд, который он пропустил в пылу битвы.