Разглядывая меж волокнами мха и краем тяжелого плаща движущийся силуэт Инквизитора, она увидела, как он поспешно избавился от сапог и скинул штаны, оставшись абсолютно обнаженным, как и она.

В неверном, ломающемся свете костра, сквозь опущенные ресницы София разглядывала мужчину, краснея и смущаясь оттого, что так беззастенчиво рассматривает его наготу.

Лишенный своих черных доспехов, зрительно делающих его стройнее и тоньше, Инквизитор оказался не таким уж хрупким, напротив, он был хорошо и крепко сложен и по-своему притягательно красив. У него были широкие, хорошо развитые плечи, сильная спина, сильные руки с хорошо развитыми запястьями, сильные ноги, узкие бедра, в какой-то мере он был даже изящен и строг.

Он был высок, почти так же высок, как Дарт Вейдер, но в его фигуре не было той массивной угрожающей тяжести, что отличала фигуру Вейдера, напротив, он был строен и подтянут. В каждом повороте его головы, в порывистых рваных движениях, в торопливых жестах чувствовалось какое-то отстраненное внутреннее достоинство. Даже находясь в такой незавидной ситуации, Инквизитор оставался собой.

Мороз жестко очертил мышцы на его теле, от его прикосновений подрагивал живот с дорожкой темных курчавых волос.

Разложив одежду вокруг горящего костра, он обернулся к притихшей под ворохом одежды женщине, мелькнув мертвенно-бледным телом, и уже через миг его ледяные ладони скользнули по ее боку, в медленно нагревающемся коконе. София застонала от прикосновений его замерзших рук, когда дрожащий Инквизитор жадно прижался к ее согревающейся груди, часто дыша, словно сковавший его мороз не позволял ему вдохнуть полной грудью.

— Так себе способ, — пропыхтела она сквозь сжатые зубы, через силу терпя его ледяные прикосновения, когда он придвинул ее вплотную к себе и прижался своим ледяным жестким животом к ее теплому животику, обнимая ее ножки своими ногами.

— Наоборот, — огрызнулся он. — Это самый лучший способ. На минутку забудьте, что мы греемся, а просто подумайте о том, что мы лежим, тесно обнявшись, обнаженные. Ничего не чувствуете?

Неприкрытая ирония в его голосе, казалось, немного разозлила Софию, и на миг ей показалось, что вся эта затея ничто иное, как месть Инквизитора за ее побег, однако другого способа согреться прямо сейчас она придумать не могла — в этом странном месте Сила была доступна лишь иногда, яркими вспышками, остальное время ситхи были ее лишены; и если София отчасти к такому положению дел была привычна — проводя много времени в лаборатории в обществе ящерицы исаламири, она чувствовала себя обычным человеком, — то Инквизитора подобная ситуация доводила до крайней степени бешенства. В такие моменты, даже будучи лишенным своей Силы, он был… очень опасен и… непредсказуем. И София была вынуждена признать, что испытывает что-то сродни страху, когда он таков.

Когда Инквизитор прижался еще плотнее и бесцеремонно накрыл ее крохотное теплое тело своим, все еще дрожащим мелкой дрожью, а холодная рука Фреса бесцеремонно влезла меж ее согревшихся бедер, София ахнула, чуть не задохнувшись от прилившей к щекам горячей крови.

"Да как он смеет!" — возмущенно подумала леди-ситх, пытаясь хоть немного отстраниться от Фреса, выскользнуть из его цепких объятий. Но то ли Инквизитор был слишком тяжел, то ли в ее израненном замерзшем теле не осталось столько сил, но она так и осталась под ним, прижатой к нему обнаженной грудью, а его рука, только удобнее устроилась между ее мягких бедер, наполняясь желанным теплом.

— Был бы признателен, — произнес он, выталкивая слова вместе с короткими рваными выдохами, прижимая свое лицо к ее шее, зарываясь холодными губами и носом в ее волосы, — если бы вы растерли мне плечи и спину. Я почти ничего не чувствую.

Пылая от стыда и злости одновременно, София все же несмело провела рукой по ледяной спине Инквизитора; он тихо простонал, прижимаясь к ней, пряча лицо в ее длинных шелковистых волосах, словно пытаясь согреться в них. В этот миг Софии показалось, что он вымотан, выжат досуха дракой и иссушающим морозом; непобедимый Инквизитор, не знающий ни усталости, ни страха, словно огромный фелинкс, прижимался сейчас к ней, прося, требуя, чтобы его обогрели, погладили. Эта мысль показалась Софии забавной — она снова провела руками по его вздрагивающей спине, уже плотнее, мягко растирая ее своими уже теплыми ладошками, от самой шеи до поясницы.

Ее ладони, трущие его спину, были жесткими и сильными, и все же это были руки женщины. От этих смелых прикосновений, угадывающихся на пояснице, на плечах, на мелко дрожащих боках, Инквизитора бросало в жар, и он тщательнее прятал лицо, чтобы она не заметила его вспыхнувших глаз. Тонкий аромат ее отогревающегося тела приятно ласкал его обоняние, и он еле сдержался от того, чтобы не застонать от удовольствия, незаметно сжимая руку на ее бедре.

Как давно он желал этого, как сильно!

Уже давно все его мысли были заняты одной только навязчивой идеей — обладать этой женщиной, прижаться к ее беззащитному телу, прикасаться к ней, не встречая сопротивления!

Стоило смерти отступить, отогнанной разгоревшимся костром и пожаром в его груди, и он тотчас вспомнил о своем желании, так долго лелеянном в мыслях.

Казалось, даже принимая сенаторов и тех немногих чиновников, которые еще что-то решали в Империи, хмуря брови и наказывая провинившихся или одаривая благосклонным кивком головы верных слуг Империи, он все равно краешком мысли прикасался к соблазнительной мечте о черных волосах Софии, в которых утонули бы его пальцы…

И вдруг такая удача…

Бой, ранения и выживание на грани смерти — все это было ему знакомо и обыденно. Даже занимая высокий пост, он в первую очередь ощущал себя тем, кем являлся до недавних пор — наемником, чья жизнь может быть непредсказуема и может повернуть в любую сторону. Эта переделка, куда они попали, была всего лишь одной из многих, подобных ей, из которых он выходил без потерь.

Но то, что сейчас с ним была София…

То, что эта заварушка, изрядно их потрепавшая, позволила им вдвоем оказаться на одном ложе…

Инквизитор вновь вспыхивал, его тело вздрагивало, и он глубже зарывался в ее волосы, наслаждаясь мимолетной властью над ее ослабевшим телом.

Пусть так, пусть не во дворце, не в роскошном наряде, а измотанная и израненная, со спутанными волосами, в которых запутался мох, с серым от усталости лицом и прозрачная от изнеможения, да хоть бы и полумертвая, бесчувственная, но в этот момент она была с ним.

Руки Софии бродили по спине Инквизитора, плотно прижимаясь, сильными движениями растирая его кожу до ледяного покалывания; согреваясь, приходя в себя, он заметил, что остальное тело женщины, кроме ладоней, было не намного теплее его собственного, и, словно оказывая ей ответную услугу, Фрес несколько раз быстро и сильно провел холодной ладонью по ее плечу, растирая, и она вскрикнула, ощущая, как наливаются болью порезы.

— Т-ш-ш-шшш, — змеиным шепотом раздался его голос возле ушка Софии, а его губы, казалось, уже согрелись и касаются ее щеки. — Потерпи немного… сейчас все пройдет…

Леди ситх ощутила, как ее израненные руки буквально начали гореть, наливаться раскаленным огнем, а многочисленные раны на плечах ощутились все одновременно, словно тысячи иголок вонзались в них, раздирая кожу на мелкие части. Так бывало, когда раны заживают… слишком быстро.

Инквизитор.

Мерзкие холодные чудовища, эти толстые драконы-ящерицы, напуганные светом и огнем, вероятно, проснулись в своей норе и предпочти убраться подальше, отодвинув границы аномалии, и Сила вновь нашла их, двоих людей, затерявшихся в подземных катакомбах.

К нему, очевидно, к первому вернулась его Сила, и сейчас он водил рукой по плечам Софии, едва касаясь пальцами ее ран, заставляя измученное тело стягивать края порезов, покрывая их новой нежной тонкой кожей.

Одновременно с этим он торопливо наполнял свое тело энергией, и уже через несколько секунд ей показалось, что на ней лежит раскаленная плита, и в их небольшом коконе стало жарко.