— Это кто? — отчего-то полушепотом спросила она. Инквизитор бросил взгляд через плечо на свою последнюю жертву, и его губы сжались, изогнувшись гневно.

— Это одна из Повелителей Ужаса, — произнес он. — Владыка был прав, велев нанести этот внезапный удар. Алария не успела их предупредить, иначе бы нас тут поджидали не двое, — Инквизитор брезгливо поморщился, припоминая трусливо удравшего Берта, — а все шестеро. И тогда нам было бы не устоять, даже вдвоем с Владыкой, даже втроем — нет, не устоять.

— Вы думаете..?

— Их сила не в руках, — пояснил Инквизитор и многозначительно коснулся своего виска рукой, затянутой в перчатку. — А в разуме. Все слова Аларии о нападении на академию асассинов — ложь, от первого до последнего слова. Они заодно с Повелителями Ужаса. Видите же, они защищали академию. Это была ловушка; или, вероятно, Алария решила действительно избавиться от союзников и занять это место. Но приказ Владыки все равно нужно выполнить. Уничтожить ее клоны и все то, чем дорожат Повелители Ужаса. Сровнять это место с пылью. Все трупы защитников сжечь.

— И ситх-леди? — уточнила Виро с сомнением в голосе.

Лорд Фрес сверкнул на нее недовольным взглядом, словно ее нерешительность вызвала у него неудовольствие.

— И ее, — подтвердил он прохладно.

— Есть, милорд!

— Где главком?

— Лора Фетт зачищает другой сектор.

* * *

Леди София привела Аларию в приемную Императора и оставила одну.

Озираясь по сторонам, Алария присела в одно из кресел для ожидающих, расправив свое белоснежное платье, рассыпав по плечам блестящие завитые локоны, чтобы выгодно подчеркнуть свою изысканную позу, свою красоту.

Огромные створки, ведущие в кабинет императорской приемной, были неподвижны и безмолвны, но ведь в любой момент Дарт Вейдер мог выйти…

Поэтому нужно было быть готовой в любой момент.

Алария, прихорашиваясь, натянула самую приветливую свою маску, и заготовила самую сладкую улыбку из своего арсенала, самый томный и глубокий обворожительный взгляд с тонкими искринками смеха на дне темных прекрасных глаз.

Так когда-то смотрела Падмэ Амидала на юного синеглазого джедая, влюбленного в нее. Он не мог скрыть ни своего восторга, ни своей любви, болезненно сжимающей его сердце, а она… она все это видела, но говорила ему "нет", а в ее темных глазах, в горящем взгляде, брошенном на измученного ее недоступностью мальчишку, читалось "да", так сладко перемешанное с ноткой наслаждения от этого безумного поклонения и страсти…

Быть может, выйдя к ней навстречу и увидев эту улыбку, этот взгляд, он вспомнит водопады Набу и теплое приветливое лето, когда его мечты смогли осуществиться?

Быть может, в этом богатом полумраке императорских покоев, окруженный роскошью, он все-таки вспомнит клочок синего неба?

На это рассчитывала Алария.

Она думала, что с императорским дворцом у Вейдера связано намного меньше дорогих его сердцу воспоминаний. Она думала, что сможет победит любое из них тонким упоминанием его далекой юности.

Наверное, она очень удивилась бы, если б узнала, что, может, на этом самом кресле когда-то давно Императрица дожидалась милости от ныне покойного Палпатина, и здесь, в самом сердце развращенной ситхской темной властью Империи, Вейдер нашел самый драгоценный, самый чистый дар, который только могла ему подарить судьба — свою Еву.

Но ждать пришлось долго, намного дольше, чем на это рассчитывала Алария.

Леди София, видимо, исполняя роль не то секретаря, не то посредника между Дартом Вейдером и многочисленными посетителями, по одному проводила в кабинет все новых и новых людей — в основном военных и губернаторов, и отвечала молчаливым отказом на каждый удивленный взгляд Аларии.

Однажды Алария попыталась покинуть приемную Дарта Вейдера, впав в ярость, но охрана Люка Скайуокера не выпустила ее, и один из часовых проводил ее обратно и усадил на место, оставив томиться в одиночестве и ожидании.

В приемную, к девушке, тоже никого не пускали; все посетители проходили не задерживаясь, под присмотром ситх-леди, исчезая вместе с нею за дверями кабинета Вейдера, и покидали его так же — вместе с нею, не смея ни задержаться, ни кинуть быстрого взгляда на томившуюся в ожидании девушку. Черед полтора часа ожидания один из охраны принес Аларии кофе и фрукты, как бы дав ей понять, что о ней помнят, не забыли, и вновь ушел, оставив ее в вынужденной изоляции.

И скоро в ее глазах погас самоуверенный огонек, а коварная соблазнительная прелестная улыбка сменилась растерянной жалкой гримасой и перепуганным взглядом потерявшегося в толпе на пыльном татуинском рынке животного.

Это затянувшееся вынужденное ожидание могло оказаться чем угодно — и на самом деле аудиенцией, и заключением, и даже казнью. Кто знает, что замыслил Император, и зачем он держит Аларию так близко к себе, не подпуская к ней никого?

Кусая от злости губы, Алария еще раз посожалела о том, что не знает таинственного связного, чьи горящие глаза смотрели на нее с похотью и вожделением сквозь увитую зеленью решетку. Если б знать… она дала бы ему знак, она бы сказала ему, что что-то, по всей вероятности, готовится, и он мог бы предупредить Повелителя…

Но этой возможности Дарт Вейдер ее лишил словно нарочно.

Словно чуял что-то.

Старый хитрый лис!

Железный болван, неужто и мозг тебе заменили на быстро работающий компьютер!

Испытывая покалывание беспокойства, Алария провожала взглядом любой более-менее крупный военный чин, скрывающийся за дверями кабинета Императора, и мучительно размышляла, а не готовит ли он то, о чем она просила Вейдера.

Но это вряд ли; весь Триумвират был был здесь, рядом. Вейдер, одержимый идеей о власти, вряд ли мог кого-то отправить в академию без присмотра — помня о Фобисе и опасаясь, что артефакт может оказаться там, и попасть в чьи-то чужие руки.

— Что это значит?! — при очередном появлении Леди Софии из-за массивных створок императорского кабинета Алария нетерпеливо подскочила и бросилась к ситх-леди, что само по себе было весьма неслыханной дерзостью, и ухватила ее за руку, что уже вовсе не лезло ни в какие ворота.

Леди София смерила разгневанную девушку презрительным взглядом, и так выразительно улыбнулась, что тонкие пальцы Аларии, сжимающие запястье ситх-леди, разжались и отдернулись, словно обжегшись, и Алария отшатнулась, трепеща, подавленная этой ядовитой, издевательской усмешкой.

— Имейте терпение, — небрежно ответила София, оправляя одежду, смятую грубыми руками Аларии. — У Императора есть для вас какой-то сюрприз, но еще не все готово. Поэтому вам придется подождать.

— Но если даже так, — все еще горячась, выпалила Алария, отступая, однако, от невозмутимо прихорашивающейся ситх-леди, — то зачем было тащить меня сюда рано?! Неужто нельзя было позвать меня потом?

София перевела взгляд холодных глаз на раскрасневшееся от злости личико девушки, и по ее губам скользнула очень нехорошая, циничная улыбка, так живо напоминающая улыбку Инквизитора.

— Что? — тем же свистящим, вкрадчивым тихим голосом, каким обычно говорил рассвирепевший Инквизитор, произнесла ситх-леди, прищурив глаза так, что Алария отшатнулась, прогоняя наваждение. — Вы предлагаете Императору ожидать вас?

— Я… нет… — пробормотала Алария, отступая еще, натыкаясь на свое кресло и едва не упав в него. София с усмешкой наблюдала это смятение, нарочито долго и тщательно поправляя помятые Аларией рукава, и до Аларии начало доходить, что сегодня ситх-леди выглядит отчего-то вызывающе ярко, и в ее лице словно бы причудливо перемешиваются черты ее и Лорда Фреса.

После тренировки ситх-леди сменила свой привычный невзрачный темный наряд на вызывающий облик, который можно было назвать вечерним, если бы не стальные нотки, делавшие ее мягкий женственный силуэт немного резким, четким, угрожающим. Глядя на ее тело, тело красивой женщины, почему-то ни на секунду нельзя было забыть, что в первую очередь Леди София — воин, и она очень опасна. Она словно нарочно принарядилась, как для какого-то очень важного случая, намного более важного, чем выступление Императора в сенате, но какого?