Люк, таясь, пригибаясь к полу, неслышно следовал за нею.

Первым его порывом было запрыгнуть вслед за нею в ее корабль, поймать ее на месте преступления, увидеть ее ярость и вскрыть ее ложь — не так, как это делал Инквизитор, не всматриваясь в ее Силу, а прочесть ее ярость и ненависть, написанную в глазах, в исказившихся чертах.

Люк хотел… да, он хотел увидеть, удостоверится на все сто процентов, что все слова Аларии — это ложь и искусная игра, чтобы задушить в своей душе все ростки теплых чувств и доверия к этой женщине.

Но это означало бы, что он не узнает конечную цель ее поездки. Можно, конечно, схватить ее и доставить к Инквизитору. Инквизитор сумеет вытрясти из нее все. Люк поморщился, вспоминая льдисто-серые глаза Лорда Фреса и его зловещую фигуру, его холеную руку, так спокойно лежащую на столе, и которой он так искусно причиняет невыносимые страдания — при необходимости.

Мысль о пытках была омерзительна, и Люк отмел ее тут же. Нет, он все узнает сам! Увидит, проследит и пресечет. На миг краешек его сознания кольнуло опасение, что он не сумеет, упустит что-то, но он тотчас же упрямо тряхнул головой, избавляясь от этого страха.

Он должен, должен суметь.

Если не он, то кто?

Снова вездесущий, всемогущий Инквизитор?

Он, несомненно, может все, но и Люк — не пустое место.

Он должен.

— Все получится, — произнес Люк, — все получится…

Хладнокровие и мудрость, мастер Люк.

Люк подождал, пока Алария втащит все свои развевающиеся от порывов ветра тряпки по трапу, и сам бросился к имперскому шаттлу, доставившему его сюда.

Искушение преследовать Аларию самому было велико, но чутье подсказывало ему, что такая опрометчивая самонадеянность может быть наказана, и потому он вновь связался с Инквизитором. Хмурясь, не в силах скрыть своей досады оттого, что вынужден отчитываться о каждом своем шаге перед этим словно замороженным господином, Люк кратко доложил Лорду Фресу о том, на каком именно транспорте и куда, по его расчетам, направляется Алария.

Инквизитор снова смолчал, лишь качнув удовлетворенно головой.

— Отлично, — произнес он после некоторой паузы. На голограмме его глаза казались абсолютно мертвыми, и Люк, всматриваясь в голубоватую рябь, снова недовольно поморщился. — Я пошлю вам подмогу.

— Думаю, я сам справлюсь, — немного поспешно и достаточно резко ответил Люк, но Инквизитор отрицательно качнул головой.

— Не нужно напрасного риска, — произнес он серьезно, против обыкновения не пускаясь в колкие замечания. Люк вспыхнул совершенно по-скайуокеровски, и Инквизитор, словно вступая в немое противоборство, опустил голову, сверля упрямца холодным взглядом исподлобья.

— Не нужно, — с нажимом повторил Лорд Фрес. — Я не сомневаюсь в вашей силе, мастер Люк, но, думаю, руки, ноги и голова вам не лишние. Потери должны быть минимальны.

Голограмма погасла, и Люк нахмурился.

Ему припомнились слова Леи, сказанные, как теперь казалось, очень давно.

"Он словно натаскивает тебя".

Тогда Лея говорила о Вейдере и была очень напугана как ранением брата, так и яростью отца. Тогда эти слова не имели ничего общего с действительностью.

Но сейчас?

Люку ощутил себя щенком, пусть не беспомощным, пусть полным сил, но все же щенком, которого матерый зверь выводит на опасное дело, обучая премудростям охоты.

Натаскивает.

Да, теперь это слово подходит к ситуации как нельзя лучше.

Вейдер при всей своей каменной тяжести характера был деликатнее; Инквизитор — нет. Он просто хватал за шиворот и тыкал носом, последовательно и четко. Но, даже осознавая правильность уроков Инквизитора, Люк не мог отделаться от ощущения униженности.

— Если такой умный, — зло шептал Люк, устраиваясь в кресле пилота и пробегая пальцами по панели управления, оживляя приборную доску десятками вспыхивающих огоньков, — то чего сам не погнался за ней, а?

Но Инквизитор словно избегал столкновений с Аларией. Боялся? Нарочно подставлял под пока не видимый, непонятный удар Люка?

Нет, не думать об этом.

Зачем это Инквизитору.

Нет.

Хладнокровие и мудрость, Люк.

Следуя за Аларией, Люк все сильнее хмурился и с неохотой признавал правоту Лорда Фреса, настаивающего на подкреплении. Корабль ситх-леди покидал центр Бисса, улетая дальше от имперских дворцов, а значит, женщина не собиралась возвращаться обратно, ведь ее длительное отсутствие вряд ли возможно было скрыть, а оправдаться потом — просто невозможно.

Люк перекинул Инквизитору координаты места, куда корабль Аларии направлялся и где, по-видимому, женщине и была назначена встреча, и, все еще стараясь оставаться незамеченным, пошел на посадку вслед за кораблем Аларии.

Временная слепота из-за сокрытия Силы стала Люку совсем уж невыносима, он раскрылся, впуская в разум свет космоса и дыхание жизни, и сразу же увидел, куда так спешила Алария. Впереди, словно багровая страшная звезда, сверкала Сила, налитая темнотой и страхом, сила Повелителя Ужаса.

— Вот оно что, — зло процедил Люк, — заговор! Но, Великая Сила, да кто же им помогает, они же не могли все это самостоятельно провернуть!

Это было очень плохо; теперь Люк понимал, что Аларию придется отдать Инквизитору — и что бы он там с ней не делал, это будет суровой необходимостью. Из нее придется вытрясти все секреты.

К черту сантименты, Империя и безопасность превыше всего.

Корабль Аларии совершил очередной вираж и зашел на посадку, сверкнув плоскостью крыльев в ночном свете Бисса.

Где-то внизу Люк скорее угадал, чем разглядел какие-то постройки, какие-то здания, и тоже пошел на посадку.

Когда Люк выбрался из кабины пилота и ступил на посадочную площадку, Аларии уже не было видно. Люк уже не таясь потянулся за нею Силой, стараясь определить, где она скрылась, но она, казалось, была не в состоянии заметить его прикосновений.

Ее цель, да нет — жажда, иссушающая ее душу, — вела ее вперед, и Люк, несмотря на свое превосходство в росте, еле поспевал за маленькой женщиной.

Ее путь вел к небольшой постройке — то ли наблюдательный пункт, то ли какое-то административное здание на краю летного поля.

Люк, стараясь как можно меньше шуметь и перепрыгивая через захламляющие заброшенную площадку обломки старого металла, бывшего когда-то машинами, дроидами, темной тенью следовал за ней, его правая рука, затянутая в черную перчатку, привычно нащупывала сайбер, прикрепленный к поясу. Как бы ни было отвратительно, а Люку пришлось вновь скрыть Силу, ступив в тот же неподвижный неживой мир. Иначе он рисковал быть обнаруженным, а этого ему не хотелось.

В полутемном захламленном помещении, где каждый шаг в тишине звучал, как оглушительный выстрел, Люк, прячась в тени, минуя светлые квадраты света на полу, ступая по хрустящему под ногами мелкому мусору, осторожно скользнул к стене и прислушался. Его сердце билось ровно и сильно, и казалось, что это был самый громкий звук, наполняющий тихое старое здание.

Где-то в глубине его, за стеной, к которой прислонился джедай, слышалась какая-то странная возня, до обострившегося слуха Люка доносились неясные обрывки слов, вскрики и жаркий шепот.

— Подожди! — холодновато говорил мужчина, но его слова тотчас перебивались каким-то ненормальным, полубезумным то ли воем, то ли писком, и Люк с содроганием узнал голос Аларии, которая одержимо, фанатично, не слыша ничего поскуливала, повизгивала, стонала всего несколько слов.

— Милый, милый, милый, — в этом истовом, полном обожания и безумия шепоте было силы и любви намного больше, чем во всех пылких речах, которые Алария до того говорила в адрес Дарта Вейдера и Люка вместе взятых. Слыша это жалкое приниженное нытье, шорох одежды и звуки частых торопливых поцелуев, Люк побагровел от стыда и отвращения, словно увидел Аларию голышом.

— Подожди, — уже немного громче произнес мужчина, и в голосе его послышалась злость.

— Милый, любимый!

— Любимый, говоришь? — на миг безумный, жаждущий голос Аларии стих, словно кто-то грубо заткнул ей рот, и было слышно лишь ее томное постанывание, которое могло означать все, что угодно. Неизвестный мог как целовать изнывающую от страсти женщину, так и заткнуть ее рот кляпом, грубо затолкать в него скомканную тряпку.