В глазах людей, которых штурмовики за шиворот подтаскивали к ней, был страх, ужас, отчаяние, но не было одного — понимания.

Понимания того, что происходит, и понимания того, отчего сама главком ищет кого-то. Вся эта мелкая шваль жила и кормилась тут годами, обтяпывая свои мелкие грязные делишки, и до них никому дела не было вообще.

Тот же, кто прибыл сюда сегодня…

Он отлично знал, что натворил.

Лора даже зарычала злобно, снова ощущая накатывающую на нее удушливую ярость, вспоминая, как языки пламени застилали черноту космоса и клали алые блики на лицо Инквизитора.

— Ищите лучше, этот выблядок ранкора должен быть где-то здесь! — рявкнула Лора, и ее глаза в который раз обвели взглядом все обозримое пространство, разрушаемое и растерзываемое солдатами.

* * *

Когда Аугрусс услышал штурмовиков, громящих станцию, его расслабленность словно рукой сняло, и он очнулся от своих мучительно долгих горячечных размышлений.

Рыдать и вопить некогда было, инстинкты подсказывали забраку, что настало такое время, когда нужно было бежать, спасаться, забиваться в щель, в любую крохотную щель, чтобы спасти свою любимую шкуру.

Он ухватил было свой ларец, но ослабевшие руки дрожали, и, проделав несколько метров пути, Аугрусс выронил свое сокровище.

Крышка отскочила, коробка раскрылась, и золотая маска вывалилась на пол, тяжело звякнув. Аугрусс взвизгнул от досады, отчаяния и злости и ухватил ее руками, но почему-то ноша теперь казалась ему слишком тяжелой, и он выронил ее вновь. За спиной уже все громче и громче раздавались голоса штурмовиков и слышались их громкие шаги. Аугрусс, путаясь в своем длинном балахоне, который, как казалось забраку, должен был сделать его неузнаваемым, рванул прочь, к выходу, на сей раз почувствовав какое-то облегчение от расставания с этой драгоценной вещью.

Ужас гнал его прочь, ужас заставлял его спасать свою жизнь, и ужас не позволял ему понять, поверить, что это — бесполезно.

Ворвавшиеся в зал штурмовики не застали его — только тень убегающего мелькнула, да раздался топоток быстрых ног, — но Лора, подняв голову, снова своим страшным, словно сканирующим взглядом обведя зал, хищно принюхиваясь к застоявшемуся воздуху, словно пытаясь уловить запах спасающейся от нее жертвы. — Он был тут, — негромко произнесла Лора, замерев, и вместе с нею замерли, даже дыхание затаили практически все вокруг. — Тихо!

Сделав пару шагов, Лора тотчас заметила этот яркий предмет на полу — масляно поблескивающее золотое лицо, глядящее в потолок невидящими темными провалами глаз. Подойдя к маске Повелителя Ужаса вплотную, Лора остановилась подле нее, широко расставив ноги и заложив руки за спину, стискивая кулаки, словно опасаясь, что не вынесет, что ударит в это неживое ухмыляющееся лицо.

— Ах, вон оно что, — протянула она, и на ее обычно таком бесхитростном и чистом лице заиграла циничная ухмылка. — Прихвостень Повелителей Ужаса… Он совсем ненормальный, раз решил, что сможет обтяпать свои делишки у Империи под носом?! Рядом со мной?!

Свысока рассматривая этот золотозубый рот, испещренное древними символами драгоценное украшение, она в мельчайших деталях припомнила свою встречу с носителем такой маски, его подрагивающие окровавленные пальцы, направляющие на нее смертельный поток Силы, тянущую, давящую боль во всем теле и свое испуганное недоумение — что, все?! Неужели все?!

Лорд Фрес ни словом, ни жестом не выдал своих намерений.

Он не говорил, что хочет отомстить за нее, за Лору, но она поняла это, когда узнала, что он отправился снова в эту треклятую академию.

Эти золотые твари приманивали его.

Он всего лишь хотел убить того, кто посмел покуситься на ее, Лоры, жизнь.

Они хотели устроить ему ловушку и убить его, а уничтожили ее, Лору.

Это они заперли его там, в холодном подземелье с этой высокомерной шлюхой.

Это они не сумели убить Леди Софию.

И он позволил ей подойти так близко к себе, что она змеей скользнула ему на грудь и ужалила в самое сердце!

Взревев от ярости, Лора пинком откинула маску прочь, и ушибленной ноге стало больно, очень больно, но намного больнее было глубоко в душе, там, где так яростно и безжалостно глодала острозубая ревность.

— Я сама убью эту скользкую крысу! — заорала она, одним прыжком оказавшись подле офицера, командующего штурмовым отрядом.

В следующий момент в ее руках загудел, запел виброклинок, который она сорвала с пояса мужчины, и все кругом словно взорвалось движением, шумом и криками.

— Подобрать эту дрянь и доставить Императору, немедленно! Обыскать тут все! Виро — за мной!

…Аугрусс убегал с воем и криками, ничуть уже не заботясь о том, чтобы производить как можно меньше шума.

Он спотыкался и падал, полз на четвереньках, скакал, как животное, путаясь в своих длинных одеждах, а затем снова поднимался и бежал вперед, задыхаясь, трясясь всем своим обрюзгшим телом. Его жирные щеки тряслись, как холодец, его ладони колотили в запертые двери и прозрачные перегородки, но на все его отчаянные вопли станция отвечала равнодушным молчанием.

Она словно не желала давать ему убежища.

Некому было помочь Аугруссу, спасти его.

Убегая, он задыхался, словно сила, настигающая его, уже захлестнула, затопила его, не давая вздохнуть, и он отчаянно барахтался, стараясь выплыть, выкарабкаться, отчаянно цепляясь руками за все подряд, но его смерть настигала его, и впереди спасения тоже не было.

Не менее грозная, мощная волна Силы шла впереди, навстречу беглецу, и тот, замерев как в дурном сне, где нет ни звуков, ни запахов, медленно-медленно шевеля руками и ногами, рванул обратно, словно отталкиваясь от возникшего перед ним образа, вставшей во весь рост жуткой фигуры в темных длинных одеждах, с таким странно знакомым золотым острозубым лицом.

На мгновение Аугруссу, обмершему от ужаса, показалось, что это брошенная им маска каким-то непостижимым образом догнала его и мстит за то, что он бросил ее там, на грязном полу, среди мусора, в пустом полутемном зале.

Но протянутая в страшной звенящей тишине когтистая рука золотолицего существа и острая вибрация воздуха, прокатившаяся над головой упавшего на задницу забрака, сметающая все за спиной Аугрусса, громче всяких слов прокричала, кто стоял перед онемевшим от страха мужчиной.

— Повелители Ужаса! — проорал Аугрусс, возя ногами по полу, и стараясь уползти, отодвинуться от чудовища, смотрящего черными провалами пустых глаз.

Что-то горячее обожгло ляжки Аугрусса, на штанах стало быстро расползаться темное пятно, и забрак взвыл еще громче, размазывая кулаком сопли и слезы по перекошенной страхом роже.

Реальность накатила на него грохотом и шумом, клацаньем затворов и вонью сожженного выстрелами пластика, звоном и хрустом растоптанного стекла, треском разрушающихся колонн, поддерживающих высокий потолок в этом странном зале, когда эти две силы столкнулись между собой, сшиблись, как две волны, и напряжение взлетело до небес.

Стараясь удержать на безопасном расстоянии Повелителя Ужаса, штурмовики, сопровождающие Лору Фетт, открыли огонь, и ситх толчком Силы расшвырял их, ударив в самую середину их строя.

Пространство зала наполнилось криками и грохотом, выстрелы сверкали над забраком, ворочающемся в луже собственной мочи, и страшный молчаливый Повелитель Ужаса быстро и четко отбивал яркие смертоносные вспышки алым длинным лучом, внезапно выросшим из его когтистой жуткой руки.

— Стоять, тварь! — заорала Лора яростно, перекрывая грохот боя и вопли раненных. Странно, но в этом адском грохоте, в мешанине криков и пальбы ее услышали, и штурмовики вмиг перестали стрелять, а ситх застыл, словно неживой. Виброклинок в руке Лоры, направленный в золотое лицо, вздрагивал от охватившей девушку злобы. — Еще одно движение, и я!..

Виро, стоящая плечом к плечу с главкомом, с готовностью вскинула бластер и хладнокровно прицелилась в грудь золотолицего существа. Тот с хриплым смешком зацокал языком и чуть поводил в воздухе пальцем, украшенным металлическим сияющим когтем, словно грозя девушка так, как будто она озорничает, а не направляет на него оружие.