– Как угодно, как угодно…

– И насчет нашей договоренности… Очень бы хотелось, конечно, чтобы можно было интервью с девушками провести. Это возможно?

– Платите за каждую и делайте с ними, что в голову взбредет.

– Не боитесь, что я могу оказаться не тем, за кого себя выдаю?

Мама Дора оглянулась на гостя. Тот широко улыбнулся, отвлекшись от камеры. Затем, слегка ссутулившись, щелкнул ее. Та замахала на него рукой, смущенно улыбаясь.

– Мистер Боуэлл, я бы попросила!.. Нельзя же так сразу без предупреждения! В таком виде, с самого утра.

– Миссис Сандера, я художник. – Гость снова улыбнулся. – Хочу запечатлеть жизнь такой, какая она есть. А постановочные фото оставьте для свадебного фотографа.

Над входной дверью зазвенел колокольчик.

– Нэнси, дорогая! – Мама Дора улыбнулась. Но удивленно захлопала ресницами, увидев длинную ссадину почти через всю ногу и перепачканную грязью и пылью одежду. – Бог ты мой, милая. Что стряслось?

– Джо херов ублюдок, вот, что стряслось. – Нэнси был босиком. Прошел прямиком в уборную, обдал покрасневшее лицо холодной водой. – Сука, поджарилась, как индейка на День Благодарения. Осталось добавить кленового сиропа. *банный придурок!

Приведя себя в относительный порядок, Нэнси вышел. Забрел за кассу, закинул на столешницу грязные туфли, устало растекся по стулу.

– Так, оформи тут гостя. – Хозяйка заглянула к нему через кассу. – Потом зайди ко мне, посекретничаем, окей?

– Да, хорошо. – Нэнси достал журнал записи гостей и тяжело поднялся. Взглянул на новенького. – Так, мистер, кто Вы у нас?..

– Энтони Боуэлл. Можно просто Тони. – Кивнул тот. Нахмурился, снова улыбнувшись. – Вы… Простите за вопрос, но… Вы мужчина, да?

Мама Дора, проходившая мимо, прыснула. Нэнси закатил глаза.

– Лапушка, да Вы у нас просто мистер сообразительность. – Вздохнул он. Взял ручку с розовой пушинкой на конце. – На сколько суток заселяетесь?

– На трое. Пока. – Тони взял в руки камеру. – Простите еще раз. Могу Вас сфотографировать?

– Вот еще! – Нэнси развернул к нему журнал, чтобы тот расписался. – В таком виде и фотографировать. С луны свалился? Вот тут, где галочка, подпись Ваша нужна.

Тони послушно взял ручку.

– Что-то непохоже, чтобы Вы водили грузовик. – Высокомерно заметил Нэнси, когда ему вернули журнал. – Какой-нибудь беглый папаша?

– С чего Вы взяли? – Тони сунул руку за пазуху, доставая бумажник. Нэнси дернул плечом, окидывая его взглядом с головы до ног.

– Вид у Вас очень… добропорядочный. Но не настолько, чтобы быть отцом двух розовощеких детишек и иметь уютный домик с канарейкой и собакой.

– Серьезно? – Тони повернулся к зеркалу, оглядывая себя. Он был одет в белую рубашку с коротким рукавом и клетчатым, острым воротником. – В чем-то Вы правы. Семьи у меня и правда нет. А Вы Нэнси, да? – Спросил он, оборачиваясь обратно.

Нэнси постучал розовым ногтем с блестками по пустому прилавку. Тони положил деньги.

– И зачем Вы здесь, мистер Тони Боуэлл? – Спросил Нэнси, когда тот, подхватив чемодан, направился к лестницам на второй этаж, где располагались номера.

– Я журналист. – С готовностью кивнул Тони, остановившись и повернувшись к нему снова. – Приехал делать материал о ночных бабочках штата Невада.

– Странный выбор. – Нэнси сложил обгоревшие руки на груди. – Ехали бы сразу в Вегас. У нас здесь, в округе Уошо, знаете ли, проституция запрещена.

– Да? – Тони снова широко улыбнулся. Ухватил покрепче свои вещи. – Увидимся, Нэнси.

Администратор состроил ему гримасу в спину, когда гость отвернулся, продолжая свой путь. Потом выбрался из-за кассы, встал перед зеркалом. Со вздохом оглядел покрасневший лоб, нос, руки и ноги. Чертово солнце. Жгло его, как какого-нибудь вампира!.. Чертов Джо, попадись он ему еще раз!.. Теперь придется вымазывать чуть ли не три слоя косметики перед тем, как идти на смену.

– Вот, принесла тебе пластырь. – Сказала, выходя из своего кабинета, мама Дора. – Что в итоге стряслось? Объясни по-человечески.

– Хренов Джо вышиб меня из машины, не расплатившись. – Нэнси опустился на пуфик возле зеркала, наклеивая пластырь. – Пришлось плестись почти три мили до мотеля. Три мили по такой жаре!..

– Бедняжка. – Хозяйка потрепала Нэнси по искусственным волосам. – Иди к себе, отдохни. Пока Вирджиния не придет на свою смену, подменю тебя. Прими душ, остынь немного. Ладно?

– Спасибо, мама Дора.

– А что с Сэмом делать будем? Ведь ему нужны проценты.

Нэнси обернулся, стягивая с темных волос парик.

– Разберусь с этим, когда посплю. Я все, что угодно, сейчас отдам за прохладную постель. Пойду к себе.

Хозяйка проводила Нэнси взглядом. Потом подняла трубку затрезвонившего телефона.

– Да? Нэнси? Нет, не возвращалась пока. – Сказала она со всей невинностью, на какую была способна. – Конечно, Сэмми, обязательно перезвонит, когда вернется. Давай, целую. Пока!

Палящее солнце медленно поднималось по синему небу. Мотель Big Mamma’s открывал свои двери для посетителей. Сонные жильцы хмуро опускали рольставни, выбирались из номеров, звенели кружками с кофе и столовыми приборами. На парковке останавливались легковые машины, величаво поворачивали грузовики. Начинался очередной день посреди пустыни.

– Вы что, журналист, правда?

– Вашингтон пост? Нью-Йорк Таймс? Хотя бы Карсон Таймс?

– Обязательно напишите: Люси Спаркл, блондинка, 90-60-90. Ищет секс без обязательств. О цене договоримся. Сейчас номер телефона продиктую!..

– Заткнись, Люси, ты не видишь, человек серьезный материал хочет делать, а не твои сиськи описывать.

– Тебе таких и не видать, плоскодонка. Посмотрела бы на себя! Завидуй молча, прошмандовка!..

– Что?!

– Девочки, девочки. – Тони примиряюще поднял руки. Он стоял в окружении пяти девушек в широкой центральной гостиной мотеля. – Я со всеми обязательно поговорю. С каждой, кто захочет рассказать. Меня интересует несколько вещей: как вы решили заниматься этим, как вы живете, какие есть плюсы, минусы. Только правда, договорились?

– У-у, я думала, вы нас фотографировать будете. – Надула губы большеглазая шатенка, одетая в леопардовый пеньюар. – Вырядилась по такому случаю.

– Обязательно буду фотографировать. – Тони оглянулся на прошедшего мимо холла Нэнси. В этот раз на нем была хлопковая безрукавка и кислотного цвета бриджи. На голове была длинная повязка с зебристым принтом, закрывающая половину лба и спускающаяся в волны накрученных искусственных волос. – Каждая героиня, которая согласится мне дать интервью, получит 3-4 фотографии. Я надеюсь оформить альбом с вашими историями. Так Америка узнает еще одну страницу своей актуальной истории.

– Эротические фотографии? – Спросила Люси, та, которая 90-60-90. И с готовностью провела пальчиками по краю топа на груди. Тони улыбнулся.

– Вообще не планировал. Обычные фотографии. Людям ведь интересно будет узнать, как вы живете, кто вы, как вы очутились здесь. Важно показать им, что вы – такие же люди, как и все остальные.

– А может быть, хотя бы парочку эротических все же? – Настаивала Люси.

– Иди сниматься в Плейбой, если надо эротических. – Отрезала ее извечная соперница, Джина, с которой они часто ссорились. Но больше для виду, конечно.

– Ага, сразу после тебя, очередь придержишь? – Не преминула огрызнуться та.

– Только, девчонки, у меня условие одно. – Тони перевел взгляд на собравшихся девушек с администратора, который сел за кассу, сменив дневную сотрудницу. – Мама Дора мне сказала, чтобы я платил за каждую, когда мы будем беседовать. Но газета мне, увы, таких денег не платит. – Он развел руками. – Договоримся с вами как-нибудь по-другому? Услуга за услугу, например. Что вам нужно? Могу в супермаркет съездить, что-нибудь привезти. Я слышал, вас не особо куда выпускают.

– Да, это точно. – Девушка в пеньюаре, Хэлен, с готовностью состроила жалкую гримаску. – Мама Дора нас никуда не пускает. Боится, наверное, что не вернемся. Найдем себе место посолиднее.