Брайт поднял трубку и набрал номер. И пусть на коммутаторе номер значился под телефонным кодом Кливз-Миллз, на самом деле это был звонок на очень дальнее расстояние. Уж Бобби с Гардом поняли бы это. Ровно пятьдесят пять дней минуло с тех пор, как Бобби споткнулась в лесу о непонятную железяку, и лишь теперь кто-то наконец додумался вызвать «полицию Далласа».

Брайт разговаривал с полицейским Энди Торгюсоном, чья часть была расквартирована в Кливз-Миллз. Давние приятели, они вместе учились в колледже, и только ему, пожалуй, Брайт мог спокойно довериться, зная, что тот отнесется к нему как к нормальному человеку, а не как к представителю вездесущей прессы. Торгюсон слушал терпеливо, перебивал редко, и так, мало-помалу, приятель поведал ему обо всем, что знал сам, начиная с исходного задания Леандро расследовать загадочное исчезновение копов.

– Кровь из носа, выпадение зубов, рвота – это все из-за воздуха, он был совершенно уверен?

– Да, – подтвердил Брайт.

– И что бы там ни было в воздухе, оно улучшает качество приема радиоволн?

– Точно.

– И ты полагаешь, что он здорово влип.

– Все верно.

– Да, Дэйв, похоже, у него действительно неприятности – как минимум увольнение по состоянию здоровья. Похоже, парню снесло крышу.

– Я знаю, на что это смахивает, да только дело тут в другом.

– Дэвид, – в голосе Торгюсона звучало бесконечное терпение, – может быть, чисто теоретически, и реально отравить город и завладеть им – как минимум в кино. Но подумай, через него проходит магистраль, там полно людей, мы живем в эру телефонов. Неужели ты думаешь, что кто-то отравил город и никто об этом даже не подозревает?

– Ну, Олд-Дерри-роуд – отнюдь не магистраль, – уточнил Брайт. – Во всяком случае, уже лет тридцать. С тех пор, как между Бангором и Ньюпортом проложили I-95. Теперь Олд-Дерри-роуд – просто кусок посадочной полосы с желтой линией посередине.

– Ты пытаешься меня убедить, что в последнее время по ней никто не ездил?

– Ничего я не пытаюсь… Джонни мне рассказывал, что нашел людей, которые уже пару месяцев не видались со своей хейвенской родней, а те, кто собирался съездить туда, возвращались с полдороги, потому что им вдруг становилось плохо. Кто на еду списал, кто еще на что. Вдобавок он говорил, что какой-то старый пень в Трое держит магазинчик, так у него футболки идут нарасхват, потому что люди возвращаются из Хейвена с расквашенными носами – и это продолжается уже несколько недель.

– Он обкурился, – заключил Торгюсон, бросив взгляд в помещение для патрульных. В том конце комнаты у аппарата сидел дежурный. Он вдруг выпрямился, переложил трубку к левому уху, схватил ручку и принялся строчить в блокноте. Вид у него был ошарашенно-придурковатый – случилось явно что-то посерьезнее кражи кошелька или рядовой свары на дороге. Конечно, люди без приключений не могут, рано или поздно что-то где-то обязательно случается. И как бы ни хотелось верить в обратное, кое-что вполне могло произойти и в Хейвене. С подачи Брайта все это жутко смахивало на Безумное чаепитие из «Алисы в Стране чудес», правда, до сего времени Дэвид не напоминал ему Мартовского зайца. Во всяком случае, напоказ он этого точно не выставлял.

– Может, и обкурился, да только ведь это легко проверить – и подтвердить или опровергнуть. Слушай, пусть твои ребята слетают? – Брайт примолк. – Прошу как друга. Я и сам от Джонни не в восторге, но что-то всерьез волнуюсь о парне.

Торгюсон тем временем пристально следил за происходящим в диспетчерской. Смоки Доусон тарахтел без умолку, отбивая языком милю в секунду, но вот он оторвался от бумаг, перехватил взгляд шефа и воздел руку к небу, растопырив пальцы. Этот знак означал: ждать. Что-то стряслось.

– Я вышлю кого-нибудь к концу дня, – пообещал Торгюсон. – Или сам скатаюсь, если получится. Правда…

– А меня захватишь, если я в Дерри подоспею?

– Я перезвоню, – резко переключился тот. – У нас, похоже, ЧП. У Доусона такое лицо, словно его сейчас удар хватит.

– Жди, я приеду, – добавил Брайт. – Энди, мне не до шуток.

– Понял, – отрезал Торгюсон. Его смутило, что Брайт не проявил ни малейшего интереса к сообщению о ЧП, что было отнюдь ему не свойственно. – Я тебе позвоню.

Доусон вышел из диспетчерской. Лето было в самом разгаре, и весь персонал – если не считать Торгюсона, отслеживавшего ситуацию в штабе, – нес постовую службу. Фактически вся казарма была в распоряжении двух старых приятелей.

– Боже, Энди, уж не знаю, что об этом и думать, – заговорил Доусон.

– О чем? – Торгюсона охватило волнение. Он знал, что время от времени у него тоже случаются интуитивные прозрения. И до сих пор они укладывались в рамки его собственной профессии. А тут – что-то из ряда вон выходящее. Доусон стоял ошалелый, словно получил по голове кирпичом. Давно забытое возбуждение вновь проснулось в нем и заворочалось. Он ненавидел его и любил, как наркоман может любить дозу. И вдруг он сложил два плюс два, нашел связь, необъяснимую и столь же неоспоримую. Все происходящее как-то связано с тем, о чем ему только что поведал Брайт. Так что ловите Соню и тащите сюда Шляпника, суньте Соню в чайник и поехали. У нас назревает чаепитие.

– В Хейвене лесной пожар, – отрапортовал Доусон. – Наверняка лесной пожар. Докладывают, что это, вероятно, в Большом индейском лесу.

– Вероятно? Что еще за «вероятно»?

– Углядели на брандвахте в Чайна-Лейкс, – ответил Доусон. – Где-то с час назад засекли дым над лесом. Около двух пополудни. Сразу вызвали пожарную бригаду из Дерри и рейнджеров с третьего пожарного поста и в Ньюпорте. Из Ньюпорта, Юнити, Чайна-Лейкс и Вулиджа выехали пожарные наряды.

– А из Трои? Альбиона? Что, про них забыли? Они же граничат с городом!

– Троя и Альбион ничего не докладывали.

– А Хейвен-то?

– Телефоны молчат.

– Кончай, Смоки, ты меня без ножа режешь. Какие телефоны?

– Все до одного. – Взглянув на Торгюсона, он сглотнул. – Я, конечно, лично не проверял, да только это еще не самое страшное. Бред какой-то…

– Да не ломайся, выкладывай.

И от того, что он поведал, у Торгюсона пересохло во рту.

Рейнджеры с третьего поста следили за очагами пожара в округе Пенобскот; по крайней мере, пока не разросся огненный фронт. Первым делом они ведут наблюдение, потом их задача – выявить очаги, а дальше уже – локализовать. Все как будто бы просто. На деле же оказалось иначе. Положение осложнялось тем, что пожар, на который им пришлось ехать, находился в двадцати милях от них. Они вызвали бригады на пожарных машинах, справедливо рассудив, что те могут пригодиться, ибо дозвониться до Хейвена и прояснить ситуацию на местах им не удалось. Ориентировочно предположили, что горит где-то в районе восточного пастбища Фрэнка Спрюса или чуть дальше. Кроме того, они выслали три наряда по два человека на полноприводных машинах, с топографическими картами и корректировщиками. Доусон называл лес по старинке, Большой индейский лес, но поскольку вождь Уалиуайвока давно канул в Лету, на современных политкорректных картах местечко значилось под более актуальным названием «Горелый лес».

Первыми на место прибыли пожарные машины из Юнити – на свою беду. Когда до Хейвена оставалось мили три-четыре, а горизонт, милях в восьми оттуда, окутала зловещая дымовая завеса, экипажу пожарной машины вдруг стало нехорошо. Да не паре человек, а сразу семерым. Водитель давил на газ до тех пор, пока не рухнул на руль без сознания. Машина на полном ходу слетела с Олд-Скулхауз-роуд и рухнула прямиком в лес, не доехав до Хейвена каких-то полторы мили. Трое погибли на месте, двое истекли кровью и скончались. Двое выживших буквально выползли на карачках, на протяжении всего пути изрыгая рвотные массы.

– Сказали, это походило на отравление газом, – пояснил Доусон.

– Так это они звонили по телефону?

– Да какое там! Их, полуживых, везут на «Скорой помощи» в Дерри. Звонили с третьего поста. Они там пытаются что-то сделать, да похоже, в Хейвене одним лесным пожаром дело не обошлось. Пожар быстро распространяется, а метеорологи сообщили, к ночи поднимется восточный ветер, так что туда вряд ли можно будет подобраться.