— Ну, например, твою ауру, чакры. Энергетические каналы.
— Да? И как же выглядят мои чакры?
— Как воронки из крутящейся энергии. Их у тебя семь.
— А у Вики сколько?
— Тоже семь. У всех людей семь…
— И у тебя тоже?
— Ага, — Лена сделала еще одну затяжку, затем уселась в кресло, вытянув свои стройные ножки и положив их на диван.
Она закрыла глаза и задумалась о чем-то своем. Вика тоже дремала, сидя в позе лотоса. А я, тем временем, решил поэкспериментировать с галлюцинациями. Выглянул еще раз в окно. Тот же самый ночной город. Ничего не изменилось. Отвернулся. Опять посмотрел на улицу. И так несколько раз. Вид за окном оставался стабильным. «Следовательно», — сделал я вывод, — «Это не сон». Но и города будущего за окном быть тоже не может. Хотя такое постоянство для галлюцинаций как-то не типично. А что если я действительно переместился в параллельный мир? Кто его знает, чем черт не шутит? После летающих статуэток я бы этому не удивился. Хотя нет, данная гипотеза выглядит слишком уж невероятной. Может, сделать еще одну проверку?
Прошел на кухню, по пути представляя что там на столе стоит ваза с экзотическими фруктами. Увидел тарелку с апельсинами, которой там раньше не было. «Такое случается только во сне», — констатировал я. Вернулся в комнату, воображая, что сейчас выйду прямо на пляжный берег на Канарах. Увы, на этот раз фокус не удался. Та же гостиная, на полу ковер, кальян. У стены диван с креслом, на котором развалилась медитирующая Лена. А Вика все так же сидит в позе лотоса.
Опять прошел на кухню, решил взять с тарелки апельсин. Но рука прошла сквозь нее. Ну конечно, это же галлюцинация! Иначе и быть не могло…
Налил себе кофе. На вкус оно оказалось как пиво. Вот интересно, а если я пройду в ванную и подставлю руку под струю холодной воды, покажется ли она мне горячей? Проверка показалась, что поток воды вызывает ощущение, как будто я прикасаюсь к чему-то шершавому и колючему, как не обструганная доска. Затем я дотронулся до стены. На ощупь она была как поролон.
Вернулся на кухню, продолжил пить кофе. По вкусу оно по прежнему было как пиво.
Внезапно тарелка с апельсинами превратилась в компьютер, на экране которого отображался график из черных и белых прямоугольников с торчащими палками по краям. Приглядевшись внимательно, я понял, что это котировки акций Газпром. Причем на сегодняшний день. Хотя биржа то еще не открылась!
Ладно, я хотел протестировать свои сны. А что если галлюцинации тоже бывают вещими?
Прошел в комнату и стал трясти Лену за плечи.
— Чего тебе? — спросила девушка, нехотя открыв глаза.
— Дай, пожалуйста, ручку и бумагу.
— Зачем?
— Глюки свои хочу зарисовать, вдруг они сбудутся. Надо бы проверить.
Она достала из стола листок и карандаш, затем снова улеглась на диван смотреть свои видения. А я прошел на кухню, с удовлетворением заметив, что компьютер стоит на прежнем месте.
Когда галлюцинации кончились, мы с Викой вызвали такси и поехали в ее мастерскую, где она тут же принялась рисовать свои странные картины, которые, по ее словам, покупает какой-то бизнесмен.
— Ладно, — сказал я, — пожалуй, я тебя оставлю. Мне еще по делам нужно.
— О’кей, пока, — сказала девушка, не открываясь от работы чмокнув меня в щеку.
Мне почему-то захотелось прогуляться, поэтому я не стал брать такси, а вместо этого прошагал несколько кварталов до остановки и сел в маршрутку. Действие зелья еще немножко продолжалось, поэтому я иногда замечал, что автобус проезжает на фиолетовый свет светофора.
Спешить особо было некуда, поэтому, я, сойдя с автобуса, не доезжая до места две или три остановки, выпил пива в летнем кафе, немножко посидел, поразмышлял. Мне не давал покоя вопрос: «Для чего этому чудаковатому бизнесмену картины Вики, написанные под кайфом?» Первое объяснение, пришедшее мне в голову, состояло в том, что девушка через них управляет его удачей. Но, несмотря на кажущуюся логичность, что-то было в этой гипотезе не так. Но что? Разве можно придумать другое объяснение, когда я прекрасно знаю, что Вика обладает способностью влиять на везение других людей, хотя этого и не осознает. Стоп! Прекрасно знаю, значит. Ха! Да ничего я прекрасно не знаю. Это сказала мне Лариса, а я поверил ей, потому что ее слова показались мне логичными. Но как обстоят дела на самом деле? И стоит ли верить Ларисе?
И тут зазвонил телефон. Это был Колян.
— Ну, что ж, друг мой любезный, — сказал он, — у меня все готово к началу слежки. Давай, говори координаты объектов.
Первым делом я назвал ему адрес, где произошел странный инцидент с летающей статуэткой и сообщил, что следить нужно за живущей там блондинкой.
— Это все? — спросил Колян.
— Нет, тут еще есть объекты, — я достал наладонник, нашел номер машины того самого парня в кожаной куртке, за которым следил в торговом центре и продиктовал эти данные в трубку.
— Еще кто-нибудь?
— Да нет, пока достаточно. Ты только за мной не вздумай следить, понял?
— Да ты что?! Друган, не доверяешь мне, что ли?
— Ну, ты даешь, шуток что ли не понимаешь… Конечно же, я тебе доверяю, — произнося эту фразу, я попытался представить, как Колян будет вести себя после того, как я повешу трубку. При этом впал в некий транс и стал видеть разные картинки, из которых следовало, что по крайней мере, в течении нескольких дней нанятые им люди честно отработают полученные деньги.
Я встал и направился к Ларисе. До места добрался как раз ровно в двенадцать. На этот раз ведьма оказалась одна. Как и при нашей первой встрече, Лариса была одета в черное платье. Ее длинные ногти тоже были выкрашены этим цветом.
— Та женщина, которую ты подцепил в баре, — сказала ведьма, — является духовным вампиром. Она пожирает души мужчин, с которыми спит. Эти существа еще называют суккубами, или сексуальными демонами женского пола.
— Пожирают души — это как? — спросил я.
— А вот так «ням — ням», — Лариса сделала выразительный жесть челюстями.
— Э… может ты все-таки объяснишь, как пожирание души выглядит на практике? И вообще, что такое душа?
— Что такое душа довольно трудно объяснить, — сказала Лариса, — если говорить в терминологии, понятной тебе, то душа — это нечто вроде информационной матрицы. Когда человек умирает, эта матрица остается. Она просто копируется на другой носитель. Ты, конечно, спросишь, почему тогда человек ничего не помнит о своих прошлых жизнях? А все очень просто. Представь, что душа в живом теле — это картинка в формате bmp[5]. А когда человек умирает, она архивируется в jpg[6] с большой потерей качества.
— А зачем она сжимается? — спросил я.
— Дело в том, что ее временный носитель имеет очень ограниченный объем. Гораздо меньший, чем нервная система человека. Это можно провести такую аналогию: физическое тело — компьютер, а душа после смерти — флэшка, куда копируется только самое важное. Так что большинство воспоминаний теряется или обесцвечивается. Но, тем не менее, их все же можно воспроизвести в измененном состояний сознания.
— Выходит, этот твой суккуб кушает информацию? — предположил я.
— Нет, не информацию. Он пожирает носитель этой информации. Ту самую субстанцию, на которую в течение всей жизни производится резервное копирование воспоминаний, и, которая, соответственно, после смерти покидает тело, сохраняя накопленную информацию для следующей инкарнации. А так как объем памяти человеческого мозга далеко не безграничен, то забэкапленные воспоминания удаляются из нервных клеток, чтобы освободить их для других задач. Так что потеря запасного носителя чревата полной потерей данных. Таким образом, в процессе общения с суккубом человек просто исчезает как личность. Исчезает безвозвратно. Как непосредственно стертый файл.
— И после смерти он уже никуда не инкарнируется, а умирает вообще, — закончил я.
