Пока Электра удивлялась, списались еще баллы: теперь уже примерно ящик сэндвичей, ведро газировки (двадцать семь порций), столько же коробок жареной картошки. Мороженое. Первым порывом было заблокировать операции, но потом она все-таки сообразила уточнить автора запроса.
Малак Лютеций Флавий. Несовершеннолетний. Ваш подопечный.
Электра заметалась, утратив всяческое соображение и, кажется, человеческий облик. Нельзя ли подключиться к ближайшей камере? Есть ли там эта камера? Она оперлась о стену и заставила себя дышать размеренно, под счет.
Боги, зачем ему столько мороженого? Привлечь ее внимание? Накормить декурию? Раздать страждущим?
А что делать ей?
Новый запрос. Система настойчиво предлагала ввести данные несуществующего чипа Малака Лютеция и дополнительно подтвердить, что он — это он. Электра, не долго думая, подтвердила своим приоритетом все, что только можно. Запрос прошел.
Ее затопило бесконечное облегчение.
Живой. Купил картошки. Живехонек.
Как это ему удалось? Как линия доставки вообще опознала его? Чипа нет, значит, по изображению? По отпечатку сетчатки? Конечно, она же прикладывала все это к прошению об усыновлении! Значит, оно действительно удовлетворено главой Семьи, фото Малака сделалось публичным и вспомогательные службы начали его узнавать.
Юнона и Юпитер, вот это понятная проблема, ясная! Из мира живых. Мальчик прорезался, надо найти. Более того, теперь она должна это сделать. Обязана рассказать ему о его новом статусе, уговорить вернуться к ней, наверх, или обеспечить ему другое, более безопасное место, не на корабле. В висках застучало, но одновременно она почувствовала оживление, выплывая из омертвелого состояния к теплой поверхности.
Как же связаться с ним? Как жаль, что она не успела дать ему чип, и как глупо, что не сообразила обеспечить каким-нибудь иным средством связи. Внешние устройства такого сорта существовали, но на подавляющем большинстве римских планет оставались глубокой экзотикой, кроме разве что Степи.
Нужно взять себя в руки и что-то придумать, пока он ест свое мороженое и не убежал никуда дальше. Может быть, попросить о помощи сотрудников центра солидарности? Кто-то может сейчас быть рядом с «Цирцеей». Она наудачу отправила запросы — справочная служба, техническая, даже учебная, но линии центра молчали. Что же делать? Электра растерялась. Сейчас Малак уйдет вглубь сектора, где ни у кого нет чипов, нет камер, нет ничего. Как найти кого-то или что-то без помощи алгоритмов? Привлечь Квинта? Он все должен про это знать… Нет, Квинта нельзя, что это она. Только не Квинта. Антония? Нет, он занят по уши. Все заняты. Надо как-то самой.
Надо спускаться вниз.
Но как — пока Анаклет колдует над Люцием, висящим между жизнью и смертью?
Что же, разорваться мне?
Я полечу. Полечу. Но сначала — Люций.
Электра выдохнула. Надо перестать трястись под дверью медблока и сделать то, что можно сделать прямо сейчас, с борта «Светоносного». Поиски Малака больше не ее прихоть. Она официально несет за него ответственность перед Римом и имеет полное право разыскивать его, как сама, так и с помощью технологических достижений.
Она с облегчением спряталась в кабинете и быстро составила запросы ко всем вспомогательным службам, транспортным сетям, медицинским и погодным узлам, а также ко всем государственным и открытым частным камерам, включая камеры наблюдения за птицами в городах и живой природой в заповедниках. Где бы ни засветился Малак, алгоритмы уведомят ее, реализуя право несовершеннолетнего на защиту своего опекуна. Он не сможет покинуть пролский сектор незамеченным. Во всяком случае, хотелось бы в это верить.
Она еще подумала и вывернула настройки приватности Малака Лютеция Флавия до упора. Чтобы никто другой не попытался реализовать какие-то свои идеи и фантазии за счет ее подопечного.
А вот и первые результаты. Чирикнул поиск по фото и сообщил, что перемещения Малака первой зарегистрировала и разметила транспортная сеть, вчера. Почти сразу после катастрофы в лаборатории он сел во флаер, который тут же обозначился как неисправный. Вот и трехсекундное видео, Малак смотрит мимо камеры и, кажется, гладит приборную панель. Геолокация совпадает с исследовательским центром Тарквиниев, время — раннее утро, прямо перед началом сражения. Значит, он как раз находился в воздухе, когда на высокой земной орбите открылся портал в Тартар, а на планете неизбежно пошли помехи в сети, сбойнуло энергоснабжение, с неба посыпались горящие обломки. Подумать страшно о том, как ему пришлось ориентироваться и садиться. Электра точно знала, что он пересек Атлантику, приземлился и теперь обедает в старой Европе, иначе бы наверное с ума сошла от тревоги. Даже теперь картины мерещились одна страшнее другой: Малака сбивают свои или чужие. Малак попадает на одну из римских погодных станций и убивает там всех, до кого дотянется. Малак спускается посреди джунглей и на него нападает ягуар.
Ну конечно, ягуар. Ври, да не завирайся, вот уж бедный ягуар, сказала Электра своей тревоге. Малак бы с ним поступил как-нибудь неэкологично.
Сейчас, уже скоро. Люций придет в себя. Анаклет объявит о том, что угроза жизни миновала. Она сможет спуститься вниз, на Землю, разыскать своего мальчика. Зайти в свой дом. Целую минуту она воображала, как бросит флаер на посадочной высокого яруса Конкордии, пройдет, почти пробежит по внутренней галерее и с наслаждением захлопнет за собой дверь квартиры, погрузившись в тишину и прохладу уединенного жилища.
Это была сладкая минута.
Увы, на планете ее ждут дела другого свойства. Совместить личное с личным не получится, слишком много хорошего захотела. Придется совмещать с полезным. Электра вздохнула и вызвала на экран карту разброса обломков по поверхности. Это она все равно собиралась сделать, надо было посмотреть, что и как они уронили на планету во время боя. Какие разрушения. Не пострадали ли не защищенные инсулами римляне, не свалилось ли что-то в номерные сектора. А если в секторе 24-6 все прекрасно и светит солнце, она всегда может слетать, чтобы прикинуть на местности, как хотя бы теоретически можно прикрыть такие зоны. Они же все устроены по одному образцу.
За этой работой ее отыскал Антоний. Здоровая смуглота поблекла на его лице, глаза лихорадочно блестели, но держался он как всегда бодро.
— Я так понял — у тебя хорошая новость?
Электра заморгала. Пришлось фокусироваться на собеседнике.
— Анаклет говорит, ждать несколько часов. И потом все равно реанимация. Но в наших условиях это новость безусловно хорошая.
— А? Нет, я хотел поздравить тебя с успешным усыновлением твоего малолетнего халифатского шпиона. Я поднажал и отец властью главы Семьи одобрил еще до того как началось, а потом началось и я уж не успел с тобой связаться, потому что в основном рыдал в каюте, — Антоний осекся. — Реанимация? Мы же потеряли капсулу.
— Гай вернул. Ох, братец, не спрашивай. Если кратко — операция отчасти увенчалась успехом.
Антоний помолчал, кусая губу.
— Ладно, — сказал он наконец. — Будем считать, что ты тоже не успела со мной связаться. Что ж, я рад. Есть надежда, говоришь?
— Надежда и страх рука об руку. — Электра помолчала. — Как бы я тоже хотела сейчас порыдать в каюте.
— У тебя зато была возможность командовать. У меня и того не было.
— А ты приходи в следующий раз! Поменяемся.
— Ну уж нет. Как это я отниму у сестренки то, что ей так нравится.
— Нравится?
— Еще бы! Да ты в зеркало на себя посмотри.
Вот уж чего сейчас вовсе не хотелось, так это зеркала.
— Может и нравится. Это проще, чем беспомощно ждать конца. Любого. — Она снова подумала о Конраде, который метался в своей клетушке где-то в недрах «Светоносного». — Как ты считаешь, наверное, я не должна держать Махайрода на цепи?
— Хочешь его выпустить после того, как он тебе башку чуть не свернул? Ты в курсе, что у тебя шея до сих пор синяя? Ты хрипишь, как гарпия.
