– Тсссс, – приложила она пальчик к губам, обращаясь к дереву, – Серёжку не разбуди.
Серёжка, двоюродный брат, спал в этой же комнате. Он всегда был сонным, потому что по ночам частенько лазил в окно и пропадал на улице с друзьями, до первых петухов. Но это был большой секрет.
Постель была управлена по-деревенски: две перины, огромная мягкая подушка, и всё это возвышалось на железной кровати с высокими ножками. А само бельё, кипельно-белого цвета, расшитое замысловатыми узорами, было похоже на царское ложе. Поэтому, Леночка чувствовала себя принцессой, как и подобало, собственно, девочке её возраста.
Да и весь дом тётушки, у которой Леночка гостила, был сказочным. Ажурные салфетки в зале укрывали швейную машинку, радиолу и телевизор. Плед на диване рычал огнедышащим драконом, а жар птицы на шторах завораживали. И когда приоткрытые створки окна тихонечко скрипели, а задорный сквозняк покачивал тюль, казалось, оживали сказочные птицы и начинали свой удивительный танец под прелестную музыку.
Девочка улыбнулась, услышав разговор во дворе. Тётя Лида вернулась! Легла на подушку и притворилась спящей, укрывшись опять с головой, потому что принцессе в сказочном доме, полагалось ещё спать.
Конечно, дом был никакой не сказочный, а самый, что ни на есть, обыкновенный. Добротный бревенчатый сруб, обшитый дранкой, утеплённый глиной и побеленный известью. Всё было в нём для хорошей жизни: три спальни, зал, кухня, большая печь, отделанная глиняными плиточками и светлые большие окна. И в каждой мелочи интерьера проглядывалась заботливая женская рука.
А обеденный стол, табуретки и резной кухонный буфет ручной работы, говорили о том, что и хозяин дома – мастер на все руки. Так оно и было. Глава семейства – Пётр Кузнецов, сорока лет от роду, хоть и работал в совхозе скотником и пастухом, но столярное и плотницкое дело знал хорошо. Да и душа лежала к дереву. Супруга его, Лидия Кузнецова, младше мужа на шесть лет, работала дояркой на совхозной ферме. Сын Сергей, тринадцати лет, учился в школе, а годовалую дочку Наташеньку нянчила тёща – Агафья Фёдоровна. Это и была семья, в которой гостила шестилетняя Леночка – дочка Валентины.
В воскресное утро, как всегда, каждый занимался своими делами.
Лида вернулась с утренней дойки, прошлась по огороду, что начинался от самого плетня и упирался в совхозный сад. Заглянула в сарай и мысленно похвалила мужа, который не сидел без дела, а успел уже и огород полить, и курей с поросятами накормить и печь уличную затопить. Которую разжигали летом, когда в доме было жарко и готовить на керогазе было не с руки.
Услышав стук молотка в бане, женщина улыбнулась, поправила косынку на русых волосах и пошла хлопотать по дому. Муж занят и её пора заняться делами.
Лида ждала сегодня в гости Валентину с мужем и старшими ребятишками. Дело близилось к осени и сестра, наверняка, собиралась приехать забрать младшую дочку.
Около крыльца стояла коляска и рядом сидела Агафья. Тонкие пальцы, скрюченные возрастом и покрытые сморщенной кожей, быстро стучали спицами, из-под которых торчал уже почти готовый шерстяной носок
– Маманя, ну зачем же вы так рано Наташку на улицу вытянули?
Агафья шикнула на дочь и поправила тюль на коляске, которая прикрывала малышку от насекомых
– Чего орёшь, как оглашенная! Душно в хате, капризничала девка, а тут успокоилась и спит. Иди работай. Сейчас ребята проснутся, завтракать надо всем, а ты плывёшь, как пава.
– Да иду я. Газик сломался. Пешком с бабами шли. А ты опару не смотрела, не убежала? —женщина заглянула под тюль, улыбнулась, но целовать не стала, чтобы не разбудить ангелочка, – Мамань, сегодня Валя приедет за Леночкой.
Агафья поморщилась и вытерла глаза уголком платка, которым была покрыта голова. Глаза слезились, то ли от дыма, который из печной трубы направился к крыльцу, то ли от каких своих тайных мыслей, – Да помешала я опару, помешала, – вздохнула она, – А печь то на что растопили? Дымину наворотили, не продохнуть. Керогаза что ли мало? Никак на Маланьину свадьбу стряпать собралась? А то гости великие, караваями их встречать. Чай не с голодного краю то?
Но Лида уже зашла в дом и не слушала.
В доме было прохладно и тихо. Рассвет лился в окна, струился по стенам и крашеному полу. Ступая босыми ногами по самотканым полосатым половикам, прошла по залу, заглянула в спальню. Комнатка была небольшая: одна железная кровать стояла около окна, другая вдоль стены, а остальное пространство занимал большой шифоньер на три створки. Женщина посмотрела на кровать у стены и улыбнулась: «Ах ты, оголец чумазый. Опять поленился хорошо помыться. Ну, проснёшься, задам я тебе»
Серёжка перевернулся на другой бок и спрятал чумазые пятки под одеяло, будто услышав мамкины мысли.
На другой кровати, укрывшись с головой, спала племяшка. Дверца шифоньера тихонько взвизгнула: «Надо Петру сказать, пусть подделает» – подумала Лида, достала чистый халат, платок и так же тихо вышла.
Леночка ещё немного подождала, откинула одеяло и ловко спрыгнула с перин, похожих на снежный сугроб. Сняла ситцевую ночную рубашку, аккуратно сложила на постель, натянула голубое платьице в мелкий цветочек и пошлёпала босыми ножками через зал в кухню.
А там уже тётушка звенела посудой, готовила завтрак и накрывала на стол. По дому растекался аромат блинов. Такой призывный, что сон сняло, как рукой.
Лида обернулась, – Проснулась, золотко? Как раз к завтраку. Беги умывайся, да зови бабулю с Наташей и дядь Петю за стол.
Про сына она нарочно ничего не сказала, давая тому поспать лишний часок. Конечно она знала, что Серёжка бегает ночью с друзьями, то на речку, то в совхозный сад. Сколько раз гоняла сына мокрым полотенцем по двору, за порванные штаны, да гору ранеток под кроватью, которые и в своём саду уродились так, что ветки прогнулись до земли. Но совхозные ребятне казались слаще.
Всё это баловство, а парень рос настоящим помощником. Всё лето, до первой зорьки, ездил с отцом, помогал собрать по деревне стадо, вывести в поле и там оставался один за пастуха. А Пётр уезжал на лошади на ферму и работал там скотником.
В помощь мальчишке оставался только Казбек – пёс неизвестной породы: рыжий, лохматый, как медведь, и размером, почти такой же. Откуда такой взялся в деревне, никто и не знал. Приблудился ко двору по весне прошлого года. На вид – большая собака, а оказалось, что щенок. Грязный, худющий, глаза гнойные. Лида тогда с Петром поругалась, что тащит в дом всякую грязь. Но тот упёрся и решил оставить, чтобы приучить скот пасти. Откормил, вылечил и стал брать его с собой на пастбище. Пёс очень быстро сообразил, чего от него хотят и стал незаменимым помощником. Но ночевал Казбек на улице, около хозяйских ворот, на траве. Туда же хозяин выносил ему вечерний провиант.
Лида ни в какую не соглашалась пускать «чудовище» во двор.
А летом того же года, Пётр отправил Серёжку с пастбища домой. Мальчишка поехал на велосипеде и Казбека взял, чтобы веселее было. Путь лежал по мосту. И речка там – взрослому по колено, но Серёжка сорвался с моста, упал вместе с велосипедом в воду и чуть не утонул.
Рыбаки увидели, как Казбек бегает и истошно лает. Прибежали, а пёс из воды Серёжку зубами тянет. Мальчишка, видимо, головой об камень приложился на мелководье и потерял сознание.
Женщина вытерла фартуком набежавшую слезу, думая о том, что в один миг могла потерять сына. Год прошёл. В деревне посудачили да забыли. А материнское сердце щемило до сих пор.
Казбек теперь ночует в своей собственной будке, во дворе и получает завтрак и ужин, как полноправный работник. А то и сахарная кость перепадает из рук хозяйки и крынка парного молока.
– Тётя Лидаааа, а правда бабушка говорит, что за мной сегодня папа с мамой приедут? – Леночка сидела за столом, подперев щёчки кулачками и с интересом наблюдала, как тётушка ловко наливает тесто на сковороду ложкой – раз, раз, раз! Мама наливает половником – раз и всё, а тётушка всегда ложкой.
