— Майкл! — рассержено шипит Ви.

Вздохнув, я машинально прикладываю указательный палец к её губам, чтобы та замолчала. И тут она меня в отместку кусает! Последнего я точно не ожидаю, поэтому вздрагиваю.

— Ты чего кусаешься?! Бешеная?

— Нечего совать свои грязные пальцы мне в рот!

— Не слишком ли ты торопишь события, Ви? — уточняю и наклоняюсь ближе, после чего сразу же чувствую её встревоженное дыхание.

— Ты омерзителен! И не говори мне, что на это покупаются все женщины!

— Ну, не знаю, — не отстраняясь, шепчу я, с вожделением заглядывая ей в глаза. — Это ты мне скажи, мышка!

— На меня твои чары не действует, Майкл Ким, — раздражённым тоном отрезает она.

«Есть! Это именно то, что я хотел в ней увидеть», — обрадованно понимаю про себя.

— Если женщина злится, значит, она не только не права, но ещё и знает об этом.

— Хватит цитировать Ремарка, умоляю! — отвечает Олливия.

— Мне нравится, когда меня умоляют не делать что-то, — признаюсь я, облизывая губы.

— Твоё время на исходе, Майкл! — оповещает девушка и отворачивается.

— Моё или наше?

Я вижу, насколько её злит такой разговор, и кормлю этим своё самолюбие. Она просто не может мне противостоять, хотя и всячески отрицает это. Подобное очень даже мне на руку. «Лучший способ кого-то понять — это разозлить его. Тогда ты увидишь его настоящее лицо», — в мыслях цитирую я, улыбаясь.

— Нет никакого нашего времени! Что ты несёшь?

— Кажется, ты сама в нём запуталась.

Злость терзает Олливию изнутри, что видно по её глазам. Зрачки сужаются, дыхание сбивается, а на шее часто пульсирует вена, что всегда выдаёт избыток адреналина в крови. Резко встав на ноги, она подходит ко столу, на котором лежат её папки.

— Или мы сейчас нормально работаем, или я не буду редактировать твою книгу.

— И что с того?

— Как что?

— Ну не будешь, так не будешь.

— Но у нас контракт!

— Я могу его разорвать, впрочем, как и ты.

Ви закусывает губу, стараясь осмыслить выше сказанное. «Женщины в гневе — самое возжелаемой на свете для мужчин существа», — в мыслях прокручиваю фразу снова и снова.

— Так ты уже передумала отказываться от редактирования моей книги?

— Заткнись и посмотри наконец мои правки.

Ви швыряет в меня папку с содержащими распечатанный текст листами, где красным выделены некоторые предложения. Среди них есть и другие, где те или иные строки помечены зелёным, показывая места, где уже внесены исправления, что мне предстоит либо принять, либо отклонить.

— Что ж, посмотрел. И? — Отложив бумаги, я бросаю взгляд на неё.

— У тебя в словарном запасе есть что-нибудь более развёрнутое, чем короткие вопросительные предложения?

— Есть.

— Я заметила.

— Думай, как хочешь.

— То есть ты согласен с моими правками?

— Сегодня да, ты меня утомила.

— Майкл! Эти правки отправятся в печать именно в том варианте, который я утверждаю…

— Я знаю. И что с того?

— А что, если я написала там плохие слова?

— Твоя совесть не позволит такое сделать, точно так же, как и отправить в печать книгу хотя бы с одной ошибкой.

Олливия поджимает губы, разворачивается к столу и замолкает. «Бинго! Я попал прямо в яблочко, отчего её честолюбие подбито. Никому не нравится, когда тыкают носом в собственные слабые места. И повышенная ответственность как раз её Ахиллесова пята», — размышляю я, наблюдая за ней.

— Быть может, ты всё-таки повнимательнее их посмотришь? — настойчиво спрашивает Ви, развернувшись и буравя меня своими глазами коньячного цвета.

Внезапно в кабинет заходит Барри Уокер и, увидев нас, сетует:

— Чёртова пробка! Прошу прощения…

Обменявшись со мной рукопожатиями, он здоровается с мисс Кларк и садится за свой рабочий стол.

— Я смотрю, вы время не теряете? Молодцы!

— Так и есть… — соглашается Олливия, бросая на меня презрительный взгляд.

— Обещаю, что я посмотрю эти правки и отпишусь тебе.

— Чудненько! — отзывается она. — Что ж, раз мы всё уже решили…

— Присядь, пожалуйста, — говорит ей Барри.

Я остаюсь сидеть на диване, игнорируя его молчаливое приглашение пересесть поближе.

— Олливия… — продолжает он. — Я понимаю, что произошедшее несколько недель назад стало полным шоком не только для тебя, но и для всех нас.

— Всё в порядке, — отвечает девушка, пытаясь с самого начала разговора задать тому положительный тон, однако мне кажется, что она и тут проиграет.

— Я хочу сказать, что если вдруг будет происходить нечто странное, или же тебе покажется, что тебя преследуют, то незамедлительно сообщи о подобном мне или Майклу.

— А… — начинает Ви и осекается, явно не понимая. — Простите, но при чём тут вы и Майкл? Не легче ли в таком случае обратиться в полицию?

— Понимаешь ли… — отвечает мужчина. — Пока все мирные статьи в газетах поднимают рейтинг не только Майкла, но и нашего издательства, то всё хорошо. Но если вдруг его ярые фанатки захотят навредить тебе, то такое уже будет плохо. Поэтому в первую очередь для своей защиты просто сообщи нам о тех переживаниях или предчувствиях, которые у тебя возникнут. По крайней мере, Майкл хотя бы сможет приставить к тебе охрану, если ситуация выйдет из-под контроля.

— Хорошо, но я всё равно не понимаю, почему мне в случае преследования не стоит сообщать в полицию.

— Не то, чтобы вообще не сообщать… Просто мы станем первой помощью до вмешательства полиции, если потребуется.

Олливия бросает на нас неодобрительный взгляд, но сдаётся и всё же кивает.

— Что ж, — констатирует Барри, потирая ладони. — Думаю, это всё, что я хотел сказать вам обоим.

— Ладно, я пойду работать.

Девушка разворачивается и выходит из кабинета, закрывая за собой дверь.

— И всё-таки, — немного помолчав, уточняет наш коммерческий директор, — почему ей не стоит сообщать первым делом в полицию?

— Это моя вина, — отрезаю я. — Поэтому мне эту кашу и расхлёбывать. Я не хочу лишней шумихи и чужого вмешательства. В крайнем случае, попрошу своего друга присмотреть за ней.

— Но логичнее поступить иначе. Майкл, точно всё в порядке?

— Да, в полном!

— Что ж, я верю тебе. Но имей в виду, что вся ответственность ложится на твои плечи, если с Оливией что-либо случится.

— С ней будет всё хорошо. Я обещаю.

Я вылетаю из кабинета, словно обожжённая. «Насколько нужно быть таким высокомерным хамом, чтобы ещё и пытаться контролировать мою жизнь? Это полный абсурд!» — думаю про себя, злясь ещё сильнее.

Стремительно несусь вперёд, минуя всех зевак, что норовят вынюхать хоть какую-то тему для сплетен и, не видя ничего на пути, врезаюсь в чью-то спину.

— Эй, Олливия! Не ожидал, что вы так снова влетите в мою жизнь!

— Уйди с дороги. — Отодвинув в сторону Фредди, в которого врезалась, оставляю его позади с каким-то неуместными возгласами в мой адрес.

Весь отдел смотрит на меня, будто бы впервые видит. Я и сама себя не узнаю, будучи неожиданно грубой и раздражённой. Усевшись за стол, ещё долго не могу сосредоточиться на работе. В голове всё вертится фраза: «Мы просто станем первой помощью до вмешательства полиции, если будет нужно». Мне понятно, что подобная подача исходит непосредственно со стороны Майкла. «Что ему нужно от Барри? Ещё месяц назад я спокойно жила, работала и спала. С появлением же Кима моя жизнь превратилась в такое сумбурное времяпрепровождение, что уже не представляется возможным понять, откуда в этой истории ноги растут», — определяю я, зарываясь руками в волосы.

Оставшийся рабочий день стараюсь игнорировать шёпот, взгляды и внезапное молчание, когда захожу в какой-нибудь кабинет или на общую кухню. Теперь для того, чтобы налить кофе, мне приходится проходить пять кругов ада, прежде чем моя кружка наполнится. Я вымотана до последней капли. Любой косой взгляд раздражает, забирая последние капли самообладания. «Такое ощущение, что вселенная ополчилась против меня, всеми силами давая понять, что моё место не здесь», — в какой-то момент приходит ко мне усталая мысль.