Зайдя в кабинет к Барри Уокеру, я устраиваюсь на мягкий диван, который подарил ему на юбилей. Поднятое настроение, навеянное предстоящей дискуссией с Ви, побуждает меня открыть бутылочку виски, однако пока что мне стоит отказаться от алкоголя. В какой-то момент вибрирует телефон, и я, посмотрев на экран, вижу смс от Эрики, что гласит: «Увидимся?»

Набрав короткий отказ, тут же отправляю и откладываю мобильный в сторону, поворачивая экраном вниз. Мне льстят заголовки на первых полосах газет, равно как и все комментарии под любой записью, где упоминается наши имена с Олливией. Шон говорит, что раз слухи бегут впереди меня, то публике стоит слегка подыграть. «Всё-таки репутация мощная вещь, которой требуется управлять с умом. Подыграть тут или там не составляет ровным счётом никакого труда. Главное, какой конечный результат будет…» — решаю про себя, постукивая пальцами по подлокотнику.

Неожиданно моё размышление прерывает Ви, которая, стуча каблуками, входит в кабинет. На ней идеальный костюм, что подчёркивает её сочные бёдра и упругую задницу. «Возможно, я сегодня не столь жестоко высказываюсь в её адрес, потому что она выглядит так привлекательно? Не знаю. Сейчас же от одного комплимента мой язык точно не отсохнет», — обдумываю я и, пока девушка закрывает за собой дверь, замечаю:

— Хороший вкус.

— И что это было?

— Ты о чём?

— Что ты сейчас устроил в офисе? — спрашивает она взволнованным и тихим голосом.

— Как что? — уточняю в ответ, давая понять, что не понимаю, о чём она говорит.

— Ты прекрасно знаешь, о чём я! — бросает Олливия, садясь в кресло напротив.

— Садись рядом. — Похлопав рукой по дивану, я наблюдаю за ней.

— Ещё чего! — фыркает та, положив ногу на ногу.

— Я тебе, между прочим, комплимент только что сделал. А ты ведёшь себя некрасиво.

— Да ну? — Она изгибает брови и вопросительно на меня смотрит. — Мне что, теперь боготворить тебя всю жизнь за то, что ты сделал мне комплимент?

— Я не против такого же жеста с твоей стороны.

— Если бы не работа, то… — начинает девушка и резко замолкает.

— То что? — Пересев на край дивана, я подаюсь вперёд, чтобы лучше видеть её испуганный взгляд.

Я знаю, что она боится. Знаю, что никогда не пойдёт против меня, потому что трусиха. А трусихами очень легко управлять.

— То мне бы не пришлось терпеть такого партнёра, как ты.

«Провокация? Неплохо. Но слишком слабо, чтобы задеть», — определяю про себя.

— Какого такого?

— Такого высокомерного козла.

— Ты уверена, что делаешь правильные выводы?

Встав с дивана, я опускаюсь на рядом стоящий стул так, что её ноги оказываются между моими. «Как правило, женщины в таких ситуациях теряются, краснеют и смущаются. И это именно то, на что я хочу сейчас посмотреть», — мелькает у меня мысль.

— Безусловно, — говорит она и еле заметно улыбается. — Несмотря на то, что слухи о твоей самооценке летят быстрее, чем ты можешь моргнуть. Впрочем, твоё дерьмо и не пахнет лучше, чем у других.

— Тебе нравится копаться в дерьме окружающих людей?

— Гордость скрывает слабость.

— Ты это о себе сейчас?

«Если бы эти стены были прозрачными, я бы собрал неплохую аудиторию для зрелища. Но увы, мне остаётся довольствоваться лишь её попытками сострить. Потугами вывести меня из себя девушки, которая из последних сил пытается выйти сухой из воды», — склонив голову набок, мысленно сетую я.

— Как ты можешь быть таким высокомерным и скользким после всего, что сделал? — звучит очередной её вопрос.

— А как ты можешь быть такой храброй и глупой, чтобы называть меня высокомерным и скользким?

— О боже мой! — восклицает Ви.

— Можешь и так меня называть, я не против.

— Ты можешь хотя бы пять минут сидеть спокойно и не выделываться?

— А что, твой словарный запас иссякает?

— Ты неисправимый козёл! Иногда некоторым личностям корону охота поправить лопатой.

— Ты про себя или меня?

Она закипает, отчего я чувствую привкус победы. Мне не хочется уступать ей ни сейчас, ни в будущем, тогда как её вспыльчивость и наличие острого языка приводят в восторг. Я вижу, как девушка поджимает губы, явно собираясь проиграть битву, но не войну. «Пусть последняя и разворачивается именно так, как хочется мне, она не сдаётся. Её линия обороны довольно хилая, да и держится лишь на вере в лучшее. Моя же оборона сделана из стали, так что ей вряд ли удастся пробить там хотя бы одну брешь. Для Олливии я всё решил ещё в тот самый день, когда увидел её впервые. И теперь постоянно ловлю себя на мысли, что мне не терпится увидеть снова на ней то самое платье», — раздумываю я, скользя по ней ленивым взглядом.

— Для чего ты меня позвал?

— Перевод темы? Нехорошо. Я снимаю с тебя два очка.

— Ты что, ещё и очки ставишь всем своим коллегам?

— А ты что, только об этом узнала?

На лице Ви написано недоумение. «То ли от того, что с неё снимают пару очков, о которых не догадывалась, то ли она вообще ничего не понимает из происходящего», — прикидываю про себя.

— Детский сад, — высказывает та и демонстративно поправляет свой пиджак.

— Кто бы сомневался!?

— Да хватит вести себя, как полнейший козёл! — восклицает она и поднимается со стула так резко, что чуть не заезжает мне по челюсти. — Либо ты говоришь, зачем мы вообще должны были встретиться, либо я иду работать! У тебя ровно пять минут, чтобы объясниться!

«Эта агрессия, которую Олливия не может контролировать, второе по счёту, что в ней прекрасно после запомнившегося мне платья. Впрочем, давать выбор тому, кто больше всего тебя раздражает, плохой ход в игре. Но ничего, мы над этим поработаем чуть позже», — думаю я и усмехаюсь.

— Ты вроде бы мой редактор, ведь так?

— Угу, — бормочет она.

— Ну так вот, я решил, что нам стоит поработать вместе над книгой именно сегодня, когда у меня появилось свободное время.

— О, господин! — с ехидством восклицает девушка. — Благодарю вас за то, что вы соизволили найти время на работу со мной! Низкий вам поклон!

И с последними словами она картинно мне кланяется.

— Тебе точно хорошо? — интересуюсь я. — Может, стакан воды?

Лицо Ви стоит запечатлеть на фото. От взмаха головой, когда она склонялась вперёд, её огненные кудри водопадом рассыпаются по плечам. Губы кривятся в полуулыбке, а глаза же сверкают от переполнявшего их гнева. И, к великому сожалению, именно в этот момент я не выдерживаю и в полный голос смеюсь.

— Над чем ты смеёшься? — раздражённо спрашивает она.

— Над тобой, глупенькая, — поясняю ей сквозь смех.

— Ты невыносим!

— Зато в постели хорош, — хвалюсь я и улыбаюсь своей самой привлекательной улыбкой, какой у меня частенько получается совращать женщин.

— Какая мерзость! — скривившись, бросает Олливия и пересаживается на диван.

Недолго думая и слегка поправив костюм, я сажусь с ней рядом, закинув руку на верхнюю спинку. Ви не демонстрирует собственной неприязни, но мне и без того известно, что рядом со мной ей некомфортно. Осознание последнего здорово веселит и тешит моё эго.

«Я неотразим даже для неё. И пускай она пока ещё противится, но в конечном итоге ей всё равно придётся смириться с тем, что нам нужно работать бок о бок», — констатирую про себя, рассматривая профиль девушки. Не вытерпев, указательным пальцем незаметно дотрагиваюсь до её волос, но тут в кабинет неожиданно кто-то заглядывает.

— Ой, простите… — заметив нас, лепечет от двери какая-то серая мышка. — Я думала, что директор уже на месте.

Олливия хочет было ей что-то ответить, но я опережаю её.

— Имейте совесть, юная леди! — говорю так, будто отчитываю пятиклассницу за невыполненную работу по математике. — Вначале нужно было постучаться, а не врываться в кабинет, будто вы у себя дома.

— Да, простите… — тоненьким голоском начинает извиняться незнакомка, вот только договорить я той не даю.

— А теперь пошла вон отсюда, — приказываю ей тоном, не терпящим возражений.