Жарить мясо не на чём, а даже если бы было на чём, победивший дуэлянт может быть где угодно, привлекать его на огонёк – это очень неосмотрительно. Поэтому Иван начал срезать со змеи мясо и жевать его сырьём.

Так змеиное мясо ещё сильнее напоминает курятину по вкусу, только слегка подпорченную. Из-за того, что не пришлось его жарить, мясо имело ещё больше так необходимой Ивану влаги. После таких невыносимых нагрузок, пережитых за последние сутки, организм с искренней благодарностью воспринял даже такую еду, щедро выделив эндорфины.

Расправившись со змеиной тушей, Иван вытер рот, облизал тыльную часть ладони, после чего продолжил своё изматывающее путешествие. Жутко хотелось спать, но это неприемлемый риск, которого он не мог себе позволить.

Когда солнце вошло в зенит, Иван уже не до конца понимал, где находится и что делает. Единственное, чего ему хотелось – спать. Последние несколько часов он мог думать только об этом.

Наконец, его силы были окончательно исчерпаны, поэтому он упал на песок, увязал на копьё несколько рубашек, чтобы сымитировать некое подобие навеса, накрылся им и отключился в ту же секунду.

Сон был тревожным. Звуки, показавшиеся его организму подозрительными, будили Ивана раза четыре.

Несколько раз ему приснились события прошлого. Вероятно, воздействие жары, жажда и лёгкий голод вызвали у подсознания знакомые ассоциации, поэтому Иван во сне перенёсся в Панджерское ущелье. Сон был настолько реалистичен, что сомнений в реальности происходящего даже не возникло, до самого пробуждения.

«Опять снилась эта паскуда…» – подумал Иван, открыв глаза. – «Ахмад Шах Масуд, сука…»

Тогда было жарко. Девять месяцев прерываемой короткими перемириями войны. Ахмад Шах Масуд выбивался из ущелья неоднократно, Иван там положил кучу душманов, настолько много, что, в какой-то момент, перестал считать, но каждый раз упёртый моджахед возвращался с новыми людьми, чтобы вновь повторился очередной оборот человеческой мясорубки. Ахмад Шах Масуд считается многими «экспертами» успешным афганским полевым командиром, но Иван так не считал. Нет, на фоне остальных Масуд был настоящим уникумом, но если бы ОКСВА позволял себе такие потери, какие были обычным делом у Масуда, десять лет этот конфликт бы не продлился…

Встав и стряхнув с себя наметённый за время сна песок, Иван огляделся, не увидел ничего подозрительного и начал сборы. Смотав ткань и закрепив её на спине, он взял копьё и продолжил идти.

Палящая жара никуда не делась, зато он, хотя бы, немного отдохнул и теперь имел силы продолжать путь.

//6 июня 2022 года, в подозрительном месте//

Характер местности сменился. Теперь песка стало чуть меньше, а почва стала каменистой. Идти тяжелее, но, как стало однозначно ясно, уже не надо. Потому что он пришёл.

Впереди, за валуном, за которым укрылся Иван, располагалось скопление саманных домов. Это оазис, так как из-за домов торчат невысокие пальмы, вероятно, финиковые, но это не точно. А ещё там были люди. Не в бедуинских одеждах, как можно ожидать, а в чём-то совсем странном. У мужчин и женщин на головах необычные каркасные уборы из плотной ткани, круглые, со скошенными полями, прикрывающими плечи и глаза. Одежды просторные, преимущественно серые и чёрные подобия туник. На ногах их плетёные из кожи туфли или полуботинки. Все мужчины вооружены холодным оружием, представленным короткими изогнутыми кинжалами.

Посреди поселения стояла башня, на вершине которой Иван увидел дозорного с винтовкой. И сразу стало понятно, что его увидели, так как из поселения выехало шесть человек на низеньких и поджарых лошадях. Не уйти.

Иван вышел из-за валуна и открыто направился к поселению.

Всадники были вооружены фитильными мушкетами, которые были наведены прямо на Ивана.

– Стоять, – спокойным тоном приказал один из всадников, взведя рычаг фитильного замка. – Кто ты такой и что хочешь здесь найти?

Судя по физиономии, типичный европеоид, такие черты лица более характерны для Западной или Центральной Европы, чем для опаленных солнцем песков. Глаза голубые, кожа лица пусть и загорелая, но всё равно светлее, чем у тех же арабов или бедуинов. Нос прямой, без горбинки, челюсть квадратная, покрытая светлой бородой.

– Меня зовут Иваном, – представился Иван. – Я ищу кров и воду.

– Тогда ты пришёл не туда, – ответил всадник.

– Я не собираюсь воровать или отнимать, – вздохнул Иван. – Если есть работа, то я могу заработать себе место в тени и воду из колодца.

Всё, что он слышал о восточном гостеприимстве, ненападении на гостя и прочее – это, так или иначе, связано с мусульманской культурой. Здесь ислама, скорее всего, нет, поэтому надеяться на тёплый приём будет глупо. Но в суровом пустынном быту нередок дефицит рабочих рук, поэтому Иван рассчитывал заработать себе воду и еду на первое время. А дальше он посмотрит.

– Работа? – прищурился главарь всадников. – Бирдан, Камос, отведите его к почтенному Саю. Остальные – за мной, посмотрим, нет ли у него притаившихся неподалёку друзей.

Иван предусмотрительно отбросил в сторону самодельное копьё и пошёл вслед за двумя всадниками, молча поехавшими исполнять поручение вожака.

Неизвестно, что его здесь ждёт, но тут, хотя бы, есть тень, в которой можно выспаться. А ещё его не стали убивать сразу, что похоже на дружественный жест.

«Разберёмся», – подумал Иван.

//6 июня 2022 года, в пустынном поселении//

Иван посмотрел на домишко, к которому его привели. Построен из камня, потому что древесина – это большая проблема в пустыне, окна маленькие, закрыты кожаными пологами, дверь тоже с плотным пологом. Прямо к дому пристроен сарай, где обитают домашние животные – судя по блеянию, козы.

– Отдай пистолет, – потребовал один из сопровождающих, спешившись и подойдя к нему.

– Держи, – ответил Иван, передавая своё оружие.

Пистолет был передан второму аборигену, который сунул его себе за пояс, как любят делать гангстеры в дешёвых и не очень боевичках. Вероятно, подсмотрел метод у кого-то более бывалого и уважаемого…

– Заходи, – указал первый сопровождающий на полог.

Внутри дома было темно и прохладно. Несколько женщин в прихожей мололи зерно примитивными жерновами, дети тихо сидели там же, наблюдая за этим монотонным процессом. Одежда на всех встреченных людях из грубой шерсти, то есть материальное обеспечение у местных крутится, в основном, вокруг скота, но есть доступ к зерновым, что свидетельствует о какой-то торговле с земледельцами. Это может значить, что относительно плодородные земли находятся не так далеко отсюда.

– Проходи, чужак, – раздалось из следующей комнаты.

Иван оглядел помещение, после чего прошёл дальше.

Стены и потолки дома аккуратно обмазаны саманом, что обеспечивало лучшую термоизоляцию, но плохо сказалось на внутреннем убранстве. Пол был земляным, но плотно уложенным коврами разного качества.

Во время службы в ОКСВА Иван был во многих кишлаках и обилие ковров свидетельствовало о высоком материальном достатке хозяина дома. Потому что ковры там делают вручную, а это очень трудоёмкий и длительный процесс. Даже ходили слушки, что с помощью советских ковров, произведённых на промышленных ткацких станках, некоторые командиры покупали верность отдельных кишлаков.[5] В самых глухих уголках Афганистана даже представить себе не могли, что где-то далеко на севере, в Алма-Ате, работает фабрика, выпускающая многие тысячи ковров в день. Доставка таких, без сомнения, роскошных подарков обходилась недёшево, но афганцы, исторически живущие очень скромно, были готовы на многое, чтобы приподнять свой статус в обществе. И старейшины, стоящие во главе поселений, охотно принимали дары от шурави[6] и лояльно следовали указаниям столь щедрых, пусть и странных, людей. Восток – дело тонкое…