Республиканскому стражу не понравилось обвинение в нетрезвом состоянии, но он сдержал себя от резких слов.

– Хорошо, – процедил он. – Утром я приду со следственной группой.

– С нетерпением жду, – улыбнулся Иван.

Отряд стражи покинул территорию мастерской, а охрана продолжила уборку тел.

– Накройте их чем-нибудь, – приказал Иван, когда покойников сложили. – И да, смена ещё не закончилась, поэтому все по штатным местам.

Решив, что на сегодня достаточно, Иван взял дополнительный револьвер из складских запасов, повесил вторую кобуру, как заправский ковбой, после чего пошёл к дому.

Цех цирюльников не переступал определённую грань, поэтому на дом никто не нападал. В кустарнике вдоль дороги не обнаружилось засады, хотя Иван такую ждал, двери в порядке, а район дома, в целом, был спокоен.

Отворив дверной замок двумя ключами, Иван наткнулся на дробовик, нацеленный ему прямо в пах.

– Что за шумиха в городе? – спросила Виг.

– Напали на мастерскую, – пожал Иван плечами. – Нападение отбито, положили двадцать девять человек, троих потеряли.

– Аха… – произнесла девушка. – Я так и думала, что будут проблемы с твоими инновациями.

– Это было ожидаемо, – вздохнул Иван, аккуратно отодвигая ствол дробовика. – Республиканский страж был очень недоволен, хотел арестовать меня, но не стал.

– Двадцать девять человек, какие бы там ни были обстоятельства, это серьёзно, – произнесла Виг. – Тебя точно арестуют.

– По закону я прав, – Иван прошёл на кухню и налил себе воды из графина. – Сегодня утром узнаю, что об этом думает градоправитель.

– Он будет на стороне толпы, – Виг заперла дверь и проковыляла на кухню. – Эх, а я только освоилась в этом доме…

– Думаешь, придётся переезжать? – спросил Иван.

– Да как пить дать! – уверенно ответила она. – Проблема в том, что вы убили чьих-то отцов, сыновей, дядь и близких друзей. Неважно, по какой причине. Мстители обязательно придут.

– Как смотришь на то, чтобы переехать в Палиму? – спросил Иван.

– Я думаю, что это слишком близко, чтобы забыть о мстителях, – ответила Виг.

– Столица? – предложил Иван.

– Там тебя тоже захочет убить несколько сотен цирюльников, – хмыкнула Виг.

– Это ерунда, – произнёс Иван, залпом выпив воду. – Но слишком рано. Мой план предусматривал накопление солидного капитала, прежде чем мы отправимся в столицу…

– Так у тебя был какой-то план?! – возмущённо воскликнула Виг. – Почему я узнаю об этом только сейчас?! Я думала, что мы партнёры!

//27 июля 2022 года, город Еран//

– Тридцать два?! – воскликнул гробовщик Морс. – У меня нет столько гробов!!!

– Постарайся, надорвись, перетрудись, но мне нужно похоронить тридцать два человека, – ответил Иван. – Я взял на себя такие обязательства. Или я пойду к твоим конкурентам.

– Да иди, блядь, на здоровье! – вспылил Морс, после чего Иван начал разворачиваться. – Нет, стой! Не иди! Я погорячился! Найму пару повременщиков и сделаем всё сегодня же! Какое качество гробов тебя интересует? Как всегда?

– Да, самые лучшие, – кивнул Иван. – Дуб, надгробия из базальта, ритуальные квадраты из того же камня.

– Месячный запас досок просру сегодня… – посетовал Морс.

– Слушай, я же даю тебе возможность заработать… – начал Иван.

– Да понимаю я! – перебил его гробовщик. – Но не тридцать два же человека!!! Тридцать два!!! Да ты с ума сошёл?!

– Меня оправдали республиканский страж и управа, – вздохнул Иван. – Я был в своём праве и защищал свою жизнь. Правда, мне придётся уезжать в скором времени…

Когда республиканский страж протрезвел и понял, что подарок в виде двух ящиков креплёного вина от цеха цирюльников – это подлая уловка, чтобы у нападающих было больше времени на разрушение мастерской, Иван был очень быстро и полностью оправдан. Ещё градоправитель был на его стороне, так как первый налоговый платёж сильно улучшил положение вещей в городе, что позволяло смотреть сквозь пальцы на «некоторые вольности», позволенные себе Иваном при самообороне.

Но с самого утра поступают многочисленные жалобы от горожан, в которых они требуют наказать преступника и разрушить его предприятие. Люди не хотят понимать, что мастерская Ивана – это потрясающая возможность для Ерана. Возможность, которая появляется один раз в истории.

– Жаль слышать такое, – вздохнул гробовщик Морс. – Но да, ты прав, такого тебе, даже если ты был со всех сторон прав, никогда не простят.

Во время службы в ОКСВА Иван сталкивался с такой вещью как «бадал», что в переводе с пушту означает «месть». Разные домашние «эксперты» болтают, что это у народов Кавказа обычай кровной мести достигает невероятной степени ожесточения, но то, что понимают под кровной местью кавказцы, далеко не то же самое, что под этим понимают пуштуны. У пуштунов поводом для кровной мести может стать спор за очерёдность водопоя для скота, что, порой, становится началом для длительной и кровопролитной резни между несколькими родами. Чеченцы за такую мелочь конфликтовать не будут, а пуштуны, посчитавшие, что им был нанесён неустранимый урон чести, с готовностью достанут кинжалы и автоматы, после чего пустят их в ход.

Большая часть эпизодов длительных войн между пуштунскими родами, о которых слышал Иван, начинались с сущей ерунды, наращивая ожесточение с течением лет. Если даже в Средневековье у конфликтов между племенами и феодальными государствами были хоть какие-то обоснованные причины, политические или экономические, то у пуштунов всё было не так. Им только дай повод обидеться и потерпеть урон чести…

Сам Иван несколько раз становился объектом охоты нескольких пуштунских родов, коим сильно попортил кровь. Кто-то бы испугался, кто-то бы попросил перевода в другую часть Афганистана, но не Иван. Ивану было плевать на мнение всех окрестных пушту с самого высокого минарета самой престижной мечети Кабула.

К концу службы, из-за такого отношения к местным, он даже сумел заработать некую репутацию среди моджахедов. В Пандшерском ущелье, где орудовали, известные на весь Афганистан, Ахмад Шах Масуд и майор Борис Керимбаев,[16] более известный моджахедам по прозвищу Кара Майор.

С последним Иван никак не пересекался, ведь это были СпН, пусть и носящие форму десантников, поэтому боевые задачи их никак не пересекались.

«149-й гвардейский мотострелковый Ченстоховский Краснознамённый, ордена Красной Звезды полк», – напомнил себе Иван название подразделения, в котором он фактически сформировался как человек. – «Надо было не ерепениться и продолжать сверхсрочку, может, не ввязался в эту кровавую карусель и жил бы сейчас где-нибудь в Пензе, на пенсии, может, семью бы уже давно завёл и забыл всеми богами проклятое прошлое…»

Воспоминания из прошлой жизни, совершенно не волновавшие его раньше, теперь воспринимаются по-особенному остро. А ещё эти сны. Реалистичные кошмары, которые, на самом деле, не кошмары, а облицованные эмоциональным окрасом воспоминания о его опасном существовании, в Афгане, а затем в новообразованной Российской Федерации…

– Мне нужно срочно похоронить всех этих людей, – вздохнул Иван, вынырнув из омута воспоминаний. – Я дал обещание управе и республиканскому стражу.

– Да сделаю я всё, – гробовщик Морс поставил рубанок на верстак. – Могу даже небольшую скиду предоставить, за массовый заказ.

– Не надо скидку, – покачал Иван головой. – Сколько с меня?

Покончив с делами в бюро ритуальных услуг, Иван вернулся в мастерскую, вокруг которой уже начала собираться толпа недовольных людей, преимущественно женщин и стариков. Он прошёл к воротам под полными ненависти и неодобрения взглядами.

– Чего собрались? – спросил он, резко развернувшись в воротах. – Претензии и жалобы прошу отправлять в управу, к градоначальнику Зудасу. Он обязался принимать все жалобы и претензии в мой адрес, но только касающиеся сегодняшнего инцидента.