Но, помимо премий, Иван также включил и штрафы. Если выработка рабочих, не по объективным причинам, падает ниже определённых уровней, месячная зарплата прогрессивно теряет в объёме. Если процент брака изделий достигает слишком высокого значения, зарплата в этом месяце снова падает. Если работницы ОТК пропускают единицы брака и не могут доказать, что это не брак, их месячная зарплата тоже теряет в объёме. И так у всех. Для всех работников Иван разработал свои нормативы и вынуждал им следовать.

В маленьком коллективе эта система работает прекрасно, поэтому Биксу только и оставалось, что следить, чтобы сбои не возникали, а если, всё же, возникали, то устранялись как можно быстрее. Как оно будет при увеличении масштабов предприятия – это можно узнать только на практике.

– Готовая партия? – спросил Иван, указав на ещё не заколоченные деревянные ящики.

– Да, господин, – ответила Готека, работница ОТК. – Заполняем журнал.

– Отлично, – улыбнулся Иван и вытащил одну из упаковок лезвий.

В каждой бумажной упаковке по пять лезвий, упаковка стоит двадцать медяшек. Одного лезвия хватает, как было установлено опытным путём, на 4–5 сеансов бритья. То есть, при стоимости услуг цирюльника, обходящихся по 5–6 медяшек за сеанс бритья, выходило намного выгоднее купить станок и лезвия. Конечно, в таком случае не будет беседы, тазика с кипятком для распаривания кожи, а также лично замешанной цирюльником пены, но люди идут туда, где дешевле. И Т-образный станок даёт им существенную экономию при приемлемом качестве бритья. А ещё ведь есть две бесплатные упаковки лезвий, идущие в комплекте при покупке станка.

Вроде бы мелочь – небольшая упаковка с кусочками закалённой стали внутри, но в этих кусочках стали таится могущество.

Завтра прибудет грузовик из столицы, в который погрузят все эти коробки. Иван не сомневался, что торговый агент мастера Шаго не остаётся в накладе и делает деньги на спекуляции, но это не имеет никакого значения. Главное – он получает свои двадцать медяшек за каждую упаковку. Десять тысяч упаковок – две тысячи золотых кеонов. Расходы на станки, аренду помещения, переезд и найм работников были с лихвой перекрыты прошлой поставкой. Цена лезвий, естественно, неадекватна, но Иван понимал, что долго эффект новизны использовать не получится, поэтому сейчас лишь снимал сливки. Когда появятся конкуренты, а они уже должны были начать активно шевелиться, нужно будет внедрять что-то ещё.

Даже замки кто-то уже обязательно скопировал и потихоньку производит, поэтому на старых и простых идеях много заработать нельзя. Но Ивану не нужны надёжные инвестиционные проекты. Ему нужны схемы, позволяющие заработать много и быстро. Например, как эти лезвия.

Следующей его инновацией, которую он тут не видел, были… консервы.

Технологию консервирования, точнее пастеризации, Иван знал, как и любой человек, часть жизни проживший в СССР. Технологический уровень позволяет налаживать промышленное производство разнообразных консервированных продуктов, но этого здесь почему-то не изобрели. О микробах местные знают, учёные-аборигены уже давно открыли их и разработали микробную теорию, которую с блеском доказали. То есть причины порчи продуктов они точно уже узнали. Тогда почему нет консервации и пастеризации?

Потому что в этом не было особой необходимости. Свежие овощи, фрукты, мясная продукция, выпечка, вообще всё, что имеет ограниченный срок хранения, летает между городами в серьёзных даже для XXI века объёмах и с отличной скоростью. Воздушные грузовики доставляют товары бесперебойно: в столице нормальна ситуация, когда ещё утром спокойно росшие на грядках помидоры уже после полудня лежат на прилавках магазинов. А если что-то не реализовано, то сразу же помещается в промышленные рефрижераторы и ледники. И да, рефрижераторы, правда, почему-то работающие на аммиаке, в столице есть уже несколько десятков лет, а изготовление льда с помощью серной кислоты – это для лохов с окраин державы.

И Иван бы отказался от идеи пастеризации продуктов, если бы не знал, что идёт война. Грузовики летают уже не так свободно, снабжение армии с воздуха возможно далеко не всегда, поэтому продукты, которые можно хранить несколько лет без потери вкусовых качеств – это возможный хит следующих десятилетий.

Эту технологию подделать не так просто. Тут надо знать, что именно подделываешь и почему включаешь определённые этапы. Пастеризация может надолго остаться конкурентным преимуществом Ивана и если он всё же продаст кому-то технологию, то только за очень большие деньги.

Война – это отличное время для человека, который хочет заработать много денег. И пусть цинично наживаться на снабжении солдат едой… Это ведь не Иван отправляет их на линию фронта и бросает в атаку. Тем более, что война здесь мало чем напоминает ту, которую вели земляне во времена с похожим техническим развитием. Иван пообещал себе, что скрупулёзно изучит местную тактику и типичные примеры ведения боевых действий. Ведь не может всё ограничиваться перестрелками летающих броненосцев. Но об этом Иван будет думать только тогда, когда будет больше информации.

Сейчас он практически ничего не знает. У него даже нет сведений, на чём основана работа двигателей местных воздушных кораблей, как и где они хранят карн, почему все эти двигатели вообще работают и насколько высока их мощность. Никаких сведений об этом никто из окружающих не знает, даже Виг, хотя она честно пыталась помочь Ивану.

Он уже прожил в этом мире второй месяц, а вопросов с каждым днём становится всё больше и больше.

Но здесь интересно. Гораздо интереснее, чем на Земле. В прошлой жизни он очень рано был сломлен, а теперь удалось начать сначала, буквально новую жизнь. И она ему, пока что, очень нравится. Приятно быть молодым и сильным, но вдвойне приятнее, при этом, зарабатывать большие деньги и готовиться к кровавому и весёлому будущему.

//26 июля 2022 года, город Еран//

Очень раннее утро. Светать начало меньше тридцати минут назад. Иван только проснулся и собирался принимать душ, как его прервали.

– Иван, на мастерскую напали, – сообщил вбежавший в дом Бикс.

– Когда? – спросил Иван, подходя к вешалкам.

– Час назад или около того, – ответил Бикс.

– Ущерб? – спокойно спросил Иван, накинув на плечо полотенце.

– Облили крышу керосином, но охрана отпугнула, – ответил Бикс. – Пришёл сразу же, как узнал.

Кто-то бы был взволнован, но определённо не этот парень. Иван давно отметил для себя, что Бикса мало чем можно удивить, так как он тёртый калач и очевидно, что не работал на гробовщика Морса всю жизнь. За ним что-то стояло, некая мрачная тень прошлого за спиной.

– Узнали, кто это? – осведомился Иван, открыв дверь ванной.

– Точно подстрелили одного, но налётчики скрылись, – покачал Бикс головой. – Пока нет никаких достоверных сведений.

– Это может быть цех цирюльников, – предположил Иван. – Нужно нанять ещё несколько опытных людей в усиление охраны. С этого дня охрана круглосуточная. Займись этим.

– Одного из наших тоже ранили, – сказал Бикс.

– Насколько серьёзно? – уточнил Иван.

– Врач говорит, что пулевой перелом бедренной кости, – ответил Бикс. – Если будет сильное заражение, то ногу придётся отнять.

– Оплати достойное лечение, – приказал Иван. – Если лишится ноги, то назначим ему пожизненное пособие за счёт предприятия.

– Зачем? Он же знал, на что шёл… – не понял его Бикс.

– Если охранники будут знать, что будущее инвалида окажется не таким страшным, как оно обычно бывает, они станут биться с налётчиками куда эффективнее и яростнее, – объяснил Иван. – А если мы выкинем калеку на улицу – как это будет выглядеть? Наша задача – сохранить цеха в целости. Если их сожгут из-за того, что охрана испугалась, как ты будешь мне это объяснять?

– Я распоряжусь об оплате лечения, – не нашёл достойных контраргументов Бикс. – Но всё равно, это слишком сильно попахивает популизмом…