Размышляя над этим, Генри вернулся в покои, которые принадлежали его матери. Комнаты отца он так и не решился потревожить, пока его тело не будет погребено в фамильной крипте. Ральфа сюда он не пускал, как и в комнату с Айкой, а Риз… Ее он не видел с того самого дня. Он лишь надеялся, что она не пропадет для него навсегда.

Лечь спать рано после длинной ночи во льдах Генриху тоже не позволили. Когда он переоделся и лег в кровать, уже знакомая ему темная дымка влетела в окно. Медленно и плавно, чтобы не напугать молодого завоевателя, она пролетела по комнате и остановилась возле стола, покружила над стулом, и вскоре из неё появилось знакомое лицо. На стуле сидел Йеон. Он не поворачивался к Генриху, но смотрел на него через зеркало, висевшее над столом.

— Доброй ночи, Генри, — низко, но по-своему тепло произнес бывший профессор. — Прости, я давно не навещал тебя.

У него тоже были заботы. Так как Летарт был его родиной, он отгонял вампиров от здешних деревень. Благодаря его силе и возрасту он один мог спокойно справиться с мелкой деревней своих собратьев. Увы, не по своей воле он только больше гнал вампиров к границам Серии.

— Я поздравляю тебя, — после недолгого молчания добавил он. — Знал бы ты, как долго мы все этого ждали. — Слегка красные глаза уставились на Генриха в зеркале, и в нём, несмотря на ужас картины, действительно было какое-то умиротворение. Пусть путь к совершенству королевства был долог, но самая сложная точка пройдена. — Как ты себя чувствуешь после такого?

— Никак, — тихо ответил Генрих и поднялся в постели, чтобы удобнее было говорить. Он потер уставшее лицо и продолжил: — Я думал, что буду рад, когда отца не станет, но не почувствовал ничего. Ведь убил человека, собственного отца — должно быть хоть что-то! Когда от моей руки умирали культисты Тали, я был напуган и зол, но сейчас — пустота.

Посмотрев на руки, Генри сжал и разжал кулаки несколько раз. Возможно ли, что он стал хладнокровен к убийствам, потому что связан с демоном? Хотя Ральф всегда выглядел радостным, когда на его глазах свершалось нечто подобное. Или это потому, что он наконец-то избавился от ненависти и страха, что испытывал к Вильгельму? В душе просто образовалась такая дыра, что ее не смогли заполнить другие чувства и эмоции.

— Ещё предстоит много дел, но сразу после похорон, я хочу отправиться с армией в Серию. Вампиры разоряют солнечные земли, — рассказал Генрих о своих планах. Он не будет ждать, пока советники и все остальные примут его, коронуют и выполнят прочие формальности. Все потом, надо спасти Серию, а трон здесь для него удержат Ева и Винсент. Кстати, о них… — Ева настаивает на полном уничтожении вампиров, остальные советники ее поддерживают. Йеон, вы думаете, это правильное решение? Всё-таки вампиры — разумные существа, их истребление… Я не считаю, что это правильно, но не знаю, как их образумить.

Йеон развернулся на стуле к Генриху, после чего, обведя его взглядом, поднялся и невесомо подошел к кровати, на которую сел осторожно, чтобы не придавить своим весом ноги.

— Те вампиры, кто хочет мирной жизни, прячутся, — тихо сказал Йеон. — Я помогаю им. У вампиров тоже есть друзья, хоть их не так много. В Зарии ежедневно корабли перевозят сотни вампиров на другой материк, где они могут продолжить мирную жизнь. Увы, таких немного, но они спасутся, поверь мне.

Что же касается других — терпение вампиров иссякло, и после того, что натворил сам Йеон, на них начались гонения, и вымученный народ просто перестал терпеть. В них хотели видеть монстров — что ж, они превратились в монстров. Йеон понимал — это только его вина. Он во всем виноват! Он виноват в новой войне. И всё, что он мог сделать для своих, — это выжить в тот день и бороться хотя бы за тех, кто верил в светлое будущее между людьми и вампирами.

— Что же касается Вильгельма, — Йеон опустил руку на плечо Генриха и сжал её, едва потирая, — это нормально, мой мальчик. Ты всю жизнь жил в оковах, не зная жизни без них. Сначала это были оковы страха, позже оковы мести. Не каждый раб, освободившись от гнета, знает, что ему делать со своей свободой. Он опустошен, потому что не знает, как жить без приказов. Что ему делать, куда идти, с чего начать. — Опустив руку, Йеон перевел взгляд на звездное небо за окном и провел ладонью в пустоте, заставляя душный воздух в комнате охладеть. — То, что ты сейчас испытаешь, это избавление от гнетущих тебя всю жизнь эмоций. Дыра заполнится, Генри, нужно лишь найти новую цель, новые эмоции. Ты стал королем, у тебя с этим проблем, я уверен, не будет.

— Вы как всегда знаете, какие нужно подобрать слова, — тихо произнес Генри и улыбнулся лишь уголками губ. — Мне жаль, что я не могу ввести вас в совет. Продолжайте помогать тем вампирам, а я разберусь с остальными. Мне понадобятся маги, вы учили не только меня, есть кто-то, кого я могу призвать на помощь?

Простыми мечами с вампирами не совладать. В Летарте была лучшая академия, из которой выпускались маги. Генрих считал, что в этом немалая заслуга Йеона, потому что человек, который пришел ему на замену, был не так хорош. А ещё жрецы, но с этим вопросом Генри уже обратится к профессору Киру. Быть может, в дальнейшем, когда все уляжется, и боль от потери любимых пройдет, он сможет дать вампирам новый шанс на мирную жизнь. Но загадывать не было смысла. Просто делать, что сейчас от него требовалось. Так и меньше думать будет об отце.

— Лишь бы они согласились следовать за королем, которого не знают, — вздохнул Генрих. Он переживал, что народ просто не пойдет за ним. Вильгельм держал их в страхе, без его строгой руки сможет ли он также успешно править? Что он мог предложить людям, которые только освободились, а он уже звал их на чужую войну?

— Путь будет долог, Генри, но не ты первый становишься новым королем. Прежде чем уехать, дай людям понять, что они больше не рабы властного правления Вильгельма. Снизь налоги, выпиши компенсацию нуждающимся семьям за потерю кормильцев, а воинам — премию после похода. Помоги им оправиться, пока тебя не будет; помоги им поверить, что новая власть не обязательно хуже предыдущей.

Йеон поднялся с кровати, еще раз коснувшись плеча Генриха, но на этот раз это было скоротечное прикосновение. Он подошел к окну — ему нужно было уходить. Всё, что он хотел, это сказать Генри спасибо за то, что исполнил мечту многих. Поддержать, потому что знал: ему это нужно. И дать наставления, которые Генри тоже были необходимы. На него свалилось еще одно королевство, и, в отличие от Серии, оно было в плачевном состоянии. Больше не было доброго короля Саймана, который бы на своем примере показал, что нужно делать.

— Твой главный враг повержен, — но перед уходом он все-таки еще раз повернулся к Генри, — но у него были еще враги. Укрепи свою власть в обоих королевствах, объедини их по-настоящему. Ты хоть и молод для этого, но наследник Серии и Летарту просто необходим.

Йеон тоже заговорил о наследнике, и Генрих правда задумался. Он и без того хотел объединить Летарт и Серию, ребенок Айки и его действительно стал бы доказательством объединения. Но согласится ли Айка? Он столько раз ее отвергал, что она, наверное, уже потеряла надежду. Но была ещё Риз, от которой он не мог отвернуться.

— Я подумаю над этим, — ответил Генрих.

Рождение наследника — это серьезный шаг, и он не мог принимать такое решение единолично. Ему нужно поговорить с Риз, хотя он понимал, что не сможет сделать ее своей королевой. Что он должен ей сказать? Возможно, к лучшему, что она снова пропала после того, как Вильгельм был повержен. По крайней мере, он знал, что она жива. Но его женой и королевой была Айка, которую он заставил пройти через много трудностей. Она поддержала его во всем, и меньшее, чем он мог отплатить, наконец, открыться ей. Когда вернётся, обязательно попытается стать ей мужем, которого она заслуживает.

— Спасибо вам, Йеон. Надеюсь, вы и дальше продолжите за мной приглядывать, — простился он со своим старым профессором. Этой ночью впервые в замке Летарта Генриха не будут мучить кошмары.