— Я же говорил! — вдруг взревел чей-то голос. Так наигранно, так противно! Тот самый маг вышел из-за угла коридора, но держался от принца на расстоянии. Генрих с ним виделся, но тот ясно дал понять, что он боится Вильгельма куда больше, нежели желает попробовать что-то изменить в лучшую сторону. — Сын короля приспешник богини Тали! Только её детей заковывают святые цепи Индры! Стража! Стража!

А стража, будто готовая к такому повороту событий, уже пряталась на своих местах и выжидала — они выскочили прямо из-за спины мага, один с мечом, а второй готовый пристрелить молодого короля за любую попытку двинуться.

Они не хотели. Они просто боялись. Да и не стража это была вовсе: не было на них доспехов. Наемники или убийцы, но и в их глазах был страх, который давил им на горло и заставлял делать то, что говорил Вильгельм. Ведь слухи уже давно ходили по замку — тот, кто хотел смерти Генриху, умирал сам.

— Опустись на колени, ваше величество, — приказал тот, что стоял с луком, да только его слова потонули в крике мага:

— Не достоин звания короля приспешник Тали! На колени, лицом в пол!

— А Вильгельм достоин? Тот, кто убивает вас одного за другим?! — не выдержал Генрих. Пусть называют темным магом, проклинают за связь с демоном, но Тали он никогда не поклонялся и не будет. Видел он, что она может сотворить с людьми. Именно она была повинна в смерти его возлюбленной Риз! Поэтому он выплюнул со смесью злобы и отвращения: — Я никогда не буду служить Тали!

Как же ему хотелось вывернуть все внутренности магу за то, что назвал его приспешником, что причинил боль Ральфу! Но в какой-то момент Генрих понял, что частично это чувства самого Ральфа, и если он сейчас причинит кому-то вред, сделает только хуже. Но и пойти добровольно в темницу он не мог.

— «Цепи Индры»? Спасибо за подсказку. — Позже он обязательно снимет эту ловушку, а сейчас ему надо было что-то предпринять, чтобы уговорить стражу отступить. Он увидел, что маг опять раскрыл рот, чтобы вопить, и Генри пришлось заткнуть его магией хоть на время. — Я не встану на колени ни перед вами, ни перед отцом. Можете попробовать увести меня силой и продолжать служить безумцу, а можете дать мне шанс доказать, что я стану лучшим королем, чем мой отец.

Раздраженный маг открыл было рот, но слова из него так и не вырвались. Возмущенный этим фактом, маг вскинул руку, отбрасывая потоком силы Генриха дальше по коридору, взглянул глазами бешеного пса на лучника и замахал руками.

Тот понял немой приказ.

Натянув тетиву, он прицелился и выпустил стрелу прямо в Генриха, но в последний момент убийца дернулся, отчего стрела сменила свою траекторию. Схватившись за щеку, он вынул из кожи не то дротик, не то иглу — с расстояния Генриху трудно было разглядеть. Но одного взгляда было достаточно, чтобы человек не только понял, что с ним случилось, но и упал замертво перед ногами своего товарища.

— Колдун! — завопил он и понесся на Генриха. На сцену в виде узкого, но длинного коридора выбежал новый персонаж. Укутанная в черное облегающие одеяние, с маской, закрывающей глаза, и капюшоном, которые не позволяли разглядеть лица неизвестного, но фигура была женской.

В руках неизвестной был лук, и она незамедлительно им воспользовалась — первой стрелой немедленно был побежден враг с мечом, а вот с магом такое дело не прокатило. Он успел поставить щит от стрелы, об который та просто разлетелась в щепки. Но на то и был расчет — женщина увернулась от удара посохом, но при этом пробежала под выставленной рукой мага. Схватив её и ударив снизу вверх в локоть, ломая кость, она завела руку за спину и приложила лезвие к горлу мага, готовая закончить его мучения и крики, что оглушали всех, кто мог их слышать на этом этаже.

— Нет! — крикнул Генрих и выставил руку вперёд, удерживая заклинанием лезвие у горла мага, чтобы оно не могло навредить. Медленно поднявшись, он пошел по коридору к магу и неизвестной в плаще. — Они простые слуги, они не должны умирать! Отпусти его, кто бы ты ни был.

Генри мог предположить любой исход, но никак не смерти этих людей. Люди не должны в нем видеть того же, что и в Вильгельме. Страх не должен управлять ими. Он всю жизнь боролся с этим страхом внутри себя, поэтому знает, каково это. Его не должны бояться!

Все ещё держа магией фигуру в плаще, Генрих приказал магу уйти, хотя тот через крик его не услышал. Пришлось силой отталкивать его, когда Генри приблизился и схватил руку убийцы своей. Пусть этот маг рассказывает отцу или кому-то ещё, но больше никто не умрет! Они не виноваты в том, что выполняют приказы, потому что боятся.

— Кто ты? — обратился он к неизвестной и скинул ее капюшон, одновременно срывая маску. Рука Генриха по-прежнему сжималась, но действие магии прекратилось. Его глаза широко распахнулись, и он попятился назад. В какой-то момент он даже решил, что спятил, что ему мерещатся призраки прошлого, потому что его всё-таки убили. Но руку он сжимал определенно живого человека. Он даже обернулся на комнату, где остался Ральф почти без чувств, грешным делом подумав на его шуточки. Только вот было совсем не до смеха. Этого не могло быть — перед ним стояла она! Он слишком хорошо помнил ее глаза, ее черты лица, которое с одной стороны было сильно травмировано. Не узнать её он не мог. — Риз?..

Но взгляд её был холоден, хотя что-то можно было сравнить с обидой. Она попыталась рывком вырвать свою руку из его тисков, но Генрих будто бы окаменел. Риз не моргая смотрела ему в глаза и, честно признать, было больно от того, что он всё-таки её увидел. Сама виновата — опоздала, но…

— Должно быть хоть какое-то уважение к чужому ремеслу. Тем более если тебя спасли, — не своим голосом сказала она.

Это было что-то отдаленное, что напоминало голос грозного мышонка, которого травили в академии за свою принадлежность к Медным. Но шрам тянулся вниз, под одежду, на шею — пострадало не только лицо. Теперь это был сильно охрипший голос человека, который накануне орал во всю глотку несколько часов. Свободной рукой, она натянула свой капюшон обратно.

— Не слышал, что лицо убийц можно раскрывать только тогда, когда он мертв? — Она вновь дернула свою руку сильнее, и на этот раз высвободилась из хвата. Развернувшись к Генриху спиной, Риз хотела было рвануть вперёд по коридору.

Она ловила себя на мысли, что рано или поздно он её схватит, но даже подумать не могла, что Генрих вот так сорвет с неё маску. И если бы она чуть-чуть продержалась, то всё — Генрих бы сделал всё правильно, как задумал, обезопасил бы себя смертью Вильгельма, и она вернулась бы в свой новый дом, Серию, продолжая дальше получать приказы королевы, которых наверняка стало бы в разы меньше благодаря мирному соглашению между королевствами. Но…

Он сам виноват.

— Вы обознались, ваше величество.

Ещё какое-то время Генрих молча смотрел ей в спину. Он не верил. Столько лет он оплакивал ее смерть, хранил в сердце теплые воспоминания о ней, которых было не так уж много за тот неполный год, что они провели вместе. А она оказалась жива! Была рядом и даже не обмолвилась об этом! Подло. И больно.

Позади из комнаты снова раздался крик Ральфа, и Генрих точно также развернулся спиной к Риз. Если она хотела, чтобы он и дальше продолжал считать ее мертвой, так даже лучше. Ему было, кого спасать и о ком заботиться.

— Вы правы, Риз, которую я знал, давно мертва, — тихо отозвался Генрих и медленно зашагал к себе. — Будьте добры, в следующий раз не убивайте моих подданных без необходимости. Это не добавляет мне их доверия.

Он так сильно сжал кулаки и стиснул челюсти, что стало больно. Предательское сердце колотилось внутри, как пять лет назад, когда Риз ещё была жива. Он бы простил ее, принял бы любые отговорки, почему она не сказала сразу, если бы сейчас хоть намек сделала на теплые чувства. Крепко обнял, как долго мечтал после ее «смерти». Но она всего лишь была одним из призраков прошлого, которые преследовали его повсюду в этом замке. Пусть им дальше и остаётся.