— И не сочтешь ли за грубость отведать твоих гостинцев? — прорычал Диего и опустил голову, уже не скрывая того, как он ее обнюхивал. Её возбуждение от игры действительно возросло — инстинкт жертвы, которая получила сильную дозу адреналина, сработал — его девочка вошла во вкус в этой игре, и оборотень не смог устоять. Держа её второй лапой за руку, он опустил морду ниже и коснулся мокрым носом её области ниже пупка, а после высунул язык и протянул влажную дорожку по всей её одежде, пока не замер у самой щеки. Он и сам сильно возбудился, но при всем положении не позволял Лине этого увидеть, чтобы не напугать её.

Его пташка замерла, затрепетала, как лист по осени на дереве. Она волновалась? Пугалась? Но тот мускатный запах не уходил, а продолжал пьянить оборотня. И на Лину больше не смотрело оскаленное чудище. Ей в глаза смотрел чистокровный оборотень, не предпринимая никаких более действий. Он изучал её, обнюхивал втихаря, чтобы уловить первые нотки запаха страха, чтобы тут же отпустить её. Но таковых не было, и он рискнул спросить напрямую?

— Ты боишься?

— Нет.

— Мне продолжить?

— Не останавливайся.

Если честно, ситуации вызывала некое волнение, но страха, как такового, не было. Сердце Лины билось, наверное, даже сильнее, чем в их первую ночь, но это только потому, что то, что сейчас происходило, тоже было впервые. И вызывало намного больше эмоций: все грани волнения, заинтригованности, предвкушения, чего уж скрывать, но никак не страх. Диего никогда ей не навредит, как бы страшно ни выглядел. Да и страшным она никогда его не считала, даже в такой форме.

Она смотрела в его чарующие, горящие огнем глаза. Магическая заколка в волосах засветилась слабым светом, ведомая желанием Лины передать все те эмоции, которые она испытывала к Диего. Она сделала это неосознанно, просто проскочила мысль, что хотелось бы, чтобы он узнал. Благо тот вихрь разрозненных фраз, который сопровождал чувства, не полетел дальше ее собственной головы. А стоило ткнуться носом в его морду, как в голове осталось лишь одно слово: «Ещё», которое благодаря магии и полетело в чужую голову.

Ей хотелось, чтобы он лизнул ее снова, и не просто по одежде, а разогнал своим шершавым языком целое стадо мурашек по всему телу. Было странно, что над ней навис волосатый монстр, но она видела перед собой только прекрасного мужчину, ее мужчину. Ей было трудно представить, как это будет отличаться от обычного раза, но оттого не менее интересно испробовать, узнать что-то новое. Ни один человек не подарил бы ей столько новых эмоций. Уж точно не Гарен.

Получив разрешение, Диего прикрыл глаза и, ведомый уже скорее своим желанием, лизнул её. Не лицо, те места, которые уже прекрасно его знали — шея и плечи. Но эти ласки отличались от обычных вылизываний. Это были медленные и нежные прикосновения, будто сам оборотень наслаждался вкусом и запахом кожи. Сейчас он был осторожен, и дело было в основном в его силе и опасности — у него были длинные когти на здоровых руках и ногах, острые клыки, которые могли случайно задеть. Каждое свое движением он взвешивал. Обхватывая талию Лины, он думал о силе своего захвата, а поднимая сорочку, оголяя сладкий животик, думал о том, чтобы когти держались на расстоянии.

Заполучив новый оголенный участок кожи, Диего принялся пробовать на вкус и его. Мягкие, едва уловимые влажные дорожки давали Лине познакомиться с новыми ощущениями. С тем, как мурашки сопровождали эти ласки от самого низа живота до груди, где страшная пасть с осторожностью ребенка особенно задержалась на сосочке, а после и обхватила его. Это были вполне обычные для ребенка-зверя движения — посасывая груди, высасывая молоко, но сейчас те движения были направлены лишь на попытку принести удовольствие. Диего ощущал передними зубами, как сосок касается их, но они не царапали его, не приносили боль, как он на это надеялся.

Своими лапищами он приподнял Лину, а потом вовсе усадил на себя, пока сам устраивался на земле. Сейчас она в полной мере могла увидеть разницу в их размерах, как бедной девушке приходилось сильно наклоняться назад, хоть руки зверя и помогали держаться. А все для того, чтобы сгорбленный оборотень более-менее мог с комфортом ласкать нежную нетронутую грудь любимой.

Лина ощущала себя тряпичной куклой в руках Диего. Ей все ещё не хватало опыта, чтобы отвечать на подобные ласки мужчине, а уж зверю и подавно. Она все также оставалась отзывчивой и выгибалась в спине, как того требовала ситуация. От таких простых действий внизу живота уже собрался напряжённый клубок, который был готов разорваться в любой момент.

Боги, да после этого она не сможет спокойно ездить на нем! Ей ещё в первую поездку было дико стыдно сидеть верхом на разумном существе, на Диего, а теперь она не сможет даже просто сидеть на нем, так и будет представлять эту ночь и осторожные ласки зверя. И не даст Суна заколке случайно передать ее мысли стае, от шуток потом не отделаются.

Стоило зубам коснуться затвердевшего соска, все непрошенные мысли наконец-то улетучились. Лина вздрогнула, но больше от неожиданности, и когда Диего попробовал отстраниться, обхватила его крупную голову руками, не позволяя. Кажется, ему нравилось, когда она водит пальцами ему за ушами, и отыскав их в темноте, она принялась повторять эти движения. Облизнуть его в ответ, наверное, было бы неприятно, и она не стала это проверять, лишь слегка приподняла его голову, чтобы покрыть невесомыми поцелуями морду, начиная со лба и медленно передвигаясь к влажному носу. Вот в нос разочек лизнула, где не было шерсти, и легонько засмеялась от такого поступка, отпуская его и позволяя дальше продолжить столь приятные ласки.

Диего не просто нравилось, его успокаивало то, что Лина пыталась ему ответить ласками. Но она просто не знала как, где…. Такая маленькая и еще не опытная… Оборотень рычал на её поцелуи, как бы мурлыкая, и когда Лина взглянула на него, он уткнулся носом в её щеку и провел им до самых волос, с любовью прижимаясь своей щекой к её щеке.

Постепенно движения Диего становились более уверенными, и когда от Лины стал исходить аромат возбуждения, да такой, будто она молодая волчица в течке, Диего уже не мог сдержаться и перешел к следующему шагу. Без её рук не вышло бы расправиться со штанами, и он позволял крохотным пальчиками сделать то, чего не смогли огромные лапища с когтями, которые, напротив, могли её только поцарапать в столь нежном месте под пупком.

Когда же Лина лишь слегка приспустила штаны, отчего вновь пришлось слезть с оборотня на землю, Диего тут же пригвоздился носом к её лону, вдыхая страшно заводящий аромат. Его член уже давно вышел из мешочка и был готов ко всем действиям, но с трудом держался.

Лина издала свой первый настоящий стон, и Диего высунул язык, подготавливая свою крошку новыми, не менее острыми ласками между ножек. И это действие было длительно-мучительным. Он не просто готов, он получал своего рода кайф от запаха, от вкуса… И чем больше Лина возбуждалась, тем сильнее соки наполняли её лоно, и тем усерднее Диего вылизывал. Порой Лина так забавно дергалась, все еще смущалась, наверное, что к ней прикасался зверь, потому, чтобы она не мешала ни себе, ни оборотню, Диего обхватил лапами её лодыжки и не позволял отползти от него ни на сантиметр. Даже более того, он порой в прямом смысле насаживал охотницу на свой язык.

То, как шерсть щекотала оголённые ножки, иногда отвлекало, но чем дольше продолжались ласки, чем шире Лина раздвигала ноги, тем меньше обращала на это внимание. Смущение тоже постепенно покидало разум, оставляя место только удовольствию. Диего делал все, чтобы в ее глупой голове не оставалось лишних мыслей, которые могли бы помешать насладиться моментом в полной мере. Оборотень, человек… Да какая разница, если им так хорошо вместе?

Каждый раз с ним открывалось что-то новое, и она знала, что это не предел. Его язык не первый раз ласкал, но первый раз такой. Он доставал туда, куда не смог бы дотянуться любой другой мужчина. Да ей и не нужны другие. Лишь Диего, ее мужчина, ее оборотень.