Прокручивая в голове эти совсем не радужные мысли, я не заметила, как задремала. И естественно, в моих снах сразу же появился Асмодей: он разглядывал меня жаждущим взглядом, и его красивые губы, шептали мое имя. Окутанная бархатом, тягучего голоса, я почувствовала его большие руки на моей груди и как только напряженные соски оказались между его пальцев, я застонала от резкого наслаждения. Язык демона заскользил по моей шее. Влажный, горячий, он заставлял меня дрожать и жалобно постанывать, прося большего…

— Ах, как ты горяча, девушка… — глубокий, хриплый голос прозвучал настолько реально, что я открыла глаза и с ужасом увидела реальные, мужские руки на своей груди. На моей шее все еще горел влажный след от языка, а теплые губы касались уха. — Моя нежная смертная роза…

Я резко встала, сбрасывая с себя эти настойчивые руки и, все еще находясь под властью возбуждения из сна, увидела Астарота.

— Минуту назад ты не была так резка… И мне кажется, я слышал звуки страсти из этого прекрасного ротика… — он подошел ко мне и прикоснулся большим пальцем к губам. — Теперь, я еще больше жажду твоего расположения.

Глаза демона горели и были неестественно большими, будто у наркомана, принявшего дозу. Он быстрым движением схватил меня за бедра и прижал к себе, страстно выдыхая мне в лицо:

— Продолжим то, что начали в саду Люца?

— Прекрати это! — я попыталась вырваться из его объятий, но он очень крепко держал меня, сковывая движения.

Сколько бы я не отклонялась назад, он наклонялся за мной и когда мои ягодицы коснулись холодного камня подоконника, его руки уперлись в него, заключая меня в кольцо. Его лицо, красивое какой-то жестокой красотой, приближалось ко мне, практически гипнотизируя, и чем ближе становились глаза демона, тем больше меня пугало темное зло, плескавшееся в их глубине. Мои волосы трепал ветер, а тело наполовину висело над пропастью, грозя утащить за собой вторую мою половину. Ноги разъехались в стороны, пытаясь удержать равновесие, и Астарот, оторвав одну руку от подоконника, скользнул мне под тунику, поглаживая внутреннюю сторону бедра. Его длинные пальцы подбирались все ближе к тому месту, нижнего белья на котором, давно уже не было, и я пропищала, впадая в панику:

— Хватит!

Но он и не думал останавливаться, улыбаясь воистину демонической улыбкой.

— Не советую тебе дергаться, иначе можешь упасть… А я могу не успеть поймать тебя, — почти промурлыкал он и сжал мягкую плоть горячими пальцами.

— Прекрати! — почти прокричала я, вырываясь из этого плена, и не думая о том, что одно неверное движение — и мое тело полетит вниз. Я чувствовала, как Астарот упирается в нежное место между ногой и пахом и видела, как потемнели от страсти его глаза. — Прекрати! Я не хочу!!!

Его глаза вдруг стали почти черными, и я поняла, что он гневается.

— Мечтаешь об Асмодее?! — прорычал он, вдавливаясь своей восставшей плотью в мой живот так, что, казалось, прижатая к каменному выступу поясница сейчас треснет от напряжения. — Хочешь, чтобы он тебя трахнул?! Только ты ему не нужна! Он терпит тебя только потому, что не смог притащить сюда свою обожаемую Симону! Ах, да… — его глаза зловеще сверкнули. — Этот легкий интерес, вспыхнувший к тебе, объясняется лишь соревнованием между нами! Всего лишь!

— Отпусти меня! — всхлипнула я, осознавая, что он говорит правду. Асмодей видел во мне лишь жалкое подобие Симоны. Астарот уменьшил давление на меня и, отстранившись, швырнул в кресло, упершись в подлокотники.

— А я предлагаю тебе свое внимание и заботу. Я подарю тебе наслаждение и все, что ты захочешь. Все. Подумай об этом хорошенько на досуге, — прошипел он и, прежде чем застегнуть штаны, с сожалением погладил свое орудие, демонстрируя его невероятный размер.

В дверь снова постучали, и в комнате возник мужчина с удивленными бровями, в его руках был поднос с едой и бутылка вина. Он, не глядя на нас, поставил все на столик и вышел, не поднимая головы. В комнате было тихо, лишь тяжелое дыхание Астарота, и мои тихие всхлипывания нарушали эту гнетущую тишину. Демон оттолкнулся от трона и, склонившись, прикоснулся к моим губам.

— Думай хорошо, моя нежная смертная роза. Скоро Асмодею надоест твое присутствие, и он захочет избавиться от него. Я, конечно, заберу тебя, но тогда ты не получишь того, что я обещаю тебе сейчас… Лишь мою злость. Сделай правильный выбор.

Астарот шагнул в окно и исчез, оставив меня трясущейся, будто в комнату пробрались ледяные щупальца зимы и скользнули под тунику.

Мне нужно выпить! Срочно! Я кинулась к бутылке вина и, швырнув в угол пробку, принялась пить прямо из горлышка. Терпкая жидкость полилась по горлу, и я сразу ощутила легкое головокружение, сопровождающееся резкой тошнотой. Комната завертелась перед моими глазами, и я рухнула на кровать.

* * *

Асмодей летел к замку, словно у коня выросли крылья и он превратился в Пегаса. Горячий ветер хлестал его по лицу, но демон не замечал его обжигающего дыхания. Он надеялся, что за время его отсутствия Астарот не соблазнил Таню. Все двое суток, которые он провел, убивая Яра-Ма, в его голове возникали картины одна ужаснее другой: как она обхватывает демона своими ногами, выгибается ему навстречу, или позволяет ему вторгаться в ее тело сзади, а Астарот ласкает ее бедра, приподнятые к нему. Черт! Это может свести с ума! Дорога казалась бесконечной, словно кто-то невидимый растягивал ее, отдаляя желанную встречу. Асмодей мог переместиться прямо в спальню, но не хотел оставлять коня, да и такое появление могло унизить его — словно он мальчишка, сгораемый от страсти.

Наконец в мареве адской пыли, показались стены замка, и демон пришпорил коня. Странное чувство какой-то необъяснимой потери, преследовало его. Вгрызалось в воспаленный мозг острыми, зубами и это было не предчувствие, а уверенность — что-то произошло. Асмодей всегда чувствовал приближение опасности, его демонический мозг сигнализировал о ней, и это трудно было игнорировать.

Где-то глубоко, пульсировала страшная мысль — он вступит в битву с Астаротом, если тот причинит боль женщине. И пусть это карается по законам Ада — законы его сердца, важнее всех условностей.

Асмодей спрыгнул с коня и, ворвавшись в замок, поднял голову, словно пытаясь сквозь толщу камня разглядеть свою гостью. Он взбежал по лестнице и, распахнув дверь, сразу почувствовал: что-то не так… В комнате витал запах смерти… Асмодей хлопнул в ладоши и на стенах вспыхнули факелы, рассеивая темноту.

— Таня? — позвал он, с опаской приближаясь к кровати, на которой горой высились скомканные одеяла. — Таня?

Она лежала под этой грудой тряпья, и ее бледное лицо было похоже на маску покойника. Некогда живое и подвижное, оно превратилось в гипсовую маску — такую же белую и мертвую. Асмодей сдернул с нее все, что скрывало это неподвижное тело, и разъяренно взревел. Тело девушки было опутано красными линиями, похожими на щупальца, они разбежались по всей поверхности кожи и кое-где выступали кровавыми каплями, блестевшими как рубины под светом факелов. Демон схватил ее за плечи и встряхнул, но она не отреагировала. Ее голова безвольно упала в сторону, а изо рта вытекла струйка крови. Асмодей застыл, с ужасом наблюдая, как ею пропитывается его туника, надетая на девушку.

— Отравление, — Урфур пощупал пульс Тани и исследовал кожу, покрытую кровавой сеткой, пробегая по ней пальцами. — Мне тяжело ставить ей диагноз, я не лечу смертных, но это похоже на яд черной орхидеи.

— Сделай все, чтобы она жила! — Асмодея трясло, и он не понимал, что с ним происходит. Ему казалось, что если женщина умрет, он просто сойдет с ума. Еще раз, взглянув на ее обескровленное, узкое личико, демон прошипел: — Все что ты можешь!

— Я не могу обещать, — Урфур выпрямился, и его безглазое лицо повернулось к Асмодею. — Слишком много времени прошло. Яд проник в каждую клеточку организма.