Приятное и неожиданное место, о наличии которого Лаккомо узнал только сейчас. И почему он всегда считал, что брат непременно курсирует только между собственным мелким кабинетом и приемным тронным залом? Где были его мозги, когда он думал, что весь Дворец — это унылый желтокаменный саркофаг с остатками старых реликвий, разбавленный зеленью во внутренних садах. Почему он решил, что такое грандиозное сооружение обошлось без нормального личного правительственного тактического зала. Наверное, потому что раньше не возникало необходимости им воспользоваться и даже задаться вопросом его оснащения.

Эйнаор тем временем быстрым касанием активировал большой проекционный стол в центре зала. Саму сенсорную панель Лаккомо узнал — во время постройки «Стремительного» такие приборы с ментальным считыванием считались прорывом в технологии. Половина корабля работает с такими устройствами, а привыкшие к планшетам ребята сейчас и вовсе не представляют, как раньше обходились без «умной» техники, понимающей команды с полумысли.

Правда, Лаккомо несколько напрягся, рассмотрев постамент, на котором лежал сенсорный стол. Нет, с каменным блоком все было в порядке, как и со стенами. Но это был блок, поставленный здесь с момента постройки самого зала. И пазы, в которых лежала столешница, казались идеально подогнанными.

— Во Дворце по-прежнему все работает идеально, как раньше, — добавил Эйнаор, видя изумление на лице брата. — С энергоячейками все всегда было в порядке, они не требовали замены. Просто протоколы автоматической защиты и слежения активируются по запросу правящих представителей Династии. Кто ж виноват, что раньше сами не додумывались ими воспользоваться.

Лоатт-Лэ склонился над слабо засветившимся столом и ввел дополнительные команды на виртуальной клавиатуре вручную. Быстрый полет пальцев по секциям символов, сложенные в запрос иероглифы, подгрузка дополнительных баз данных. Все это смотрелось бы уместно где-нибудь в недрах «Стремительного», но никак не в зале Дворца, заполоненного живыми тенями в дополнение к страже и ритуальными схемами поверх каждого прохода.

Лаккомо запоздало поймал ощущение посвященности в некое таинство. Только что он стал свидетелем какой-то иной Тории с более богатой историей, которую он не знал, но в которой глубже и охотнее в свое время вкапывался Эйнаор. Как и всегда. Видимо, привычка рыться в старых архивах, не брезгуя преданиями и слухами, сохранилась и по сей день.

— Чему ты удивляешься? Да, я узнавал и копался в древних сказках, — укоризненно, но с иронией сказал Эйнаор, заканчивая ковыряться в столе. — Я бы сдох тут со скуки, если бы занимался только кланами, их грызней и сраными ценами на рыбу.

Как и всегда у Лаккомо дернулся глаз от периодической братовой манеры общения. Где только набрался на троне. Знает же, какую реакцию вызывает у него самого и окружающих. Еще издевается специально.

— Узнавал про принцип сверхъестественной работы Дворца? — уточнил Лаккомо, подняв бровь.

— Узнавал, как это можно использовать и научиться применять самостоятельно, — как само собой разумеющееся ответил Эйнаор, отступая и смотря по сторонам.

Тактический зал перемигнулся запрятанными проекторами в стенах, а потом разом вспыхнул мелкими огоньками, рассеивая объемную звездную карту в пустом пространстве дальше от навороченного стола. Лаккомо мысленно боролся с диссонансом, который возникал у него от одного взгляда на древние каменные светлые плиты помещения, сейчас служащие фоном для высокотехнологичной объемной карты звездной системы. Притом Алиетт-Лэ даже не сомневался, что пометки на карте соответствуют ситуации в реальном времени. Как не сомневался в том, что резной декор на колоннаде под потолком бывшие строители скрупулезно и любя вытачивали вручную, вплетая каждый высокотехнологичный проектор в свое уникальное место в узоре. И эта роскошь украшала ту колоннаду, которую невозможно поднять голой силой и обычными строительными механизмами. Но которую каким-то неведомым образом все-таки построили на высоте в километр. В те древние времена, когда по данным всех исторических хроник на Тории не существовало мощного грузового воздушного транспорта.

Необъяснимо…

Отныне те тысячелетия уже просто загадка.

— Проходи, осваивайся, — Эйнаор с ехидно довольным лицом приглашающе махнул на карту, а сам, не долго думая, с чувством выполненного долга взгромоздился и уселся прямо на тактический стол. Ровно в ту область, где еще недавно светилась клавиатура.

Во всей его мелко счастливой роже и позе прямо таки читалось удовлетворение от произведенного эффекта.

— Не забарахлит? — спросил Лаккомо, скосив взгляд на такое кощунство с панелью.

Эйнаор только отмахнулся.

— Никогда раньше не барахлил.

Лаккомо недоуменно уставился на брата, но промолчал. Про себя он решил, что потом обязательно спросит кровного родственника о том, как много еще сокровищ он любезно соизволил утаить. Щедро делясь прелестями древности исключительно по всплывающей необходимости.

Эйнаор подленько ухмыльнулся по связке в спину. Все слышал, всё чуял, всё понимал.

А Лаккомо не спешил закрываться.

Миновав зону стола, Алиетт-Лэ вышел к спроецированной карте. Рядом с каждой звездой услужливо проплывало название. Невидимые сенсоры улавливали движение и тут же поворачивали объекты для удобного чтения. Сеть спутников связи не маячила и тускло поблескивала синевой, а над освоенными мирами Федерации, наоборот, привлекая внимание, сияли соответствующие иероглифы.

Удобнейшая схема, если учитывать масштабы зала и соразмерный разброс по расстояниям. А с такой функцией отображения в реальном времени еще и невероятно практичная.

— Я в восторге, — благодарно кивнул Лаккомо в сторону брата.

— Пользуйся, — щедро повел тот рукой, а потом начал копаться во внутреннем кармане своей легкой жилетки.

Лаккомо отвернулся обратно к карте, но в следующий момент вздрогнул от смачного громкого хруста.

Эйнаор сидел верхом на столе, скрестив ноги и покачивая ими как на парапете или заборе и бесстыдно, с наслаждением жрал орехи.

И хотя было сейчас в облике Торийского Величества нечто радикально неправильное, ломающее картину его высочайшего статуса, Лаккомо вцепился взглядом вовсе не в его внешний вид. Не в домашние простые шмотки, которые так бесили подчиненных своей расхлябанностью. Его ничуть не смущали оттопыренные уши, за которые были заправлены густые волосы, по жреческой манере отпущенные ниже плеч, но из привычки вечно обрезаемые в куцый хвост. Лаккомо даже не дергал уже сам факт сидения верхом на сенсорном столе с едой в руках. А дергало то, с каким нескрываемым наслаждением Эйнаор поедал эти обыкновенные соленые орехи.

Лаккомо невольно сглотнул и отвернулся. Запоздало вспомнив, что сам был дурак и не соизволил поужинать перед явлением к брату. Ладно если бы только поужинать, но еще и пообедать.

— Лаки, — окликнул брат.

Неспешно поворачиваясь, Алиетт-Лэ молниеносно отреагировал раньше, чем успел распознать движение. Рука сама собой в последний момент поймала в воздухе перед лицом нечто, хрустнувшее под пальцами.

— Надо же…Еще не просидел остатки навыков на троне, — иронично с самокритикой отметил Эйнаор.

Лаккомо покосился на пойманное и узнал в руке еще один кулек с орехами. Какая щедрость!

— А то я тебя не знаю, а, — укоризненно заметил брат, продолжая жевать. — Пока ты на корабле, тебя хотя б кормят регулярно и следят, чтоб ты поднос опустошал. А здесь только я за тобой и могу присмотреть. Так что ешь давай и не голодай мне в мозг.

Алиетт-Лэ смущенно развернул пакетик и прислонился к ближайшей сбоку колонне.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — ответило это воплощение бесцеремонной простоты, пожимая плечами. И куда только пропадали все манеры в такие моменты. Как специально расслаблялся, получая явное удовольствие. Вопрос только от чего. От самовыражения или мелочной говнистости.

— Давай не порадуй меня, как все плохо, — со звонким хрустом, ломающим тишину зала, разжевывая очередной орех попросил Эйнаор.