– Я, конечно, понимаю, что тебе вероятно скучно, но давай поругаемся завтра? У меня голова болит, – с укором произнесла я.

Вышло как-то жалобно. Ник ещё на несколько секунд задержался на мне недовольным взглядом, после чего резко подхватил на руки и отнёс в свою спальню. Аккуратно уложил на кровать, накрыл шерстяным пледом.

– Эй, я собиралась лечь спать в своей комнате! – с наигранным возмущением воскликнула я.

– Ну уж нет, Рид. Твоя мать права, ты безответственная и за тобой постоянно нужно следить, так что сегодня спишь здесь, – категорично отрезал Блэк. – И не смей со мной спорить, – добавил Ник прежде, чем скрыться за дверью.

Просто замечательно, он притащил меня к себе в кровать, а сам что, пошёл спать ко мне? Я вздохнула, откинувшись на подушки. Много раз я втайне мечтала о том, чтобы он сам пригласил меня в свою комнату, но обстоятельства, при которых это желание сбылось были крайне унизительны. Я собиралась встать и гордо уйти в свою спальню, но чуть приподнявшись на локтях почувствовала сильное головокружение. Чёртова температура.

Дверь бесшумно отворилась и в спальню зашёл Блэк. Ну надо же, вернулся.

– Выпей, – Ник протянул мне кружку с тёплой жидкостью. – Не смотри на меня, а пей. Это лекарство, Рид, а не яд.

Я немного подула на сомнительного вида желтоватую жидкость, после чего, зажмурившись выпила жутко неприятный напиток залпом. Скривилась, чем вызвала усмешку Блэка. Он передал мне мою же пижаму и направился в душ. Я тем временем переодевшись легла под покрывало, накрылась и обняв подушку, уткнулась в неё лицом. Подушка чертовски приятно, одуряюще пахла Ником.

– Ты уже засыпаешь, – совершенно не заметила, когда Блэк успел вернуться из ванной, от его голоса я встрепенулась и не отнимая лица от подушки сонно прошептала:

– Почти.

– Спи, – мягким голосом, тихо произнёс Блэк забираясь под одеяло.

Я развернулась к нему. Спустя секунду Ник, и вовсе обняв меня одной рукой, прижал к себе, тем самым заставляя положить голову ему на плечо.

– Не хочу, – пробормотала я, пододвигаясь ещё ближе к нему.

«Главное не заснуть», – подумала я, желая как можно дольше продлить этот упоительный момент, но от Блэка исходило такое умиротворение, что меня разморило ещё больше.

– Хочешь, почитаю вслух? – прошептал сводный брат мне на ухо.

– Давай, – так же тихо ответила я, бессознательно выводя пальцами узоры на его животе.

– Есть предпочтения? – он, не спеша накрыл мою руку своей, нежно погладил её и положил себе на грудь. Моя ладонь так и осталась лежать неподвижно, чувствуя размеренное биение его сердца.

– Только не депрессивную трагедию, – невольно смутившись попросила я.

Он выбрал «Белый Клык» – книгу, пронизанную удивительной дружбой и бесконечной преданностью.

Книгу с неизбежно счастливым концом.

Для Белого Клыка любовь была дороже жизни.

Но, к сожалению, такое случается только в сказке.

Я закрыла глаза прислушиваясь к низкому голосу Ника и почувствовала, как проваливаюсь в благодатный сон.

Утренний свет проник в комнату и сразу же стёр таинственный, мистический флёр, наполнявший её.

Лекси Рид беззаботно спала, шоколадные локоны разметались по подушкам, ресницы роняют тень на её нежные щёки с проступившим румянцем. Дыхание равномерное и спокойное. Она спала, положив голову мне на грудь, прижавшись всем телом доверчиво, словно ребёнок. Я осторожно провёл рукой по её волосам боясь разбудить.

Кто мы теперь друг другу? Любовники? Друзья? Просто сводные родственники?

У неё красивые брови: широкие, густые, немного изогнутые к уголку, сейчас расслабленные и мне так не хочется, чтобы они хмурились из-за меня, эти красивые брови, но – увы.

Она до сих пор не доверяет мне, что ж я бы тоже не доверял себе будь я Лекси Рид. Даже сейчас, после всего того, что было, между нами. Особенно сейчас, когда она так ранима, когда влюблена. Я это знал, чувствовал, понял это, наверное, ещё тогда, когда Рид сама ещё не осознала.

Мне нравилось смотреть, как она спит, наблюдать за ней, пока она не видит. Может, потому что это случалось крайне редко, а может потому, что вчера в ночь Рождества просто мучительно захотелось проснуться с ней в одной постели.

Почему я каждый раз оказываюсь рядом с ней? Что так болезненно притягивает меня к Рид, так безудержно манит, что больно ноет сердце от одной только мысли воспротивиться этому? А главный вопрос, что саму Лекси Рид так привлекает во мне?

Я никогда не пытался произвести впечатление, выглядеть лучше, чем есть на самом деле. Всегда оставался собой, со своими недостатками и дерьмовым характером, зачастую стараясь вести себя даже хуже, чтобы оттолкнуть, дабы она не влюбилась. Но Рид видимо презирала существование логики и упорно старалась узнать меня лучше, проникнуть в душу.

Она понимала меня, да. Не пыталась изменить или подстроить под свои стандарты, как зачастую поступают другие женщины.

И как же это чертовски приятно: знать, что я общаюсь с той, кто меня понимает. Даже, когда мы жарко спорили или же с упоением ругались, мне хотелось продлить этот момент, дабы просто побыть рядом как можно дольше.

Так почему же я так отчаянно боялся показать ей свои чувства, принять её любовь?

Потому что я знал – эти отношения не принесут ей счастья. Возможно, не сразу, но Лекси Рид будет страдать, я обязательно сделаю её несчастной, как моя мать сделала несчастным моего отца. Я такой же, как она, сын Евы Блэк. В битве психопата за место под солнцем всегда будут жертвы.

Мне вспомнился день, когда мы с отцом улетели в Чикаго. Признаться честно, я не горел желанием улетать почти на месяц, оставлять Рид после случившегося, между нами, на День благодарения. Но, позволить отцу одному вернуться в город, который можно сказать разрушил наши жизни я не мог. И хоть старший Блэк уверял меня, что он в порядке – я помнил о нескольких годах посещения психотерапевта. Только после них Дейв пришёл в себя, вернулся к нормальной жизни. Эти приёмы сыграли важную роль в нашей судьбе, когда, оставив жизнь в Чикаго мы с отцом, после смерти матери бежали как можно дальше, в место, где будет спокойно. Миссула и стала таким местом, маленький тихий городок в котором у нас не было прошлого, но был шанс на будущее.

Только через полтора года после переезда отец смог вернуться к работе, снова летать в Чикаго и Нью-Йорк, спокойно появляться в наших филиалах и продолжать вести дела клиентов.

Через шесть лет в Миссуле он встретил Джоан, в холле ожидания перед приёмом психолога. Так и началась их история, сначала они просто общались, но сошлись достаточно быстро, и я был рад наконец-то видеть его счастливую улыбку. Джоан оказалась полной противоположностью моей матери, но, это уже совершенно другая история.

Чикаго, штат Иллинойс. Город на берегах озера Мичиган, один из самых крупных городов в Штатах, город ветров, хранящий предания индейцев, истории об Аль-Капоне, родина «Chicago Bears»,15 второй по значимости финансовый центр страны. Перечислять достоинства родного города можно ещё очень долго. Первое время в Монтане я безумно скучал по его ритму, огням и вездесущим небоскрёбам, безумно красивой архитектуре. В своё время я любил встретиться с друзьями в Миллениум-парке или возле Букингемского фонтана. Летом провести время на пляже в Оук-стрит, а после на закате прогуляться по Нэви Пиер. Когда-то у нас был дом на Юг-Вудлон Авеню в районе Кенвуд, но в этот раз приходилось довольствоваться просторным номером в отеле.

Две недели упорно работая с одним из самых крупных наших клиентов, мы с отцом готовились к суду.

В то утро субботы, за день до дня рождения Рид, я ощущал максимальную ярость на всё окружающее. Зимнее солнце раздражало, согревая лицо своим теплом, и даже это мне не нравилось. Оно было слишком ослепляющим и обманчивым, морочило головы простодушных глупцов, заставляя поверить, что за окном вовсе не морозно. Когда я откинул одеяло и встал босыми ногами на жёсткий пол, остро почувствовал, как холод ползёт по коже. Раздражала зима, зябкость, Чикаго и Нейт Абрамсон, мистер «говорящий Кен», который потащился с Рид в Сиэтл.