Аннушка, увидев папу радостно улыбнулась и потянулась к нему ручонками. Антон, исполненный гордости, взял малышку на руки:

— А вот и моя прелестная дочурка. Хочешь подержать?

Маша робко прикоснулась к девочке, но та прижалась к Антону, уткнувшись носиком в его грудь.

— Она уже стесняется, — объяснял Антон вполне естественное поведение малышки. Не переживай, она привыкнет к тебе.

Маша расстроилась. А Раиса тоже стала успокаивать ее:

— Она и ко мне не сразу потянулась. А теперь мы с Анечкой понимаем друг друга. И у Вас получится. Я так вообще боялась вначале взять ребенка на руки.

Настя, одарив Машу недружелюбным взглядом, остановила Раин поток красноречия:

— Пойдем вниз. Пусть папочка поиграет с дочкой, а нас Мария Ивановна чайком побалует.

У Маши вырвался вздох облегчения, когда за ними закрылась дверь. Она подошла поближе к Антону и погладила малышку. Что-то трепетное наполнило каждую клеточку ее тела. Захотелось прижать к себе это маленькое чудо, вызвавшее прилив нежности и, как показалось ей, уже испытанное когда-то ранее чувство беспредельной любви.

Антон посадил малышку к себе на колени, и она уже с интересом разглядывала Машу. Потом неожиданно потянулась к ней, вызвав удивление и восторг обоих. Маша взяла девочку на руки и застыла от охвативших ее тревожных и не совсем объяснимых чувств. Ей показалось, что нечто подобное она уже испытывала.

Антон молча наблюдал за ними, переводя взгляд с дочки на Машу и обратно. На какую-то долю секунды он поймал себя на мысли, что они чем-то похожи. Но он отмахнулся от нее, как от наваждения: «Глупости, просто обе светленькие… у обеих голубые глаза…»

А кроха уже завладела Машиной сережкой и пыталась дотянуться до нее ротиком. Маше было щекотно, немного больно, но радостно. Счастье переполняло ее. Она была прекрасна в это мгновение.

Антон тоже буквально задохнулся от счастья: «Неужели я нашел маму для Аннушки?»

— Вы так быстро поладили, — вымолвил он.

— Да, мне даже кажется, что во мне проснулись материнские чувства к твоей дочке. — Вздох, вырвавшийся из груди Маши, вылился в слезы, которые она никак не могла остановить.

— Что с тобой? Почему ты плачешь?

— От счастья, Антоша, — она все сильнее прижимала малышку к себе, испытывая неописуемый восторг. — Я так счастлива. Кажется, это самые счастливые минуты в моей жизни.

Девочке стало неуютно от ее крепких объятий. Она захныкала. Антон захотел взять ее у Маши, то она крепко держала малышку, не желая расставаться с ней.

— Машенька, успокойся, — Антон не на шутку испугался за Анечку, которая плакала все сильнее. — Отдай мне Аннушку, — уговаривал он Машу. — Ей пора спать, вот она и плачет.

Дверь распахнулась. Настя вошла первая и наблюдала, как Антон пытается забрать плачущую дочку у Маши. Она же с необъяснимым упорством не желала выпускать из рук ребенка.

— Что здесь происходит? — строго спросила Настя.

От ее слов Маша вздрогнула и словно пришла в себя. Она виновато посмотрела на Антона и отдала ему Аннушку. В глазах было странное беспокойство. Она рванулась к двери и, оттолкнув застывшую Раю, бросилась в свою комнату.

Антон передал Аннушку Рае и поспешно вышел вслед за Машей.

— Сумасшедшая, — возмущалась Настя, — я давно говорила, что нельзя пускать ее в дом. Кто знает, что у нее на уме.

— Может, она действительно больная… или… — Рая не стала заканчивать начатую фразу. Все было слишком странно и необъяснимо.

Маша лежала ничком на диване и плакала навзрыд.

— Что с тобой? Что это было? — спросил Антон.

Сквозь рыдания она ответила:

— Не знаю… Но мне… вдруг показалось, что я… уже прижимала к себе Аннушку.

Антон стоял, как громом пораженный. Возникшие мысли рождали страшное подозрение:

— Ты что-то вспомнила? Расскажи мне.

— Нет. Но этот запах, это тепло… Они показались мне такими родными…

Она во все глаза смотрела на Антона. А он пытался избавиться от навязчивой мысли: «Нет, этого не может быть. Просто она слишком долго мечтала увидеть малышку. Все из-за минутного волнения».

— Успокойся родная. Ты сегодня переволновалась. Сеанс гипноза, беседа с Максимом… Ты устала. Тебе надо отдохнуть. Я принесу тебе чаю.

Когда он вернулся, Маша уже спала. Сон был тревожный. Она вздрагивала и металась.

Обеспокоенный ее состоянием, Антон позвонил Колесникову.

— Максим, привет. Мне кажется, что с Машей что-то происходит. Как бы ей не стало хуже.

— Что именно с ней?

— Не знаю. Странно себя вела сегодня. Потом истерика. Сейчас спит, но очень уж беспокойно. Я боюсь за нее. Уже поздновато, но не мог бы ты приехать? Мне надо рассказать тебе кое-что.

— Я уже выезжаю, — ответ Максима еще больше встревожил Лютаева. Получается, поведение Маши не совсем адекватно, раз он решил приехать в такой поздний час.

Антон пригласил Колесникова в свой кабинет. Так он мог быть уверен, что никто из домочадцев не помешает их разговору. Со всеми подробностями описав ситуацию, он ждал объяснений от Максима.

— Понимаешь, Антон, — Колесников старался говорить убедительно, понимая, насколько взволнован друг, — состояние Маши не вызывает опасений. Да, она переволновалась сегодня. Мы слишком торопим события в надежде на ее полнейшее выздоровление.

То, что произошло сегодня, обычное дежавю. У каждого из нас бывают ситуации, когда кажется, что подобный момент в нашей жизни уже был. При этом воспоминания, чувства и ощущения порой кажутся настолько реальными, что воспринимаются как ранее происходящие. Вот только попытки вспомнить, где, когда, при каких обстоятельствах это происходило, всегда безрезультатны.

Ощущения при этом сильные и очень правдоподобные, но они чаще являются следствием сбоя памяти. Этот очень сложный и не до конца разгаданный процесс, при котором человек испытывает ощущение ранее виденного или пережитого, к сожалению, не вызывает никаких дополнительных воспоминаний.

Поэтому надеяться, что в результате сегодняшнего эпизода Маша что-то вспомнит, не стоит. А вот помочь ей успокоиться необходимо. Постарайся не напрягать ее постоянными вопросами, не вспомнила ли она что-нибудь. Если это и произойдет, а это должно произойти, она сама об этом расскажет.

Судя по твоему рассказу, ты сегодня измучил ее вопросами и предложениями. Сначала привез ее ко мне, потом к психотерапевту. Затем добился согласия остаться у тебя. В довершение ко всему, потащил ее к своей дочке. Вот она и не выдержала.

Поверь мне, уже завтра она будет спокойнее, если ты не станешь просить ответить на вопросы, на которые у нее нет ответа.

— Максим, я допускаю, что ты прав. И это всего лишь дежавю. Но меня встревожило и другое. Только не смейся над моими предположениями… В какое-то мгновение мне показалось, что Аннушка очень похожа на Машу. Я даже подумал, уж не она ли оставила ребенка на пороге моего дома.

— Антон, тебе тоже надо успокоиться. Но есть разумное и достаточно простое решение.

Лютаев с надеждой посмотрел на друга.

— Тест ДНК, и никаких тебе сомнений. Только не стоит лишний раз травмировать Машу. Тебе не составит труда взять у обеих биоматериал — волос, например. А я уж посодействую, чтобы тест сделали как можно быстрее.

Проводив друга, Антон решил не откладывать задуманное. Надо было все сделать незаметно. К счастью, уложив малышку спать, Настя и Рая обсуждали с Марией Ивановной странное поведение Маши.

Лютаев, не привлекая к себе внимание, поднялся наверх. Аннушка крепко спала. А он никак не мог решиться выдернуть у нее волосок.

«Это же больно, наверное, — думал он, глядя на спящую малышку. Он нежно погладил ее коротюсенький мягкий ежик и тут же отдернул руку. — Нет, это жестоко.»

Оглядевшись, он взял с тумбочки бутылочку из-под смеси. Не снимая с нее соску, сложил в приготовленный заранее пакет. Попутно подумал: «Вот удивятся сестры, заметив пропажу. Ничего, решат, что где-то на кухне забыли».