Напрасно требовать любви Напрасно требовать любви У тех, кто вас не любит. Глухого, как ни позови, Не дозовешься. Губит Нас то, что чувства мы свои Изводим до сожженья. Когда на сердце льда слои, Не встретить отраженья. Не просто нелюбим – не мил, Судить за то не станем. Кто не любил, тот не любил, Но мы не перестанем. Пожелание Без устали работают больничные каталки. Кого на операцию, кого-то сразу в морг. Колеса славно смазаны, никто не ставит палки. О жизни хочешь попросить? Здесь неуместен торг. Плывут они уже не в бой больничным коридором, Так возвращается домой израненный солдат. Он на щите иль со щитом? Оставьте ваши споры – В пути туда, откуда нет пути уже назад. Он был силен, а здесь уже беспомощный и слабый. Обрывки слов, отрывки снов – и больше ничего. И он босой, и смерть с косой, а может, голой бабой, Еще шажок, еще глоток – добьется своего. Но если все же выйдешь ты отсюда ненадолго, Благодари судьбу, живи на полных парусах. Пусть жизнь сейчас лишь ручеек, не так, как раньше, – Волга, Живи! А споры на потом. Доспоришь в небесах. Ассоциация Желтая акация Под густым дождем… Есть ассоциация – Это мы вдвоем. Ты, такая нежная, Солнца тихо ждешь, А пришел невежливый И нахальный дождь. Сразу же – «родная», Сразу же на «ты», Щедро поливая Листья и цветы. Никого не слушай, Не шепчи: «Не трожь!» Цветы солнце сушит, Их спасает дождь. Возвращусь в Беларусь я стихами… Я у Красного моря сегодня грустил, Хотя день был обычен – солнечен, светел. Может быть, потому, что в одной из пустынь По дороге сюда я аиста встретил. Я таких на Полесье раньше видал, В деревнях, на колесах, что гнездами стали, Сколько раз надо мною он пролетал, Мы, ребята, всегда их своими считали. Но откуда он здесь? Оказалось, что вот: Красноклювые белые птицы Каждый год совершают такой перелет, Чтобы в Африке где-то гнездиться. А затем и назад, в свою Беларусь, Где любовно их буслами кличут, С остановкой в пустыне, короткою пусть, Что чужие, в них пальцем не тычут. Я у Красного моря недолго грустил, Так подумав: «Я, аисты, с вами Совершу перелет, хватило бы сил, – Возвращусь в Беларусь я стихами». Воспоминание Речного жемчуга неровное драже Твою так шею мило обрамляет. Ты предо мной предстала в неглиже, Вот-вот – и нитка жемчуга растает. Такому ангелу не надобно прикрас, Знаком я с каждой клеточкою тела. Тебя в тончайший ласковый атлас Природа так божественно одела. Ужель достался мне такой бесценный дар? Я кожу эту чуткую целую. Не мог Всевышний обойтись без чар. Где чары взял, чтобы создать такую? У жизни для всего отмерен четкий срок, Но сколько б это волшебство ни длилось, За женщину, что полюбить я смог, Спасибо, Господи, явил ты милость. Речного жемчуга неровное драже Чужую шею мило обрамляет. Его увидев, вспомнил о тебе, Но образ твой все тает, тает, тает… Выбор постаревшего султана В моем гареме ты уже одна – Наложница, наперсница, жена. Не трачу на других любовный пыл, Хотя и ходоком известным был. Вот выбор постаревшего султана: Теперь одна лишь для него желанна. Чтоб к этому прийти, потребовались годы, Свобода в том, чтоб отказаться от свободы, Найти не только плоти торжество, А истинно душевное родство. Полсотни лет ты с женщиною прожил, Вы на сиамских близнецов похожи, Понятны каждому и взгляд, и слово, Один никак не может без другого. В семье бывает все: и соль, и сахар, Порою кто-то князь, а кто-то пахарь. Но важен дар, переданный судьбой: С тобою рядом человек родной. О чем воркуют голуби на ранних крышах? О чем воркуют голуби на ранних крышах? Куда крадутся по ночам худющие коты? Что шепчет нам на ухо голос тот, что свыше? Ответы так таинственны и так они просты. Нас призывает солнце к жизни продолженью, Весна свирелит музыку желанную любви, У птиц, зверей, людей охотничьи движенья, Что было единицею, стать парой норовит. Мы рады подчиняться этому закону, Такая математика заложена в крови. Не понял ты ее? К последнему вагону Спеши, беги, давай быстрей, лови его, лови! Я у цыган сидел в шатре Я у цыган сидел в шатре, Такое дело. Я пил вино, я слезы лил, А скрипка пела. О чем-то пела о своем, Я врать не буду. Но разрывало душу мне Такое чудо. Как будто знала обо всем, Что с нами было. Любимая моя давно Меня забыла. Гуляла осень за шатром, И дождь, и слякоть. Осталось только пить вино И горько плакать. Спасибо скрипке и смычку, Мне легче стало. Так музыка забыть тебя Мне помогала. |
