– Жуть, – бормочет Дафна, и она права.

Меня к этому моменту уже мутит.

– Но, – добавляет Карла, – если Мертвоглазая Сейди действительно появляется у водопада, убивает людей и крадет их глаза, то почему она не пришла за тобой? Ты ведь столько лет прожила в усадьбе! И… давай смотреть правде в глаза: бегаешь ты не больно быстро.

– Верно подмечено, Кар. Для призрака-убийцы я бы стала легкой добычей, – стараюсь я сохранить невозмутимость.

И все-таки подскакиваю, когда на меня налетает один из второкурсников, обходящих нашу компанию, чтобы подобраться поближе к Матео – тот все еще отвечает на расспросы в центре толпы.

– А как вы думаете, кто эта девушка? – спрашивает Дафна.

Я собираюсь передать ей слова Форда о том, что девушка ему не знакома, как вдруг встревает Карла:

– Ну конечно, это Клэр Палмер.

Мне требуется секунда, чтобы вспомнить прозвучавшее имя. А затем я вспоминаю ее фотографию в местных новостных репортажах – улыбающаяся девушка с длинными белокурыми волосами и брекетами на зубах.

– Та, что пропала на прошлой неделе в Киннертоне?

Клэр Палмер тогда все репортеры уделили внимание. Целую минуту! А потом выяснилось, что у этой девушки была интрижка с местным сенатором, и о ней мгновенно перестали говорить.

– Она не просто пропала. – Тон Карлы сделался деловито-рассудительным. – Клэр Палмер пошла к реке выгулять собаку, но домой так и не вернулась. Должно быть, упала в реку, и ее унесло вниз по течению. Думаю, там и свидетель был, который видел, как она пыталась вытащить из воды свою собачонку.

– Но это случилось больше недели назад, – говорю я. – Не могло же ее выбросить на берег только сейчас?

Карла пожимает плечами:

– Может, ее так и крутило у подножия водопада все это время, откуда нам знать? Временной разрыв как раз подтверждает мою версию о том, почему она лишилась глаз, если все это правда.

Дафна закашливается, и я, вскинув глаза, вижу, как к толпе, собравшейся вокруг Матео и Каспера, подходят близнецы Миллеры. Фрейя, как всегда, впереди. С решительным видом распихивает ребят, чтобы подступить к Матео, за ней шлейфом колышутся ее длинные пламенно-рыжие волосы.

Меня Фрейя игнорирует – она замечает меня лишь тогда, когда хочет выпендриться, набить себе цену. Взяв Матео за руки и наклонившись, Фрейя шепчет что-то парню на ухо. А у меня в голове мелькает вопрос: уж не с ним ли она вчера вечером щебетала по телефону? Да, я считала Матео геем, но, может, он бисексуал?

Как бы там ни было, не мое это дело. Я снова поворачиваюсь к Форду, когда мой взгляд падает на Доминика Миллера, маячащего за толпой. Бледное серьезное лицо и черные, тщательно причесанные волосы. Воротник пошитого на заказ шерстяного пальто поднят – наверное, потому, что холодно. Но поднят он так, что выгодно демонстрирует и подчеркивает линию подбородка Доминика. Острую как бритва. Проведи я по ней пальцем, думаю, моя рука окрасилась бы кровью. Немало девчонок в школе хотели бы дотронуться до Доминика Миллера. Но только не я! Возможно, близнецы Миллеры и выглядят привлекательно, но правда в том, что милый вид имеют многие ядовитые существа.

Не буду лукавить: когда они переехали в Бурден-Фоллз и я впервые встретилась глазами с Домиником, я почувствовала влечение. Но только легкое-прелегкое! А чуть позже в тот же день я увидела, как они с сестрой разглядывали картину, вывешенную перед художественной студией, и мисс Шеннон сказала им, что эта работа моя.

– Типичная Тёрн, попирающая мою территорию, – пробормотала Фрейя, едва удалилась учительница. – Ты также считаешь, что ее картины лучше моих?

– Вот еще! Скажешь тоже! – ухмыльнулся в ответ Доминик.

И мне захотелось, чтобы он прямо на месте умер тяжелой, мучительной смертью. С тех пор Фрейя при любой возможности пыталась меня подколоть – и, конечно, на глазах у своих восторженных поклонников. А после аварии, унесшей жизни моих родителей, стало еще хуже. Доминик по большей части просто игнорировал меня. Самовлюбленный, много о себе возомнивший придурок! Я решила: раз им захотелось продолжать родовую вражду между нашими семьями, тем лучше для меня. Меня это устраивает.

Миллеры из поколения в поколения причиняли нашей семье неприятности. Папа говорил мне: каждые несколько лет они пытаются завладеть нашим бизнесом или нашей землей, а когда у них ничего не выходит, начинают создавать нам проблемы и всячески пакостить. В семидесятые дед Доминика настойчиво агитировал народ за закрытие нашей винокурни. А несколько лет назад Мэдок Миллер попытался вытурить отца из городского совета по гнусному навету (я в этом уверена!): якобы папа оказался замешан в махинациях с выдачей лицензий. Все это было без меня, потому что Мэдок и Люсиль Миллеры уехали из Бурден-Фоллза еще до моего рождения. Но эти истории я слышала из уст многих людей, а теперь и сама имею «удовольствие» воочию и ежедневно лицезреть их отпрысков. Они проникли в мою жизнь, как вредоносная плесень.

Мои пальцы больно впиваются в шрамы на ладонях. Как давно Доминик и Фрейя узнали о переезде в усадьбу? Несколько дней назад? Или несколько недель? Как долго они смеялись надо мной за спиной? Я буравлю их взглядом, как будто его жар может вызвать близнецов на откровенность.

Похоже, Доминик чувствует на себе мой взгляд – его глаза встречаются с моими. Откинув назад живописно упавшую на лицо прядку, он пронзает меня негодующим взглядом, но уже через долю секунды разворачивается и уходит, явно заскучав от кровавых подробностей, которыми Матео все активнее приправляет рассказ о теле несчастной.

Что означал этот взгляд Доминика? Неужели он опознал меня в усадьбе вчера вечером? Нет. Узнай Доминик, что это была я, он бы точно вызвал полицию. А может, просто ему была противна самореклама Матео? Мне бы точно стало противно. С другой стороны, Доминика не так-то легко вывести из себя, учитывая, что он сам постоянно снимает видео о мертвецах.

Черт! Труп, всплывший у границы теперь уже его поместья… Да он наверняка захочет использовать эту историю в новом эпизоде своей «Земли призраков»! И вряд ли упустит шанс устроить облаву на Мертвоглазую Сейди и показать усадьбу, в которую она так любит наведываться.

А чуть позже, провалив тест по алгебре, я рисую в художественной студии эскиз для своего выпускного проекта. Как вдруг надо мной нависает чья-то тень. Я поднимаю глаза – Фрейя Миллер!

– Привет, Мортиша, – произносит она.

У Фрейи один из тех скрипучих голосов, что неминуемо раздражают тебя независимо от того, что говорит собеседник.

– Что? – мгновенно настораживаюсь я.

– Просто интересно, что это в конечном итоге будет? Космический корабль? Ракета? Сигара? Или какой-то другой фаллический объект? Пока понять трудно.

– Башня, – уныло отвечаю я.

На самом деле это лишь самая первая панель веб-комикса, который к данному моменту уже должен был быть закончен. Но я все никак не могу справиться с первым образом. Это девушка – точнее, только ее силуэт, – смотрящая с вершины каменной башни на холм с кольцевыми рядами надгробий. Они топорщатся вокруг нее под стать акульим зубам, а из могил – как разлагающиеся цветы из плоти – торчат скрюченные руки.

Я уже запостила цифровую версию этого рисунка в свое онлайн-портфолио под заголовком «Почти мертвые». И, как полагают дядя Тай и мисс Шеннон, возглавляющая отдел искусств, работаю сейчас над остальными панелями, которые должны войти в мой выпускной арт-проект. Но история упрямо отказывается складываться. Какие бы рисунки я ни набрасывала, они совершено не лепятся с этим, первым.

Иначе говоря, я облажалась. Но это не те слова, которые я готова сказать Фрейе. Вместо них я цежу:

– Отвали!

Фрейя наигранно приходит в ужас и при этом оглядывается, проверяя, не услышал ли мой грубый выпад кто-нибудь из ее обожателей. Но нас никто не слушает. Все ее дружки столпились в дальнем конце класса и, по всей видимости, все еще обсуждают новость о девушке, всплывшей из воды у поместья. «Может, это и вправду Клэр Палмер?» – раздумываю я. И если она действительно лишилась глаз…