Но поезд, или в данном случае трамвай, уже ушёл. Если бы книга была напечатана в 1974 году, она произвела бы фурор. Но к 1994 году, когда впервые были опубликованы отрывки из книги воспоминаний, Россия уже устала от разоблачений сталинизма, а в 1999-м, когда книга вышла отдельным изданием, пожалуй, была бы не против «реставрации». В общем, тираж в 5 тысяч экземпляров долго стоял на полках книжных магазинов.
Распад Советского Союза трагически повлиял на творчество самого Амаду и на его популярность в России. В начале нового века резко падает тираж его книг. Если раньше тираж двести – пятьсот тысяч экземпляров был нормальным явлением, то теперь он уменьшился ровно в сто раз.
Верю, однако, что время всё расставит по своим местам, отделит вечное от преходящего. Истинно талантливые оригинальные произведения искусства бессмертны, они не имеют срока давности и не выходят из моды, как туфли или юбки. Настоящая литература заставляет читателя размышлять о мире и о себе, лишает его душевного покоя, порождая вечные вопросы. Таково творчество Жоржи Амаду: мы любим или ненавидим его героев, восхищаемся или удивляемся им. Потом размышляем… о них, о себе. Задумываемся, как жить дальше. Герои Амаду не оставляют нас равнодушными, потому что они не схемы, не бледные тени, не ходульные персонажи. Это люди из плоти и крови. У каждого своя внешность, свой характер, своя жизнь и своя судьба. Никто никогда не спутает дону Флор с Габриэлой или Терезой Батистой, а Капрала Мартина с Педро Пулей. Амаду видел их вокруг себя, на улицах родной Баии, в гуще народной жизни, частью которой он был сам. Как живые предстают они перед читателем, и миллионы людей во всём мире плачут и смеются вместе с ними. И так будет, пока существует человечество.
Земной путь Жоржи Амаду закончился 6 августа 2001 года. Он умер в родной Баии, в своём доме на улице Алагоиньяс. Через четыре дня ему исполнилось бы 89 лет. Практически все российские средства массовой информации сообщили об этом трагическом событии. Большинство статей были информационно-нейтральными, очень немногие выражали искреннюю скорбь и любовь к ушедшему писателю (например, статья Л. Шульца в «Советской России»[25], но были и такие, что ранили даже сильнее, чем сама трагедия. Некоторые издания словно вознамерились взять реванш за все годы более чем лояльного отношения советской прессы к бразильскому автору. Ёрнический тон, тенденциозная трактовка фактов – всё, вплоть до откровенной лжи и клеветы. За все предыдущие годы в советской прессе об Амаду не было сказано ни одного резкого слова. И вот теперь – потоки гадостей и глупостей. И когда? В такой скорбный момент. Ладно бы это делали какие-нибудь бульварные газеты. Но вот что было опубликовано в 33-м номере такого серьёзного, казалось бы, издания, как «Книжное обозрение»:
«Жизнь самого Амаду – сюжет для латиноамериканского романа. На родине некоторые называли его доктором Фаустом и говорили, что он продал душу за литературную славу. Амаду был членом просоветской коммунистической партии и работал в годы войны в профашистской газете; был белым, но воспевал быт и нравы афробразильцев; пропагандировал социалистический реализм в духе товарища Жданова и стал классиком «магического реализма». Он не был добрым католиком, но склонялся к местной разновидности культа вуду…»[26].
Поскольку в этом утверждении не было ни слова правды, я послала в газету возмущённое письмо, однако редакция не торопилась печатать опровержение или извиняться за диффамацию. Пришлось мне в телефонном разговоре пригрозить редактору судом. После этого, месяц спустя, было напечатано моё письмо. Вот отрывок из него: «Никогда Жоржи Амаду не работал и даже под угрозой голодной смерти не стал бы работать в профашистской газете. С юных лет он связал свою жизнь с коммунистическим движением и никогда не торговал своими убеждениями. Газета «Импарсиал», с которой Амаду сотрудничал после выхода из тюрьмы, куда его посадили за коммунистические взгляды, была антифашистским изданием. Эта байянская газета первой в Бразилии открыто выступила против фашистской Германии, требовала от бразильского правительства установить дипломатические отношения с СССР и вступить в войну на стороне антигитлеровской коалиции. Утверждать обратное – значит подло и нагло лгать. И Жоржи Амаду не был «белым», он был бразильцем, байянцем и всегда гордился тем, что в его жилах текла кровь индейских и негритянских предков. А культ кандомблэ, к которому Жоржи Амаду имел отношение, является частью народной бразильской культуры, а не разновидностью культа вуду»[27]. К чести редакции «Книжного обозрения», они извинились перед читателями и признали, что автор заметки Игорь Дымов «допустил существенные неточности», поскольку опирался на статью Жанера Кристалдо «Доктор Фауст из Баии». Теперь, по крайней мере, понятно, почему инсинуации в адрес Амаду, появившиеся в наших средствах массовой информации, столь однообразны: статью этого Кристалдо, переведённую на английский, можно найти в интернете. Португальским наши журналисты не владеют, в противном случае репертуар измышлений был бы намного богаче. В бразильской прессе столько всего писали о Жоржи, даже в траурных номерах. Но в Бразилии подобные публикации вызвали резко негативные отклики простых бразильцев, читателей и поклонников творчества Амаду. Большинство статей подобного рода в нашей прессе остались без комментариев, хотя абсолютно клеветнические обвинения появились в нескольких российских изданиях. На фоне обвинений в сотрудничестве с фашистами утверждение, что Амаду был жрецом культа кандомблэ, бразильского варианта вуду, медиумом Эшу – бога смерти, кажется такой глупостью, что и внимания можно не обращать. Но поскольку эта информация повторяется постоянно, то необходимо внести ясность.
Кандомблэ – вовсе не разновидность вуду. Это совершенно разные религии, общим является только их африканское происхождение.
Действительно, Жоржи Амаду был оба́ на террейро Аше Опо Афонжа. Оба – светский титул, что-то вроде старейшины, и к магии отношения не имеет, поэтому медиумом не может быть по определению.
В современной Бразилии многие деятели культуры связаны с кондомблэ. Это стало модой. Но для Жоржи Амаду кондомблэ, или макумба – прежде всего неотъемлемая составляющая байянской жизни, часть национальной самобытности бразильского народа. «Байянские негры и их потомки – а это все мы, слава Богу! – сохранили в жестокой и трудной борьбе верность своим африканским богам. Это был способ, и один из самых действенных, борьбы против рабства, за сохранение элементов своей культуры. Они донесли до наших дней богатство песни и танца, прекрасные ритуалы, поэзию и тайну»[28].
Этот культ был запрещён не одну сотню лет, его адепты преследовались жесточайшим образом. Именно Жоржи Амаду в бытность свою депутатом бразильского парламента от Бразильской компартии внёс законопроект о легализации кандомблэ, и закон был принят. Поэтому титул оба – знак благодарности и уважения бразильского народа к мэстре. Так его и понимал Жоржи Амаду. И последнее, террейро Опо Афонжа – дом Шангу, бога грома и молнии, а вовсе не Эшу. И Эшу не имеет отношения к смерти, он «посланник богов, их почтальон, он проказник. Это всего лишь божество движения, любитель подраться, пошуметь, но в душе отличный парень»[29].
Пора положить конец подобным инсинуациям. Бразильских ниспровергателей Жоржи Амаду ещё понять можно (принять нельзя), ими движет элементарная зависть, пресловутый Кристалдо просто разрывается от злобы, когда говорит об Амаду. Не может этот деятель пережить, что не он, такой умный, с докторской степенью, полученной в Сорбонне, а Амаду известен во всём мире. И в партии-то Кристалдо не состоял, и домов на американские деньги не покупал, а читают не его, а Жоржи. А его самого знают только благодаря подмётной статье всё про того же Амаду.
