В конце концов, все воины армии противника в городе были изловлены и убиты. Но враг оказался очень коварен, хорошо скрывал свои дополнительные резервы. Когда уже второй раз казалось, что битва выиграна, командир противника кинул в бой свои последние резервы.

Несколько сотен свежих рыцарей-всадников ворвались в город и устремились к крепости. Граф Вульф едва успел среагировать на подход резерва и захлопнуть открытые ворота перед его носом, вынужденно оставив снаружи под сотню отлавливающих врага дворфов. С ними довольно быстро разобрались и уже стихшая битва у ворот замка разгорелась с новой силой. Были использованы последние запасы масла, и так как больше нечем было отгонять врага, он смог прорубить в воротах достаточно большие бреши для прохода своих воинов.

Ворота замка пали, и бой перекинулся из-под стен в тесную арку, а затем и во внутренний двор. Дворфы сражались храбро и стойко, положили сотни воинов, но и сами гибли, уже шатаясь и хрипя от усталости. В тяжелых дворфских доспехах особо не повоюешь. Уже после нескольких взмахов тяжелым молотом коротышки нуждались в коротком отдыхе. Используя постоянную ротацию воинов, когда в первый ряд продвигались самые свежие и боеспособные, а в задних рядах стояли те, кто уже с трудом держит оружие в руках, граф чудом продержался в осаде ещё час.

Он приказал слугам сломать решетки камер, вырвать петли и выпустил из темницы всех пленников, выдал им снаряжение своих же сильно раненных или уже погибших воинов, чтобы пополнить постепенно редеющие ряды дворфов. Но эти отчаянные меры не особо изменили положение. Силы были явно не равны. Его воины храбро сражались. Особенно хорошо показали себя умудрявшиеся подбухивать даже в самый разгар боя дворфы, но и их запас хмельного воинского духа почти иссяк. Давая коротышкам необходимую им передышку, в тяжелом бою пали все без исключения освобожденные узники.

Дворфы вернулись в строй на какое-то время, но также окончательно выдохлись, падали один за другим, и начали массово сдавать позиции. Битва ожесточилась. В итоге граф Вульф и горстка крайне уставших, получивших разные, мелкие увечья людей из его ближнего окружения закрылась в цитадели замка. Те, кто ещё мог двигать руками и ногами, забаррикадировали дверь изнутри столами и лавками из гостиной. Мужчина пытался начать переговоры, но главнокомандующий огромной армии вторжения не желал даже слышать о мирных переговорах и приказал рубить дверь цитадели. «Я потерял слишком много воинов, чтобы теперь садиться за стол переговоров», — заявил он.

Застучали топоры, разбивая оббитые металлом ворота цитадели. Граф и его советники готовились умереть, как снаружи послышались новые звуки ожесточенного боя, странные крики паники и громкие, команды генерала вражеской армии срывающимся голосом. «Проклятье!», «Зажмите их в арке!» «Арбалетчики на стены!» «Всем стрелять, не жалейте болтов!» — кричал он, но вскоре истеричные команды утонули в воплях боли, отчаяния и ужаса умирающих воинов.

Новое сражение продлилось совсем недолго, после чего наступило подозрительное затишье. Сначала мужчина неотрывно находился у баррикады, продолжал прислушиваться к звукам за дверью. Потом не вытерпел и побрел по лестнице на второй этаж цитадели. Крохотные окна-бойницы в пустых спальнях второго этажа находились слишком высоко под потолком, а мебели, чтобы приставить к стене и выглянуть наружу, нигде не наблюдалось.

Выбраться на плоскую крышу цитадели не позволяло отсутствие лестницы под виднеющимся в потолке люком. Единственное место, через которое можно узнать, что происходит снаружи, являлись уже частично прорубленные ворота цитадели. Разобрав часть баррикад вместе с первым советником и секретарём, граф пролез через коридор к двери и, приставив глаз к узкой щели, обомлел.

Не так давно всё внутреннее пространство двора было завалено телами и оружием погибших. Они были везде: вдоль стен, на брусчатке, у бойниц, на переходах и лестницах. Тел было так много, что они лежали в два-три слоя, а сейчас двор резко опустел. Погибшие словно исчезли. Пропали огромные завалы тел, сформировавшиеся с боков от арочного прохода ворот. Пропали и казанки, в которых грели масло и… огненные жезлы, спущеные дворфами с башни и выполнявшие роль дополнительного заслона перед аркой.

Не поверив своим глазам, граф приказал товарищам помочь разобрать баррикады, открыл дверь и поспешил наружу. Здесь его ждала странная встреча. Из двери дозорной башни слева от ворот вышло невысокое, щуплое, зеленокожее существо в тёмном плаще и, глянув на открытый вход в цитадель, графа и нескольких его спутников, спросило:

— Жить хотите?

Странный вопрос, странное существо, у графа не было никакого желания вести беседы с зеленокожим уродцем. Нужно было срочно выяснить, как далеко отошёл угрожающий жизни враг, поэтому он проигнорировал вопрос невзрачного существа и направился к входу в дозорную башню, из которой только что вышел карлик. Проходя мимо него, мужчина не глядя, выверенным движением махнул своим мечом в сторону, ожидая, что от быстрой рубящей атаки уродливая голова нзнакомца слетит с плеч на землю, но этого почему-то не произошло. Карлик словно заранее ждал нападения и каким-то образом поднырнул под удар.

Мужчина остановился и замер, чтобы определить, куда делся вертлявый гаденыш и увидел, как тот разогнулся, подскочил ближе, оттолкнулся от ноги графа и в прыжке полоснул его кинжалом по горлу. Все три действия произошли за одну секунду. Почувствовав резкую, жгучую боль на шее, мужчина удивленно коснулся свободной рукой места пореза, взглянул на окровавленные пальцы, испытал головокружение и рухнул лицом в брусчатку.

Последнее, что он услышал, булькая перед смертью горлом, это обращение карлика к своим спутникам: «Ну, а вы жить хотите?» В этот раз его уже никто не посмел проигнорировать, и все ответы были чёткими, быстрыми и утвердительными.

Ненадолго зависнув на небосводе после обеда, яркое, но ещё не греющее, весеннее светило, стало плавно катиться к закату. После быстрой разведки, я обнаружил второе массовое скопление лошадей армии рыцарей Свордарии за воротами города. Новый противник принцессы всё ещё сражался с защитниками замка, что позволяло мне незаметно вывести своих воинов из леса и завершить первоначальный план, заменив одних исполнителей другими.

Уничтожив нескольких воинов, дежуривших на воротах города, я вернулся к месту временной дислокации моей армии и послал её к воротам. Перегоняя армию зомби-рыцарей поближе к городу, я обнаружил, что пытаться заставить их двигаться линией или держаться плотным строем — бесполезная трата времени. Нежить постоянно разбредалась, перемешивалась, двигалась хаотично и непредсказуемо. Однако, наблюдая и корректируя её движение, я пришёл к выводу, что зомби двигаются с разной скоростью из-за своих индивидуальных физиологических отличий.

Рослые и длинноногие воины естественным образом вырывались вперед, коротконогие — отставали, а были среди отряда и те, кто не воспринимал общие, кинутые в толпу команды. Им требовалось отдельное, индивидуальное обращение. Эти зомби-индивидуалисты постоянно создавали проблемы для движения остальных слуг. Они являлись причиной неожиданных заторов и свалок. Они упорно стояли столбом, когда все другие слуги приходили в движение или вообще могли двигаться против потока, расталкивая товарищей.

Таких я назвал «дебилами» и по мере возможности деактивировал и извлекал из общего строя. В итоге, очень намучился, чтобы просто перевести крупный отряд к городу, а когда загнал его через узкие ворота на главную улицу и направил в спину армии второго принца Свордарии, окончательно убедился, что ждать чего-то выдающегося от моих новых подчиненных не стоит. Совсем. Они были крайне слабы в бою, медлительны, а их атаки вялыми, неточными и почти совсем не эффективными. Мечи в руках зомби были не опасней обычной палки, быстро получали зазубрины, сколы, трещины и ломались совсем. Безмозглые зомби продолжали размахивать уже сломавшимся почти под рукоять обломком, бесполезно сотрясая воздух. Честно говоря, я был крайне разочарован боеспособностью своей армии. Она была отвратительно низкой.