— Завтра рано утром. Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь… Рядом со мной никто не будет счастлив, ибо я притягиваю беды своей силой.

— И всё же я счастлива с тобой. Мы вместе создали его, нашего кроху. Разве этого мало, Ракх? Разве нет на земле места, где бы тебя оставили в покое?

— Есть одно, — неожиданно сказал мужчина. — Единственное. Снова научившись надеяться, я решил, что этим крайним вариантом воспользоваться не придётся.

— Где же оно? В Осени? Что это за место такое?

— Это Зальмит, — огорошил меня Ракх. — Только там мы будем в безопасности.

— Но ведь на Зальмит могут попасть только сами зальмы или те, кого они пригласили!

— И меня приглашали. Давно, правда. Остаётся надеяться, что приглашение ещё в силе. Если мы пройдём Врата, и сможем отыскать земли волков, и они примут нас или хотя бы позволят найти уголок себе по душе где-то на нейтральной территории… В Зальмите тёмные никогда не найдут нас. Никогда.

— Но почему маги преследуют нас? Что такого важного, помимо неоплаченного долга, есть у тебя?

— Моя сила, — сказал Ракх. — Зуруб уже давно уговаривает меня преподавать глубинные науки в академии. Так сказать, взрастить новое поколение тёмных взамен утраченных. Ему кажется, таково моё предназначение — вернуть величие Вардарского колдовства. — Взгляд его стал суровым. — Думаю, теперь у него есть и ещё причина. Когда родился Тобиас, наверняка произошёл всплеск магии. Я думал об этом, укреплял границы, ставил щиты, но малая толика волшебства (а магия детей сильная, и дышит шумно) всё же просочилась наружу, за пределы поселения.

Они хотели забрать нашего ребёнка! Страх сменил гнев, а потом настоящая ярость, но я остудила её. Этого не будет.

— Значит, мы должны, во что бы то ни стало, попасть к Вратам.

— Уезжаем рано утром, — повторил Ракх. — Нужно собрать всё самое необходимое.

Я старалась не думать. Просто делала, что нужно, поборов лишние эмоции. В основном собирала вещи Тиэла, а из своих только самое дорогое. Сам собой возник знакомый, строгий ритм, и задрожала в груди гибкая сила: не сдамся! Мне казалось, должны быть слёзы, непременная досада, боль, но сердце сковала лишь суровая, крепкая корка пустоты.

Уже поздно ночью к нам пришли Друк со своим псом, Крапси и Такрэ. Я знала, что Ракх им всё рассказал, и глубоко внутри ощутила вину. Ведь это из-за нас им теперь предстояло оставить, пусть и на время, уютную долину, свои дома, запасы.

— Не беспокойся, — сказал Друк Ракху, — я их запутаю. На ваш след встанут нескоро.

— Спасибо, друг мой. Знаю, на тебя можно положиться.

— Я бы хотела… — всхлипнула Такрэ. На женщине лица не было, и обычно красиво заплетённые волосы были растрёпаны. — Если бы могла…

— Ты бы отправилась с нами хоть на край света, — продолжил маг. — Но вам лучше уйти в горы. Если маги обнаружат кого-то в поселении, запросто могут причинить вред. — Ракх сжал руки женщины. — Такрэ, я люблю тебя. Ты не только заменила мне бабушку, ты — мой друг, моя опора, моя надёжность. И только тогда будешь в безопасности, когда окажешься от меня подальше. Все вы… Простите. Я знал, что нельзя поддаваться спокойствию, но уж очень был счастлив.

— Вы с Розой найдёте свою тихую гавань, — уверенно сказал Крапси. — Берегите сына, он — ваше главное сокровище.

Мне почудилась в его словах особая интонация, но на долгие разговоры не было времени. Мы вместе собрали еды, подготовили лошадей и, договорившись встретиться в тёмный час, отправились отдыхать. Правда, Ракх ещё что-то паковал и заворачивал, не переставая говорить.

— Повезёшь Кутерьму, а я Тобиаса. Тэм будет нас прикрывать. Нам повезло, что до Южных Зальмских Врат отсюда не больше двух недель.

— Как думаешь, Тоби выдержит тряску?

— Я как раз сейчас делаю для него особую мягкую перевязь, и постараюсь так держать, чтобы ему было максимально удобно. Конечно, нестись сломя голову мы не сможем, и, дай боги, чтобы Друк обеспечил нам фору…

— А если нас схватят? — тихо сказала я.

— Этого не будет, — отрезал Ракх.

— А если Врата не откроются? Почему ты уверен, что нам повезёт попасть а Зальмит?

— Я прежде не говорил подобного, но так мне подсказывает сердце.

Он примерил на себя пухлый кокон, нахмурился и принялся что-то переделывать. До отъезда оставалось всего часа четыре, но я с трудом уговорила мужа поспать, хотя сама дремала вполглаза.

В час перед рассветом мы собрались у дальнего нежилого дома всё той же компанией. Теперь-то мне было трудно сдерживать слёзы, а пустоту стремительно сменила болезненная горечь. Я крепко обняла Такрэ и мужчин, погладила умницу-Мамочку, и оглянулась на наш домик, поросший цветами. Мне хотелось и у него попросить прощения за то, что бросаю, но что нам оставалось?

Ракх что-то прошептал плачущей Такрэ, а, глядя на неё, и я не смогла сдержать слёз. Однако громко всхлипывать не смела, боялась разбудить спящего в перевязи сына. Ракх пожал руки друзьям, сел в седло, и принял у меня малыша. Я взгромоздилась на Сахара, Кутерьма по команде прыгнула ко мне на руки, Тэм опустился на плечо хозяина.

— Пора, — сказал Друк. — Будьте внимательны на перевале.

— Я вам пирог положила, — сказала Такрэ дрожащим голосом. — Берегите себя. Роза, ты умничка. Оставайся сильной и смелой.

— Спасибо тебе, Таки. И прости, что так получилось… Я бы очень хотела навсегда остаться здесь с вами, ведь вы стали… стали нашей семьёй.

— Вы будете с нами, — подал голос Крапси. — Навсегда в наших сердцах и мыслях. А теперь прощайте, время дорого.

— Мы вас любим, — сказала я, едва справляясь с голосом.

— Мы никогда вас не забудем, — сказал Ракх. — Берегите друг друга.

Он направил Жало прочь, Сахар сам пошёл следом. Я надеялась только, что тёмные маги, из-за которых всё разрушилось, сгинут где-нибудь вместе со своим волшебством, не успев причинить вред жителям поселения и нам, уставшим убегать от каждого нового мнимого хозяина наших судеб…

Две недели в дороге были тяжёлыми. Особенно страдал малыш — ему не нравилось подолгу обходиться без моих объятий, но иначе было нельзя. Если бы мы постоянно останавливались, маги бы догнали нас, и неизвестно, удалось бы Ракху с ними справиться или нет.

Тобиасу хотелось ползать — ползать было нельзя. У него лезли зубы, и он требовал грудь — но я не могла кормить его, сидя верхом. Спасали только разные погремушки и грызунки, которые сделал нам Крапси. В конце концов, Ракх наловчился сажать меня перед собой, особыми ремнями пристёгивал к себе, а я прижимала сына к груди, кутая в перевязь, и мы преодолевали подъёмы, реки и каменные долины. Кутерьма тоже сильно уставала бежать за конями, но не жаловалась. Она всё понимала и переживала вместе с нами, не замечая окружающих красот, и шумных горных рек, и горных яблоневых садов — таких же заброшенных, как и маленькие поселения. Я голосах деревьев мне мерещилось предостережение — остановись, ты опасности! Но Ракху я верила больше, чем собственной магии.

Между тем до Врат оставалось всего полтора дня пути, и Ракх давал мне всё новые указания при самых разных вариантах развития событий. Он был так напряжён и сосредоточен, что почти не спал, но, кажется, не страдал от этого — постоянно пил тонизирующие зелья. Я же просто старалась сохранить ясный рассудок, сберечь силы для последнего рывка, и, конечно, пыталась подбодрить всех: и зверей, и мужа, и сына. Не знаю, насколько хорошо у меня это получалось, потому что Ракх закрылся в своих эмоциях, как бывало прежде, и от чего я так отвыкла за месяцы спокойной и замечательной жизни. Мужчина снова стал суровым, сосредоточенным воином, который уверен в успехе, и которому лучше не мешать делать всё по намеченному плану.

Но нам не повезло. Несмотря на внимательное отношение, Тиэл приболел — наверняка из-за режущихся зубов и того, что не мог нормально поспать в тишине. Мы просто не могли везти его, такого вялого и несчастного, всю ночь напролёт, и сделали длительный привал. А когда через пару дней добрались до последнего крутого холма, и Тэм вернулся с разведки, я сразу поняла, что шанс упущен.