— Да, отчасти. Он практикует магию иллюзий на невероятно высоком уровне. Я вот могу изменять себя, но потом всегда долго восстанавливаюсь, а он живёт в облике многих несуществующих во плоти людей — мужчин и женщин, и даже в ус не дует.

— Поэтому его не могут поймать Зуруб и его люди?

— Верно. Они просто не знают, кем он является, не ведают всех его ипостасей, а отследить магию иллюзий чрезвычайно сложно. — Мужчина усмехнулся, повернувшись и положив пальцы мне на плечи. — Мы с ним оба предпочли сложные дисциплины, оба преуспели, и оба не обрели в знаниях счастья.

— Значит ли это, что ты разочаровался в своей мечте?

— Пожалуй, — задумчиво отозвался Ракх, поглаживая мои плечи. — Или не оправдал надежд магии. Мне одинаково хотелось и могущества, и домашнего тепла… Раньше. Сейчас я уже не знаю, чего хочу.

Я подняла руку и погладила его по колючей щеке.

— Уверена, со временем ты разберёшься. Новые мечты порой появляются совершенно внезапно, и старые могут вновь ярко разгореться.

Ракх склонился, пытливо заглядывая мне в глаза.

— О чём мечтаешь ты, Роза?

— О постоянстве в собственной жизни, — брякнула я и поспешно добавила: — Ну, то есть не совсем. Мне нравится путешествовать, узнавать новые места… Я просто хочу быть уверена, что никогда не подведу тех, кто мне дорог. Я мечтаю быть сильной, хочу развиваться в магии, но не ради превосходства…

— То есть не зацикливаться, как я, — с улыбкой сказал Ракх.

— Я не это имела в виду…

Но мужчина рассмеялся, и, поцеловав меня в щёку, стал надевать рубашку.

— Знаю. Ты хочешь беречь тех, кто тебе дорог, и быть счастливой рядом с ними.

— И любить, — кивнула я. — Открыто. А ещё я мечтаю найти землю, где приживётся великанский жёлудь.

Ракх застегнул пуговицы бирюзовой рубашки, натянул коричневые кожаные брюки.

— Понятно, — сказал он.

По его лицу было видно, что он снова о чём-то крепко задумался.

— Тебе идут эти цвета, — улыбнулась я. — Пожалуй, и мне следует одеться. Поможешь с завязками?

— После всех узлов, что мы развязали, справиться с твоими ленточками не станет проблемой.

И, едва он завязал последний бантик, как в дверь постучали.

— Это Аник, — сказала я с улыбкой. — Снова что-то случилось.

— Откуда ты знаешь? — театрально удивился Ракх.

А лет и правда выглядел взволнованным, и сразу перешёл к делу.

— Роза, там твои родители идут, и, кажется, отец не в настроении. Вроде решил, что ты обманщица и самозванка, мать не слушает, ругается… А меня вообще послал куда подальше.

Моё доброе настроение разом улетучилось.

— Если он хочет скандала — я ему его устрою.

Взяла накидку, хотела было выскочить в коридор, но Ракх удержал.

— Тебе это не нужно. Пусть приходят сюда.

— Но, Ракх…

— Ты не такая, Роза, — сказал он. — Не станешь делать назло, не решишь второпях. Останься собой, сейчас это особенно важно. Ну а мы будем рядом, и не дадим тебя в обиду.

— Конечно, — кивнул Аник. — Вроде как не чужие люди!

Я многозначительно посмотрела на лета, но он только смело улыбнулся в ответ. И тотчас из коридора донеслись знакомые голоса. Судя по тону отца, он готов был стереть меня в порошок, и уж как Ракх не пытался воззвать к моему благоразумию, я ощетинилась, готовясь стрелять иглами, словно большой красный дикобраз, что водился в лесах Осени.

— Это просто не может быть она! Говорю тебе, какая-то обманщица, жаждущая наследства!

Аник вежливо распахнул перед ними дверь, и отец застыл на пороге, увидев меня. Гнев его остыл мгновенно — конечно, он понял, что никакого обмана нет.

— Розана.

— Да, это я. Так сказать, во плоти, — спокойно кивнула я. — И была бы вам благодарна, если бы вы перестали обсуждать меня, как породистую кобылу. Деньги, средства, наследство… Вас вообще-то заботит, чем я жила всё это время, зачем спустя столько лет появилась в Осени? Не нужны мне ваши вновь обретённые богатства! Не нужно мне от вас ничего! Посмотрели на меня — и возвращайтесь домой. Врите остальным, как хотите. Можете сказать, что я очень тороплюсь в столицу по каким-нибудь магическим делам.

— С тёмным магом! — подхватил отец, и Ракх тотчас встал рядом, словно подтверждая свою значимость. — Неужели вы с ним близки?

— Неужели у тебя хватает наглости задавать мне подобные вопросы? — жёстко парировала я. — Для начала решите, кто вы мне, хотя даже тогда у вас не будет никаких прав осуждать мой выбор. Я давно уже совершеннолетняя. Я работала, скиталась, выживала, и у меня достаточно сил и храбрости любить по своему усмотрению.

— Допустим, господин Эм Рат хороший человек, — вдруг сказала мама. — И, допустим, мы тебе не чужие…

— Тёмные во всём ищут выгоду для себя, — перебил её отец. — Уверен, что вы тоже неспроста предпочли многим другим нашу дочь.

Он прямо и бесстрашно смотрел на Ракха, и маг не отводил взгляда.

— Значит, она всё-таки ваша? — сказал колдун. — И на каких условиях? Полного подчинения? Признания меня ошибкой? Перечёркнутого прошлого? Вы ведь ничего не знаете о моём колдовстве, господин Рихдим. К сожалению, человек зачастую не видит дальше собственного носа, особенно если глядит во тьму. Не спорьте, — приказал он, видя, что отец готов возмутиться. — Это бессмысленно. Я знаю, что прав, и уверен в правоте вашей дочери. Лучше бы вам начать с извинений, несмотря на то, что вы спасали свою семью.

— Мы не могли иначе. Когда у вас будут свои дети, вы поймёте, — сказал отец, но голос его уже не звучал так властно.

— Да неужели? — встрепенулась я. — Что мы должны понять? Что нужно пожертвовать одним из них, чтобы спасти остальных?

— Ты не должна была узнать о нашем выборе, — сказал отец. — И Ноди обещал…

Пришлось мне повторить для него свою историю, и я заметила, как побледнело лицо мамы, узнавшей подробности моего существования.

— Я давно могла бы стать продажной женщиной. Могла бы сгнить на тяжёлой работе. Мне, собственно, ничего другого не оставалось, странно, что гордость всё никак не замерзала. И тут появился Ракх, предложил мне место экономки в его доме. Без какого-либо тайного умысла, без грязных намёков на будущую благодарность. Это я первая призналась ему в чувствах, и он помог мне отыскать вас. Теперь вот думаю: зачем?

— Это печальное прошлое, Розана, — тихо сказал отец, и я удивлённо на него уставилась. — Но, наверное, мы никогда не поймём друг друга. Однако, если хочешь, приезжай в поместье, сестра будет рада. Она часто говорила о тебе… в смысле, вспоминала… То есть думала… В общем, Элеонора будет ждать.

Почему он ни с того ни с сего начал заикаться?

— Только если с Ракхом и Аником, — сказала я.

— Хорошо, — неожиданно быстро согласился отец. — Мы будем рады видеть вас, господа.

Я почувствовала, что Ракх кивнул, Аник же с достоинством поклонился.

— Тогда до свидания? — сказала я.

— Да, до встречи, — отозвалась мама, слабо улыбнувшись. — Приезжайте завтра.

И они покинули комнату, тихо прикрыв за собой дверь. Я не сразу поняла, в чём была причина такой спешки, но потом увидела, что Ракх возвращает на место повязку.

— Ты что, нарочно их напугал?

— Она сама свалилась, — отозвался он. — И я совершенно неожиданно предстал во всей красе. Нигде не любят проклятых, Роза.

Я нахмурилась, а лет любопытно спросил:

— Неужели поедешь?

— Конечно. Я обязательно должна увидеться с сестрой и сказать, что не бросала её в ту страшную ночь. Сам понимаешь, ещё неизвестно, кого называют предательницей — они ведь все были больны, а я, здоровая, стремительно покинула погибающий город…

Мы молча стояли друг напротив друга в большой светлой комнате. За эти годы Элеонора вытянулась, пополнела и похорошела, вот только она была похожа на отца — с каштановыми волосами и яркими серыми глазами. Я хотела тотчас объясниться, но слова не шли на ум, и сестра тоже молчала. Когда-то давно мы были очень близки, вместе играли, учились и колдовали. Когда-то мы были счастливы. Мне казалось, что теперь между нами не осталось ничего, и от осознания этой пустоты сжималось сердце.