Жажда мучила меня сильнее, чем голод. Я пожевала кусок вяленого мяса — и напрасно: от соленой пищи пить захотелось еще больше. Но воду на себя тратить не стала, решила, что пока могу — буду терпеть.

Раз уж придется здесь ночевать, нужно позаботиться о костре. Он послужит защитой от диких зверей, а еще хотелось бы согреться — в тонком плаще прохладно. Заодно найду себе занятие на вечер — разжигание костра с моими магическими способностями затянется на часы.

Дорога вывела нас на обширное высокогорное плато, со всех сторон окруженное горами. Совершенно плоская местность: черная трава и обломки скал. Деревьев или кустарника в обозримом пространстве не увидела, зато взгляд упал на росший тут же у дороги высокий — мне по грудь — прошлогодний сухостой — давно высохшие заросли какой-то почерневшей травы. Она быстро сгорит, но другого материала для костра все равно не найти, а этой соломы сколько хочешь. Трава, хоть и сухая, но оказалась крепкая: вырвать ее с корнем не получалось, обломать тоже, пришлось прибегнуть к помощи ножа.

Спускались серые сумерки. Нарезав охапку сухостоя, я наломала горку соломы и обратилась к бытовой магии, чтобы поджечь ее. Но ни с первого, ни с десятого раза запалить огонек не вышло.

‘Девицам ни к лицу такие выражения, Миа!’ — одернул меня Билли.

Знаю, но как же бесит собственная бесполезность. Что же теперь, замерзать ночью?

Без толку промучившись с час, я проверила Яра. Он дышал, но с большим трудом. Еще раз перетряхнула вещи в рюкзаке и, на свое счастье, обнаружила потайной карман, которого не замечала прежде, а в нем — огниво. Простенькое, каким пользуются люди без магии. Такие, как я.

Ура, у нас все-таки будет огонь! Подложила рюкзак под голову Яра и занялась костром.

Даже с огнивом пришлось повозиться — и для такой немагической операции требуется сноровка. Наконец, получилось запалить небольшой костерок. Уложила камни кружком, чтобы огонь не убегал, — так всегда делают в книгах о путешествиях. Подбросила в пламя приличный пук соломы. Неважное это топливо: быстро прогорает, дымит, чадит. Но, несмотря на то, что затея оказалась трудозатратой, она стоила того: костер давал свет и какое-никакое тепло. Мне все-таки удалось согреться, возможно, за счет физической работы. Немного подумав, я притащила еще пару больших охапок травы, чтобы ночью не бродить в потемках в поисках топлива.

Огонь трещал, пожирая сухие травинки. Рыжий отсвет падал на голую землю, на дорогу, на лежащего рядом со мной Яра. А вокруг танцевали причудливые черные тени. Где-то вдали время от времени завывали саулы. Ночь вступала в свои права, и мне, выросшей в городе, все казалось таинственным и жутким.

Я проверила лоб Яра — жар действительно стал меньше. Воды во фляге осталось на донышке. И как быть, когда она закончится? За весь день нам не встретилось ничего похожего на источник. Я смочила запекшиеся губы водой, жадно слизывая влагу. Попыталась напоить Яра. Долго гладила оборотня по голове, прерывистым шепотом рассказывая, насколько дорога мне его жизнь.

— Не смей умирать, слышишь, Яр! Ты не должен сдаваться. Мы обязательно отыщем помощь…

Не знаю, в кого я пыталась вселить надежду. Наверное, больше в себя. В тусклом свете костра Яр выглядел так, словно его сердце уже перестало биться, даже дыхание едва заметно.

Я старалась укрепить свой дух, прогнать страхи. Но это было нелегко. Повсюду чудились призрачные глаза хищников, потому я взглянула в небо. Привычная для Горного края низкая облачность (сегодня впервые на моей памяти) расступилась и в прогалину между мутно-серыми облаками безразлично пялились звезды. Ночь была безлунной и темной — как всегда после слияния обеих лун — Веолики и Теи.

Несмотря на все тревоги, меня неодолимо клонило ко сну. Глаза слипались, а голова то и дело норовила пасть на грудь. Наконец Билли это надоело и он настоял, чтобы я укладывалась. При этом торжественно пообещал не дать меня сожрать, а также разбудить, когда нужно будет поддержать огонь в костре. Я подбросила побольше соломы и легла, прижавшись спиной к Яру, и сразу же провалилась в глубокий сон без сновидений.

Мир, вероятно, спасти уже не удастся, но отдельного человека — всегда можно. — И.А. Бродский

Темное забытье сменилось беспокойными видениями. А потом я услышала голоса.

«Голубки!» — фыркнул кто-то насмешливо.

«Заткнись, Дейн! Без тебя тошно».

Тяжелое сонное забытье медленно сползало, я выныривала из сна в реальность, будто со дна глубокого водоема. Кто это говорит? И на чем таком жестком я лежу? Все тело занемело. И холодно.

Где я?

Не открывая глаз, вспоминаю: камнепад в пещере, сквозь черные клочья тьмы пробиваются лучи Сердца Айдара, почерневшая сухая трава на обочине горной тропы, Яр, оседающий на землю…

Яр! Он же…

Я резко открыла глаза и сразу ослепла от первых утренних лучей солнца.

Едва зрение прояснилось, мне стало не до размышлений: все внимание заняла пара модных мужских сапог прямо перед моим носом. Несмело скользнула взглядом вверх по темным узким брюкам, заправленным в голенища. Выше — коричневая кожаная куртка. Бронзовая от загара шея, волевой подбородок. Забранные в небрежный хвост белокурые волосы. Эльфийские черты и зеленые глаза с ромбовидным зрачком. Герцог Сетт!

Ой.

А он-то здесь что делает? И смотрит так, словно готов убить. Ухватилась за спасительную мысль: может, я еще сплю? Пощипала себя за руку и поморщилась от боли. Боковым зрением заметила движение сбоку и скосила глаза: вторая пара модных дорогих сапог. Не нужно быть прорицателем, чтобы понять — это второй из доставучей парочки блонди-эльфов.

«Билли, ты почему меня не разбудил?»

Я вздохнула и села.

— Драконий страж не ответит: боится меня. Я ведь менталист, ты не забыла, детка?

Я задрала голову и посмотрела на принца Роэнна. Он не изменил своему стилю — вся одежда черная, даже кожаная куртка. Хм. Синие глаза смотрели жестко и даже обвиняюще.

Что? Я поежилась. История взаимоотношений с магами разума научила меня держаться как можно дальше от них. Испуганно осмотрелась: неподалеку с десяток незнакомцев возились возле крылатых вердов.

— А где мой дядя? — пискнула я.

О Шандор! Что я несу? Вот сейчас король Ильса бросит управление государством и будет носиться по горам в поисках нерадивой племянницы. Мне стало стыдно.

— Что случилось с Тореддо? — Сетт невежливо проигнорировал мой вопрос.

Яр!

Страх увидеть бездыханное закоченевшее тело друга пронзил меня. Как же я могла спать в такое время? Возможно, я могла оказать помощь! И почему Билли не разбудил меня, чтобы хотя бы напоить больного? Краски утра погасли. Я обернулась к Яру и хотела дотронуться до его руки, но меня вдруг потянули куда-то наверх, и я оказалась на руках у Роэнна. Не понимая, что происходит, я наблюдала, как возле оборотня присел на корточки герцог.

— Пустите, я должна убедиться, что он не умер!

— Спокойно, сьерра Миарет, о нем позаботится Сетт. Успокойся! Лучше расскажи: зачем вы убежали вместе?

Что за вопрос? Я взглянула в синие глаза Роэнна. Они были похожи на спокойные высокогорные озера: ледяные, прекрасные и отражающие небеса. Вдохнула легкий аромат его одеколона — м-м-м… словно морской ветерок дунул в лицо. Волна спокойствия и уверенности овеяла меня, смывая тревоги, страхи и сомнения. Все будет замечательно, теперь это понятно. Проблема в том, что в этот момент я осознала: не могу отвести взгляд. Роэнн удерживал его насильно. Не смогла и ответить принцу или возмутиться.

Менталистские штучки. Ненавижу магов разума!

— Не сопротивляйся. Все хорошо — твой амулет больше не воспринимает меня как угрозу.

Нет в этом ничего хорошего, и амулет — предатель!

Сжимая меня в объятиях, принц уселся прямо на землю. Я оказалась у него на коленях. Причем не возражала, ведь была лишена такой возможности.