— Отпустите его!

— Отпустить? А не будет это слишком глупо? — тип под капюшоном явно издевался. Затем он сменил тон, заговорив серьезно. — Я обещал не убивать его, а про свободу разговора не было. — Маг покопался в складках плаща и извлек знакомый мне ободок из тусклого металла. — Ты сама наденешь этот браслет?

Я с отвращением взглянула на артефакт, покрытый уродливыми рунами. Тошнота подкатила к горлу при воспоминании о том, что я чувствовала в прошлый раз.

— Не надену!

— Хорошо, тогда я покажу тебе кое-что, — это было сказано довольно миролюбивым тоном, однако мое сердце сжалось от нехорошего предчувствия. — Извини, зрелище не для нежной юной сьерры, но, видимо, с тобой добром не выходит.

Маг достал артефакт связи и нажал пару кнопок. Между нами вспыхнул полупрозрачный прямоугольник голограммы. Рука отступника чуть подрагивала, потому изображение слегка колебалось, но все же было четким. Передо мной предстала темная комната. Углы тонули во мраке, лишь в центре расплывалось желтое пятно света. Тускло поблескивали влажные плиты каменного пола. Грязная убогая камера, с потолка свисают какие-то веревки. На одной из цепей за руки подвешено тело мужчины. Кандалы впились в запястья, раздирая плоть. Потеки крови на бугрящихся мышцами предплечьях. Багровые лужицы на полу. Обнаженные грудь и спина — сплошь в ссадинах и кровоподтеках. Голова бессильно свесилась вперед, луч света выхватил длинную светлую прядь, слипшуюся от грязи и крови. Сомнений нет, это Яр — острая жалость захлестнула меня. За ней вспыхнула не менее острая ненависть к мучителям. Из темноты камеры выступила фигура в длинном сером балахоне. Черный стек хлестнул по ребрам оборотня. Резкий звук разорвал тишину. Я вздрогнула и до крови закусила губу, как будто ударили меня. Сильные мышцы Яра напряглись — это была единственная реакция, которой добился палач.

Я не сдержала горестного стона и закрыла рот ладонью: смотреть на мучения друга было невыносимо. Кулаки непроизвольно сжались, сознание собственной никчемности жгло больнее, чем когда-либо. Будь я сильным магом, я бы сражалась, а так… Почему Шандор при рождении не благословил меня магией? Я хочу быть магом!

Изображение погасло, маговизор исчез в складках серого балахона.

— И это я еще не приступал к настоящим пыткам. Надевай браслет сама, и, клянусь Шандором, я обещаю избавить его от дальнейших страданий.

Это прозвучало весьма двусмысленно. Я попыталась добиться определенности:

— Отпустите его!

— Нет! Девчонка, ты мне хочешь условия ставить? — маг повысил голос, делая шаг ко мне. Я вжалась в стену. — А где же дух, который пытался защитить тебя в тот раз, а? Он не поможет, верно? Ты в моей власти!

Мелькнула горькая мысль: «Неужели Билли все-таки ушел?». Впрочем, додумать ее я не успела. Все случилось слишком быстро: маг приблизился и грубо схватил меня за руку, а через секунду его отшвырнуло назад, с силой впечатав в стену.

От удара капюшон слетел с головы таинственного менталиста, явив редкие черные волосы с изрядной залысиной и довольно заурядные черты. Мужчина показался мне молодым, однако сероватая кожа, глубокие морщины, избороздившие лоб, и две резкие вертикальные линии у рта свидетельствовали о серьезном истощении. Примечательными на этом лице были лишь глаза — глубоко посаженные под нависающими смоляными бровями. Светло-серые, почти белые, они смотрели пронзительно и жестко.

Ошеломленный неожиданным отпором, он несколько долгих секунд рассматривал меня, а затем с его пальцев сорвался целый рой огненных дротиков. Тонкие цилиндры огня бесшумно и неумолимо устремились ко мне.

Ну вот и настал последний миг моей жизни. Не делая попыток даже зажмуриться, я зачарованно наблюдала за неторопливым приближением смерти. И пораженно замерла, когда прозрачная ледяная сфера окружила меня. Огненные снаряды с сердитым шипением угасли на подлете.

Маг недоверчиво сузил глаза.

— Не дух… Амулет. Как интересно, — он поднялся на ноги, рассеянно потирая ушибленный затылок. — Сними его, или я немедленно убью оборотня!

Я ответила твердым взглядом, уверенная, что он блефует.

— И нарушите данное слово? Вы знаете, что Шандор делает с магами за клятвопреступление?

— Сказки для детишек! Я и так проклят. Причем с рождения. Я бастард одного из сильных родов, понимаешь, что это значит? — Еще бы не понять! Изгнанный из рода, с детства озлобленный и гонимый всеми. Он почему-то сохранил магию — обычно с теми, кого не принял родовой артефакт, не церемонятся и выжигают дар сразу. — Не заговаривай мне зубы, дитя. — Маг требовательно протянул раскрытую ладонь. — Амулет!

— Нельзя снять. Это работа мастера Хелига — слыхали о таком? Ожерелье исчезло, едва оказалось на мне. И забрать его может лишь тот, кто надел.

Взгляд мага стал совсем жутким, тьма выплеснулась из зрачков на бесцветную радужку. Он не подверг сомнению мои слова, видимо, знает о работах мастера. Я вдавила спину в шершавую поверхность стены и ждала, что последует дальше.

— Думаешь, ты в безопасности? Твой амулет все равно падет пред мощью Великого Кристалла Тьмы! Завтра, когда на небе взойдет Веолика и обе луны сольются вместе, — ты и оборотень умрете на жертвеннике.

Слияние лун — Веолики и Теи — происходит раз в три месяца. Сколько же юных девушек было принесено на алтарь с тех пор, как Кристалл активировали? О Великий Шандор, как ты допускаешь такое? К горлу подкатил горький ком. Маг-отступник стремительно покинул мою камеру, захлопнув за собой дверь, а я медленно сползла по стене — ноги отказались держать.

‘Ну и чего ты добилась, девочка?’ — Билли звучал устало.

«Билли, наконец-то! — в моем положении услышать голос друга уже утешение.

— Чего добилась? Разве ты не понимаешь? Я рядом с Кристаллом Вечной Тьмы и со мной медальон Верниэль!»

‘Ну да, предначертание и прочая ерунда… Ты даже не можешь раскрыть его…‘ֺ

«Почему ты считаешь, что пророчество — ерунда?»

Билли немузыкально фыркнул, выражая презрение.

‘Ну извини, возможно, не ерунда, а бред больной на голову королевы Верниэль. Какая разница, а?’

«Никакой. Но я все равно попытаюсь разрушить Кристалл, чего бы мне это ни стоило».

‘Это будет стоить тебе жизни, понимаешь?’

Я вскочила на ноги и заметалась по камере.

«Я должна попытаться уничтожить это зло, пойми. Я не хочу спокойно сидеть и наблюдать, как гибнет мой мир!»

‘Но ты маленькая девочка и у тебя нет магии, я уже устал напоминать. Все это время я пытался связаться с Повелителем Иллирии — это единственный дракон, кроме хозяина, с которым можно взаимодействовать на большом расстоянии. Это требует огромных затрат энергии и сосредоточения. Но эти горы непроницаемы для магии. Я бесполезен тут и знаю, что не устою перед мощью менталиста. Наверное, завтра наш последний день, Миа’.

«Не стоит тебе сражаться и погибать за меня, Билли. Я добровольно пошла в ловушку, чтобы попытаться спасти друга. Теперь понимаю, что меня вела не только отчаянная надежда не дать Яру погибнуть, но сама судьба. Я отпускаю тебя, мой верный друг».

‘Ну нет, так не пойдет! Драконий страж не какой-то слабак, чтобы бежать с поля битвы! Я бился бок о бок с самим Варденом арк’Лейром! И покину тебя, его потомка, только если буду развоплощен в сражении. Но вообще-то, жду не дождусь того дня, когда меня отпустит новый хозяин сокровища, то есть твой муженёк. Сил моих больше нет с тобой, бедовая девчонка!’

От возмущения я так и замерла посреди камеры.

«Что? Ты опять за своё? Не нужен мне никакой муж!»

Как обычно, разгорелся спор, и мы совершенно позабыли о том, где находимся, и что нас ждет. Между тем в коридоре послышались шаркающие шаги гнома, который приносит еду.

— О, как долго ждать! — пробормотала она. — Что им стоило сделать это сегодня? — Виктор Гюго. Собор Парижской Богоматери

Когда ждешь чего-то, время тянется бесконечно. Особенно если сидишь взаперти, а в голове — писклявый недовольный голосок звенит и распекает тебя на все корки. Послушать Билли, я худший хозяин за три тысячелетия, а еще — недостойный потомок его обожаемого Вардена!