Кристалл, словно живой, почувствовал присутствие членов ордена: немного снизился и начал медленно вращаться. Не отрывая глаз от артефакта и слегка раскачиваясь в такт, маги в сером затянули странный однообразный напев. Неблагозвучное наречие заклинания было мне совершенно непонятно, и в то же время отдельные слова походили на эльфийский, только очень искаженный. Восемь членов ордена, восемь источников силы, восемь граней кристалла. И один в центре с ритуальным ножом.

Так вот какая роль у бывшего учителя? Палач.

Кристалл загудел, вращение набирало обороты. Пространство наполнилось темной энергией. Несмотря на ментальные барьеры, которые так хорошо держало Око Света и Тьмы, я чувствовала, будто вся скорбь нашего мира навалилась на мои плечи. Тени поглотили зал и, казалось, от алтаря потянулись безобразные щупальца тьмы. Надежда на спасение? Как глупо было питать хоть какие-то иллюзии!

И в этот миг, когда мечта вырваться отсюда живой умерла, и на смену ей пришло черное отчаяние, я почувствовала тепло на груди. Я не сразу обратила на него внимание, но потом меня как молнией пронзило осознание: это медальон Верниэль! Я должна использовать его — это шанс для спасения.

Стоя в нескольких метрах от алтаря и магов, я боялась привлечь внимание к медальону, если достану его раньше времени. И все же время не ждет. Мой защитный артефакт не выдержит большего натиска Тьмы, а она наступает и давит все сильнее!

Незаметно сунула руку под плащ и нащупала цепочку. Вытянула подвеску из-за ворота туники и не поверила своим ощущениям: в руке билось что-то живое и округлое. С мой кулак величиной! Очень теплое и пульсирующее бешеным ритмом жизни. Сердце? В медальоне все это время было живое сердце короля Айдара?

Некогда было раздумывать, что за хитрый артефакт оказался у меня в руках. Кристалл Вечной Тьмы принялся вибрировать и раскачиваться над алтарем, наполняя зал ровным грохотом. Неизмеримая глубина эбеновой поверхности словно гипнотизировала. Грани кристалла больше не были идеально гладкими: тьма медленно выползала наружу, просачиваясь сквозь стенки, делая его похожим на огромный мохнатый клубок. Тьма вступила в полную силу, зашептала что-то, погружая участников ритуала в подобие транса. Члены ордена уже не пели, а выли слова ужасного заклятья.

Мерзкое зрелище, но я заставляла себя смотреть и ждать удобного момента. Вот щупальца тьмы потянулись к груди Яра. Несмотря на владевшую им апатию, оборотень сильно дернулся, по телу пробежала дрожь, словно он пытался вернуть контроль над собой, но не мог.

Повинуясь знаку Тьмы, мэтр Силаб высоко поднял ритуальный клинок, нацеливая его прямо в грудь оборотня. Искривленное лезвие сверкнуло алым.

Сердце в моей руке отчаянно забилось, и я поняла — время действовать вот-вот настанет.

Сами создавайте то, что может спасти мир, — и если утонете по дороге, так хоть будете знать, что плыли к берегу. — Рэй Брэдбери. 451 градус по Фаренгейту

Пение магов стало надрывным.

Силаб не спешил наносить смертельный удар Яру. Он вращал ритуальный кинжал, словно чертил им в воздухе руны.

Кристалл опустился ниже, перестал раскачиваться словно маятник. Наоборот — утих, как хищник в зверинце при виде служителя, который принес еду. Ждал кровавой трапезы. И в этом ожидании было столько отвратительной голодной жадности, что я содрогнулась от отвращения. Это не артефакт, это жуткая ненасытная тварь. Живая!

В моей ладони снова ощутимо дернулось Сердце Айдара, словно подавая знак. Я поняла: сейчас! И, не целясь, метнула заветный артефакт.

Промахнуться не боялась, вообще ничего не боялась в этот момент. Меня трясло от смеси бьющих через край эмоций, но главной силой, направившей мою руку, стала ненависть к ненасытному порождению Тьмы.

Сердце, как снаряд, влетело в центр клубящейся Тьмы. И… ничего не произошло. Закусив губу от разочарования, я растерянно вглядывалась в черный сумрак: оно пропало, словно растворилось. Тьма без вреда сожрала сердце своего творца? Я ожидала взрыва, шума, чего угодно и теперь не знала, как действовать дальше.

Монотонное пение оборвал возмущенный окрик Темнейшего брата:

— Ты… Девчонка, что ты сдела…

Договорить он не успел: Силаб вдруг резко крутанулся, выкрикнул какое-то заклятье и с силой вонзил кинжал по самую рукоять в грудь Темнейшего брата. Из горла главы ордена вырвался короткий хриплый стон, и маг начал медленно заваливаться назад. Гном с силой толкнул его, ускоряя падение.

— Беги, Миа! — крикнул он.

Остальные маги на пару секунд замерли, а затем с яростными проклятьями бросились на моего бывшего учителя. Я в ужасе следила, как тот пытается отбиться от братьев по ордену и падает с алтаря под их яростной атакой.

Я хотела было подбежать к Яру, но едва сделала шаг, застыла парализованная ужасом: откуда-то из-под земли послышался нарастающий глухой рокот. А потом гора содрогнулась, словно от взрыва. Каменные плиты пола заходили под ногами, с потолка посыпались мелкие камни. Я упала на колени, пригнулась, закрывая голову руками, уверенная, что началось землетрясение. Стремительный вихрь пронесся по залу и затушил ритуальные свечи. Липкий первобытный ужас на минуту овладел моим сознанием. А потом все резко стихло.

Я осторожно подняла голову и осмотрелась. В зале было полутемно, только два белесых луча падали с потолка, подсвечивая кристалл и алтарь. В гулкой пустоте зала мне почудились далекие крики и стоны, и я не сразу поняла, что исходят они от Кристалла Вечной Тьмы.

Маги оставили несчастного учителя лежать на полу и устремились к алтарю, чтобы завершить прерванный ритуал, но не успели. Зал вдруг осветился багровым отсветом — это в самом центре Великого Кристалла Тьмы ярко засияло Сердце Айдара. Его свет пробивался сквозь окружающую густую тьму и побеждал ее.

‘Есть!’ — радостно заверещал Билли.

Я в восторге смотрела на артефакт, надежда спастись вновь расправила крылья. Пророческий дар не обманул королеву Верниэль. Пламя внутри кристалла разгоралось, захватывая и зажигая все новые и новые участки тьмы. Та уступала натиску очистительного багрового пламени.

А затем полилась кровь. Кристалл, как раненое существо, исходил потоками темной крови. Ее так много, словно он годами накапливал кровь всех несчастных жертв. К горлу подступила тошнота, настолько это было отвратительно.

‘Нам надо выбираться наверх, не трать время на ротозейство’, — оживился Билли, которому больше не угрожал менталист.

Легко сказать «выбирайся» — меня словно прибило к полу. Такая тяжесть вдруг навалилась: я чувствовала, что не в силах пошевелить даже рукой.

С магами ордена тоже творились странные вещи: они извивались и корчились на каменных плитах, словно то, что происходило с артефактом, подрывало и их жизненные силы. Кровь, исходящая от кристалла пятнала серые балахоны, и начала заливать алтарь. С искаженных страданием губ адептов ордена не срывалось ни звука, и их молчаливые конвульсии напугали сильнее, чем все, что происходило здесь до этого.

Снова рокот — на этот раз даже громче. Зал сотрясала неведомая мощная сила.

— Миа, спасайся, — долетел до меня хриплый шепот Силаба.

Нет, я пришла сюда ради друга, и уйти без него не могу!

Я взглянула туда, где умирал учитель, рядом с ним в луже крови валялся кинжал. Сердце наполнилось жалостью, но что я могла изменить? Серая материя на его груди пропиталась кровью, в заливающем зал багровом зареве она казалась черной. Силаб с трудом приподнялся и посмотрел с укором, как бывало на уроке по магической математике. Я покачала головой, отказываясь уходить немедленно.

— Оборотню… не поможешь. Он почти труп. Беги, спасай… свою жизнь. Я умираю, сделай так, чтобы это было не напрасно.

Голова бывшего учителя бессильно упала, изо рта пролилась струйка крови. Адепты ордена тоже уже не корчились, а застыли в неестественных позах.