Но перед ним стоял сгорбленный, словно высушенный жарким солнцем юга, старик. С морщинистой кожей и абсолютно лысой головой. Только темно-карие, едва ли не черные глаза угрюмо взирали на посетителей лавки из-под низко нависших седых клочковатых бровей.

– Что угодно господам? – антиквар безошибочно понял состоятельность Камиля и теперь обращался только к нему.

– Нам нужны маски, – ответил вместо хозяина охранник.

– Выбирайте! – антиквар указал на стену, – здесь есть для любого карнавала и на любой вкус. Правда, немного запылились, но это дело поправимое, – достал из-под прилавка метелочку из перьев марабу, собравшись немедленно заняться сметанием пыли с товара.

– Не суетитесь, – поморщился Камиль, – мы пришли за совсем другой маской.

Глаза антиквара сузились, превратившись в две щелочки. Он уставился на владельца яхты, словно отыскивая в его лице знакомые черты. Его лицо покраснело, тотчас побелело и пошло пятнами. Он с силой втянул в себя воздух. Медленно выдохнул:

– Я не понимаю, о чем вы говорите, господин.

Камиль уже давно научился по мимике распознавать ложь и желание ускользнуть от ответа:

– Вы все прекрасно поняли. Меня интересуют маски, выглядящие так, словно их изготовили из кожи человека.

– Кто вам сказал, что у меня есть искомый товар? – продолжал расспрашивать антиквар.

– Моя матушка велела идти к вам! – охранник, до этого момента стоявший в двух шагах за спиной хозяина, шагнул вперед. – А она никогда не лжет и не ошибается!

Антиквар рассматривал юношу, словно только что увидел:

– Вот даже как? Матушка? – усмехнулся. – И, как я понимаю, твоя матушка тоже чернокожая?

– Конечно! – кивнул охранник.

– Не думал я, что Черной Королеве после всего, что она натворила, удастся спастись, – бормотал себе под нос антиквар.

– О чем вы шепчете, любезный! – Камилю надоело прислушиваться к неразличимым звукам. – Говорите громче! А лучше – покажите нам маски.

– Конечно-конечно, – антиквар подошел как можно ближе. – Я готов служить вам, принц, но не могу отдать маску просто так. Вы должны её купить. Её и остальные.

Камиль сунул руку в карман. Вынул горсть монет. Высыпал на прилавок:

– Возьми все!

– Нет-нет! – замахал руками антиквар. – То, что вы ищите, стоит намного дороже.

– Сколько?! – рявкнул владелец яхты, которому не хотелось торговаться. – Сколько денег тебе нужно?!

– Кто говорит о деньгах? – антиквар закрутил головой, словно выискивая еще кого-то в лавке. – Я не говорил о деньгах, – усмехнулся.

– Чего же ты хочешь? – удивился Камиль.

– Камень, – прошептал антиквар. – Тот, что у вас, господин, лежит в кармане.

Камиль только сейчас вспомнил, что выезжая с яхты, сунул в карман брюк мешочек с рубином.

Выяснять откуда антиквар знает о содержимом его карманов, мужчина не стал. Его больше заботило другое:

– Почему камень? Зачем он тебе?

– А зачем вам маска, принц? – губы старика змеились в усмешке. – Вам нужны маски, а мне – камни! Обмен – один к одному! Иначе, ищите сами, если, конечно, удастся найти.

– Принеси! – велел Камиль, швыряя на прилавок мешочек.

– Все здесь, господин, все здесь, – бормотал антиквар, раскладывая на прилавке тонкую кожу маски, которая словно материализовалась в его руках из воздуха.

– Мне нужно проверить, та ли эта маска, – Камиль взял изделие в руки и повернул внутренней стороной к себе.

– Но принц не забыл о том, что маска сработает только три раза? – напомнил антиквар.

– Не забыл! – выяснять, почему старик называет его принцем, у Камиля не было ни малейшего желания. – Но что делать после того, как я использую её трижды?

– Как что? – весело переспросил старик. – Приходить за новой! И приносить новый камень! Иначе торг не состоится!

– Нужно проверить, – продолжал бормотать Камиль.

Не обращая больше внимания ни на антиквара, ни на охранника, приложил маску к лицу.

Гул разношерстной толпы стоял над рыночной площадью уже с самого утра.

У прилавков замерли те, кто пришел что-то продать. Сновали те, кто пришел купить.

Откуда-то издалека доносился рев верблюдов, которых поднимали караван-баши, чтобы снова двинуться в путь.

Люди сменялись в Махтанбаде так часто, что вскоре его стали называть Городом Тысячи Лиц.

За прошедшие десять лет ифрит ни разу не наведался к стенам джунглей.

Но в тот день, когда пери подарила мужу сына, в город на взмыленном коне ворвался всадник.

Лошадь рухнула под ним. С боков несчастного животного сползали клочья пены.

Падишах выбежал на площадь перед дворцом, склонился над всадником:

– Что вынудило тебя загнать несчастное животное, воспользовавшись конем, а не верблюдом, более соответствующим для путешествия через пустыню?!

– Я торопился, как мог! – прохрипел всадник. – Над городом, что в трёх днях пути от Махтанбада, нависла смертельная угроза! И наш правитель отправил меня сюда с просьбой о помощи!

– Но я не могу покинуть Махтанбад! – растерялся падишах. – Только сегодня свершилось то, чего я ждал долгие десять лет!

– Можешь и должен! – правитель города не услышал, когда к нему подошла пери. – Это часть цены за безопасность Махтанбада! Однажды отказав в помощи тому, кто в ней нуждается, однажды потерпев поражение в битве, ты разрушишь печать Давида! И ифрит, прорвавшись к колодцу, соединившись со своим сердцем, уничтожит все живое вокруг! И первое, что он сделает – убьет твоего сына! – Жена падишаха постаралась ободрить возлюбленного и добавила:

– О безопасности города не беспокойся. Я знаю, что ты вернёшься очень скоро и с победой!

Падишах вернулся в Махтанбад только через месяц.

Как и предрекала пери, одержав победу над тем, кто напал на соседний город.

Весь месяц во время отсутствия правителя над Махтанбадом бушевала буря. Взвивались огненные смерчи, пугая тех, кто направлялся к городу, заставляя обходить его стороной.

Весь месяц, взяв на руки новорожденного сына, пери спускалась в подземелье.

Отодвинув магией камень с печатью Давида, она смотрела, как в глубине колодца пульсирует и взрывается огненными сполохами сердце ифрита. Как рвется наружу, словно желая воссоединиться со своим хозяином.

И тогда пери тонкой иглой протыкала пальчик ребёнка. Капля крови падала вниз. И сердце ифрита вновь становилось Сердцем Города.

На следующее утро все повторялось вновь.

Пери вздохнула с облегчением, увидев мужа.

Буря утихла, едва падишах во главе войска показался у стены джунглей.

И уже на следующий день в город вошел новый караван.

– Почему тебе пришлось усмирять сердце ифрита таким способом? – не понимал падишах. – Почему сердце не требует крови, пока я здесь?

– Потому что медальон с печатью Давида принадлежит тебе, – вздохнула пери. – Когда ты покинешь этот мир, он станет принадлежать нашему сыну. А до тех пор только вот такое подтверждение родства, как капля крови, может сдержать сердце ифрита.

– Я надеюсь, это не причинило малышу боли? – озаботился отец.

– Он – воин! – заулыбалась пери. – Достойный сын своего отца!

Камиль снял маску, посмотрел на антиквара:

– Да, это то, что я искал.

– Я знаю, – довольно ухмыльнулся хозяин. – В моей лавке не принято обманывать покупателей.

– Когда я могу получить следуюшую? – спросил владелец яхты.

– Как только принесете следующий камень! – нахмурился старик. – А теперь, господа, позвольте откланяться. Меня ждут неотложные дела, – и, прихватив со стола полотняный мешочек с рубином, зашаркал вглубь своей лавки.

Вернувшись на судно, Камиль тотчас позвал к себе Раджаба и обо все рассказал ему.