— Кентавры первые стали пользоваться ядом, — вмешался в беседу Корвин, — причём тогда по всей границе степи водились василиски. Они не высиживали своих яиц, но находились поблизости от гнезда и присматривали за ним. Но кентавры умудрялись добывать яйца, когда самка отлучалась на охоту. Их содержимое, как любая жидкость из тела василиска ядовитее всех змеиных ядов, которые нам известны. К смертоносности его природного состава примешивается магический. Только орки состав яда не знали. Они придумали свой. Это уже после наши маги, изучавшие исчезнувшую расу определили состав яда на их стрелах. Эти стрелы и сам колчан, его форма и буйволиная кожа с украшением из фарфоровых бусин, всё просто кричит о его кентаврском происхождении.
Гизем попятилась за Ульва ещё при первом упоминании о василисках. И волк сморщился, как будто собирался зарычать на колчан.
— Откуда он у тебя? — спросил мой жених и я порадовалась нужному течению разговора.
Тодд наморщил лоб, как будто не сразу вспомнил, а потом как-то неуверенно сказал, что нашёл его вчера в пещере, когда пошёл осмотреть окрестности вокруг лагеря. Там ещё были какие-то кости, как будто припоминал он. Корвин недоверчиво смотрел на офицера. Тот был не похож на себя, обычно спокойного и уверенного.
— Я видела когда ты вернулся, — решила я "помочь" ему, — я ещё спросила тебя про колчан, но ты не ответил. Ушёл в палатку и всё. А может он попал под какую-то магию? Если там есть кости, может нам стоит обследовать это место? Пустим механика, пусть он проверит это место на опасную магию. Может быть это место как-то поможет нам с нашими изысканиями.
Не лишне было представить нас для патрульных обычной научной экспедицией. Для того как мы себя представили, мои действия были просто эталонными. Но, собственно, по сути мы и были учёными. И любопытство было даже не вторым, а первым нашим "я". И уже через полчаса, всухомятку перекусив вместо завтрака, мы отправились за Тоддом, который выглядел всё более уверенным в своих воспоминаниях. Гизем же идти отказалась напрочь. Она сказала, что останется готовить обед. С ней конечно же остался Ульв. И почти все солдаты. С собой Тодд взял только двоих из своего отряда. Вспомнил, что видел на склоне каперсы. А он вообще любил всякие соления и приправы. Как будто между делом, заявил, что сам приготовит как надо эту прекрасную приправу с пряно-горчичным вкусом. Возвращался прежний Тодд. Меня это и печалило и радовало. Печалило то, что его ребёнок так и не узнает своего отца, а радовало то, что сильфа сообщила о его будущем счастье в семейной жизни.
Сильфиды растили своих детей сами. Они рождались по виду совершенно обычными человеческими детьми. Но сами сильфиды, получившие тело, внешность имели очень экзотическую. Но были настолько приятными при нормальном дружественном общении и настолько агрессивно-неистовыми, если их разозлить, что люди, прекрасно знавшие такую их особенность никогда их не обижали. А жить рядом с перерождёнными сильфами было удобно. Они прекрасно управлялись со стихией ветра. Вокруг тех мест, где они селились, не упоминалось ни об одной буре или смерче. Если конечно не обидеть её или её дитя. Соседи предупреждали своих отпрысков от малейших глупых шуточек по отношению к ним. Не говоря уже о пакостях. На юге была даже пословица "не видел беды, подожди пока у сильфиды пробьются рога". И это было правдой. В момент бешенства милые личики обзаводились рогами, пробивающими на живую кожу лба и белыми, затянутыми пеленой глазами.
Дети сильф жили обычную человеческую жизнь. Точнее мажью. Все они владели сильной магией воздуха. А значит продолжительность жизни имели долгую. Сильфиды перерождённые, теоретически, могли жить вечно. Причём не старея. Но убить их тело было возможно. Но тогда они снова становились духами. Воздушными элементалями. Причём очень злобными. Поскольку второго перерождения им не полагалось. Выходя на охоту за своим первым мужчиной они были невинны. И только теряя девственную кровь могли обратиться. Многие магические ритуалы требующие большой силы, построены на принесение в жертву богам первой крови. А обретение тела один из них.
Поскольку пещеры я не видела, мне было точно так же интересно что она из себя представляет. Тодд шёл как по ниточке. Ко входу он вышел так свободно, как будто действительно тут бывал. Хотя сам зев пещеры закрывали разросшиеся кусты миндаля. Я больше привыкла к тому сорту, который формирует деревца. У нас в саду росла маленькая рощица из пяти деревьев и зацветают их розовые соцветия раньше, чем появляются первые весенние листочки. И сейчас на нём уже были маленькие бархатистые костянки. Ещё месяц-полтора и созреют. С южной стороны два куста создавали проход чуть больший чем остальные и с определённого места его можно было увидеть. То есть Тодду не понадобились объяснения как он догадался искать пещеру за кустами. Чуть ниже, по тому же южному склону росли каперсы и солдаты, подавив любопытство, отправились собирать их нежные бутончики, оставив нам гораздо более интересное занятие — обследование таинственной пещеры.
Проход уводил в глубину холма. И магия тут действительно была. Но плетение было нарушено. Механик определил её как условно-опасную. И Корвин нейтрализовал её остатки. Мы так и не поняли что это было. Плетение казалось древним и не знакомым. Конечно первым делом все направились к костям. Тодд постоял, подперев стену, а после отправился помочь солдатикам. Его равнодушие наш любознательный ректор оправдал тем, что ему удалось внимательно обследовать пещеру ещё вчера. И самая интересная находка осталась в его руках. Кости и правда не спутаешь ни с каким другим видом. Скелеты кентавров лежали здесь повсюду. Мне стало интересно сколько из них ушли от сильфов живыми. И как удалось нашей малышке не попасться им на глаза. Я стала целенаправленно искать захоронку. И увидела камень отошедший от стены буквально сантиметров на десять. Если смотреть на него со стороны пещеры этой щели между ним и стеной видно не было. Да и спрятаться в эту трещину мог только воздушный дух. Просочиться туманным облачком. Я подумала, что самое время "найти" там кольцо. И я сняла его с пальца и положила так, что бы мой светляк сквозь трещину отражал блик камнем.
Сапфир, огранённый "маркизой", ярко блеснул, когда я показала его подбежавшему Корвину. Я тут же сунула руку в щель и достала кольцо. Корвин и крикнуть не успел, как я надела его на палец. На этот раз исчезать оно и не подумало. Просто плотно село на нижнюю фалангу и отказалось подчиняться ректору, который, с взволнованными выкриками, пытался его с меня снять. Я отговаривалась тем, что не чувствую никакой зловредной магии. Сапфир — камень прекрасно подходящий воздушникам, и кольцо, как будто само попросилось на палец. Все мои объяснения не успокоили ректора. И только механик, выдавший весёленький зелёный сигнал, сделал его возмущённые тирады потише. Пришлось пообещать больше не поступать так неосторожно. Конечно я уверила жениха, что больше ни-ни… Но я уже сделала как хотела и, конкретно, это колечко, я, по-любому, бы не отдала. Никто об этом не знает, конечно, но это моя заслуженная награда. И я поблагодарила сильфу за то, что никому так и не удалось освободить от золотого ободка мой пальчик.
Скелеты кентавров, причём, исключительно кости, это всё, чем нас порадовала пещера. Одежда и оружие, которое, наверняка, были при остальных воинах, прибрало время. А потому я уверенно заявила, что находка Тодда точно артефакт. И на нём есть или заклинание, или какой-то узор, что обеспечил сохранность. Эти голубые бусины и металлическая бляшка застёжки, наверное, что-то да значат. День подошёл к полудню, и значит сегодня мы уж точно никуда не поедем. А утром я уже смогу выдать всю нужную информацию, под видом вещего сна. Кости мы не тревожили. Скелеты кентавров в музеях присутствуют. А всё, что касается останков, не положено забирать с места гибели без определённого ритуала. Мёртвые маги, особенно погибшие не своей смертью, могут наградить проблемами. От проклятий, до болезней. Всё, что касается костей, мы приучены осматривать в защитных артефактных перчатках. Так что я понимала возмущение Корвина. Полагаю, что недовольство, высказанное мне в пещере, только начало. И я получу ещё выговор наедине.
