— Точно-точно, а наш король, зная ответственный характер Корвина, понадеялся, что тот в степь пойдёт. А там проклятье..- голосом рассказчика страшилок забормотала Эш, ещё и пальчиками зашевелила, как когтистыми лапами.

— Ну уж вы из Ниверлингов совсем чудовищ не делайте, — надулся призрак.

— Да ладно, шуток не понимаешь, — махнула рукой огневичка, — Корвин, по сути, тоже Ниверлинг. Хоть и назвался Деллом.

— Ты, Аэлла, просто железная, — Корвин приехал, а ты не бежишь его встречать. Я бы так не смогла.

— Главное, что приехал. Ему сейчас охота душ принять, пёрышки начистить. Думаешь мужчине приятно думать, не воняет ли от него конским потом или ещё чем похуже, когда его невеста висит у него на шее? Да и с дочкой ему побыть надо. Вечером он по-любому от меня не отлипнет.

— А тебе, можно подумать, это не нравится? — хмыкнул Фольгер.

— Кто сказал? Очень даже нравится. Он целуется, как бог. Только и Яночке сейчас отец очень нужен. Она у нас уже невестится. Ведь ей сейчас приблизительно столько, сколько нам было при поступлении. Тело чего-то просит, а чего, ещё не знает. Ей сейчас запах мужской, крепкое плечо, лучше отцовские. А то на ближайшем балу какой-нибудь франт с ума сведёт.

— Да, уж, девочки, они такие девочки, — вздохнул расчувствованно призрак, — всё бы им романтика.

— Вы, ваше высочество, романтики тоже не чуждались. Не поверю, что в вашем отношении к женщинам была чистая похоть. Вы, мне кажется, скорее из ценителей нежных чувств во всей открытости их проявления. Воспринимаете их, как своего рода талант. Способность отдаваться зову сердца, невзирая на условности, вас скорее восхищает, чем вызывает негативное отношение.

— Ты права, Аэлла, мне гораздо ближе были женщины, которые не боялись отдаться собственным чувствам, чем те, что выданные замуж против их воли, иссушали себя в угоду пуританским традициям.

— Может быть это и смелее, чем всю жизнь притворяться, что испытываешь чувства к мужу, если их нет. Да только, как по мне, гораздо честнее просто сказать своё "нет" на помолвке. Как бы тебя не давили обстоятельствами. Ненавижу шантаж. Тем более от тех, кто должен быть к тебе ближе всех. От своей семьи.

— Как было у тебя? — спросила Эш.

— Именно. Я отказала Корвину в первый раз. Только меня не шантажировали, скорее пытались соблюсти традиции, что бы обезопасить. Ведь они шли по накатанному пути, зная об отношении общества к женской магии. Нормальные родители стараются защитить своих детей. Как умеют. А суть воспитания… родительского долга, если хотите, дать всю возможную информацию о мире, в котором детям предстоит жить, адаптировать их к нему, научить как обеспечить себя всем необходимым, а потом дать сделать самостоятельный выбор. Даже, если сердце заходится от тревоги. Потому, что у них будут свои дети. И, если ваши потомки не сумеют стать взрослыми, принимать собственные решения, как они их научат?

— Тяжелее всего отпускать волчат на первую охоту. Так всегда говорила моя мама, — согласилась со мной Уйка, — как-то она сумела стать волчицей, будучи от рождения человеком. Наверное, становясь истинной парой волка, принимаешь его суть, даже не обретая звериной ипостаси. Любовь каким-то образом делает двоих одним целым.

— А мне всегда было странно, — задумчиво сказала Эш, — есть ли какой-то момент навязаности в этих классических проявлениях "истинности". Ну, как будто тебя подталкивают к этим чувствам свыше. У нас с Саем такой явной и мгновенной привязки, как у Гизем и Уйки не случилось. Мы скорее шли к чувствам шаг за шагом. Как обычные люди.

— У людей тоже бывает по разному, — не согласилась Уйка, — любовь с первого взгляда никто не отменял. А у нас просто инстинкты тела просыпаются ярче. А Гизем, она тоже полюбила не сразу. С ней просто совсем другая история. Благодарность за заботу и ощущение защищённости… А Ульв это умеет. А у Сая, я думаю связь с твоими физическими проявлениями тела, не сложилась так быстро как у волков со своими парами из-за поломки в его оборотнической магии. Может быть у меня бы тоже так было, не пройди я через места силы.

— А навязанного в "истинности" нет, — пояснила Диля, — тело, на инстинктах, просто быстрее определяет подходящего тебе партнёра. Пока твои мозги стали бы сомневаться а тот ли он, органы чувств это определят очень быстро. Когда люди были ближе к природе, они тоже умели определять такие вещи зрением, слухом, обонянием и осязанием. А голова гораздо дольше определяет твою суть. По вторичным реакциям, которыми, по сути, и являются твои поступки. У нас в пустыне, люди частично сохранили эти звериные реакции. Другое дело, что ими не пользуются при подборе подходящей тебе женщины. Зато чувствуют воду или песчаную бурю. Я всегда замечала, что у меня нюх почти такой же острый, как у моего спутника. Да собственно тогда в пустыне я так и нашла нору. Я, конечно проследила за палевой, но это скорее было просто направление для поиска. Близко я не подходила. Если бы мать Рр'ава почуяла меня, она унесла бы и перепрятала щенков.

— А куда ты собираешь пожитки? — неожиданно переключила тему Эш, — ты же ещё не знаешь куда нас направят на практику, глупо же готовиться заранее. В городе и в степи нужны разные вещи. Да и не могу понять, на каком задании могут пригодится безделушки, что ты сейчас сунула в чемодан.

— Да, знаешь, просто человек за столько времени, сколько мы живём в Академии, постепенно обрастает всяким разным. Помню как пришла сюда после помолвки имея только то, что было на мне надето, — засмеялась я, — а теперь, гляди, целый чемодан всякой мелкой чепуховины набрался. Собираю вот, а сама думаю, что отослала бы уже сейчас, только вот не знаю куда. К себе домой или сразу к Корвину. А, если к Корвину, то куда? Как-то я воспринимала его жилище, как комнаты в Академии. Представляешь, за шесть лет ни разу не задумалась, а есть ли у них с Яночкой настоящий дом где-то… Я больше думала о том, чем буду заниматься в плане профессии, чем о том, где буду жить.

— А и правда, неужели так и разъедемся, — поскучнела Эш, — у нас же классная команда. И сделать что-то важное у нас вместе скорее получится, чем по отдельности. Мы же друг дружку дополняем. Даже в плане магии.

— Думаю, многое определится на последней практике, — задумалась я, — у меня один только вопрос с Яной. Она отучилась с нами наравне. Совершеннолетие даёт ей право сдать дипломные экзамены, что она и собирается сделать. Но вот в практике для неё, по крайней мере в общепринятой, смысла совсем не вижу. Её магия особенная. Она совершенно уникальный музыкант. Её музыка воздействует на людей магически. Я жалкий ремесленник по сравнению с ней. Хотя музыка у меня тоже воздействует на развитие магических направлений и повышение резерва. То есть связана с магоканалами. Но её путь — это путь артистки. Скрипачки. Какая-то иная прикладная магия, просто потеря времени и смысла для неё. Надеюсь, Корвин это понимает. Но я уже давно настраиваю себя на разговор с ним об этом. Больше всего боюсь, что он скажет, что это не моё дело. Конечно я ей не мать. И даже не пыталась заменить её. Даже как-то намеренно отстраняла себя от ответственности. Сейчас мне кажется, я больше боялась соревнования с его первой любовью. Наверное, это глупо. Только вот боюсь, если сейчас он отстранит меня от этого решения, мы не сможем стать настоящей семьёй. Ведь Яна никуда не денется. Она останется его дочерью, даже став взрослой. А, если я стану его женой, то и моей.

— Тебе не кажется, что нужно учиться компромисам, детка, — мягко сказал Фольгер, — как-то у тебя и в магии, и в жизни, или всё, или ничего.

— Не в главном, ваше высочество, — заупрямилась я, — в мелочах сколько угодно. Но там, где от этого зависит сама суть… Я не сумею. А в магии, не стремись я к совершенству, боюсь, у меня совсем ничего не вышло. Созвучие только тогда доходит до самого нутра, когда в нём каждая нотка на месте. А иначе это просто треньканье, изображающее музыку.