Пропускает внутрь. Бросает свитер на комод, дверь за мной закрывает, пока я стою в его коридоре.

Наверное, нужно ему сказать про Витьку, но не хочу ему говорить, что тот припёрся ко мне с чемоданом. Всё равно же уйдёт? Если не к Людмиле, так найдёт где пристроиться. Я по крайней мере надеюсь на это. А то это уже будет похоже на какую-то сказку про зайчика, в дом к которому злой лис пришёл. Сначала просто переночевать, а потом и избушку отнял. Но не хочу об этом думать. Не сегодня. Может удастся избежать самого плохого.

— Там Витька к Лесе пришёл, — всё-таки открываю часть правды, чтобы потом было меньше вопросов. — Я с ними не стала оставаться.

Он хмурится, но я же здесь. А Виктор отец моей дочки и от этого уже никуда не денешься. Должен же он это понять?

Вовка смотрит на меня сквозь прищур. Потом улыбается.

— Да и хрен с ним. Чай будешь?

У него всё просто. И мне тоже легко быть собой рядом с ним.

— Да не хочу я чаёвничать.

Сразу перед глазами, как бывший муж на моей кухне сидит.

— А чего хочешь?

Он дразнит, зараза. Хотя ещё в лифте нашёптывал, как хочет чтобы я к нему этой ночью пришла.

Мой ответ и в глазах читается, но ему очевидно хочется услышать. Только я молчу.

— Смешная ты, Нинка. Вроде бы взрослая…

В моём случае это мало что меняет.

Да и понятно чего. Хочу быть счастливой. Не хочу обратно в это болото, в котором перестаю чувствовать себя женщиной. Человеком.

Вовка подходит ко мне и кладёт ладони на стену по обе стороны от меня…

…

Больше к мыслям о бывшем муже я этой ночью не возвращалась.

А зря.

Утром вернулась к себе, чтобы переодеться перед работой. С Лесей поговорить. Выяснить, как у них там всё прошло с Витькой.

Ещё пребываю в приподнятом настроении. Всего несколько минут назад пила кофе с Володькой на его кухне. Выбирали день, в который удобнее заявление подать. И кажется всё хорошо.

Но ровно до тех пор, как я захожу в свою комнату, чтобы собраться на работу. Достаю с полки в шкафу одежду и в зеркальном отражении вижу, что на моем диване спит Виктор. Разнежился. Посапывает, раскинув руки.

Как будто и не уходил от меня к другой бабе.

Это мне хочется сейчас дать себе пинка за то, что почему-то уступила его просьбе пока не выписывать.

— Вить, ты почему остался?

Расталкиваю его, хотя уже и так знаю ответ.

— А куда я должен идти? Я здесь прописан. Вот в семью вернулся, — улыбается счастливый. Потягивается как тюлень на моих простынях, пока я сижу рядом и внутри себя закипаю. — Как же хорошо дома спится. Никто не жужжит над ухом. Как эта мамаша Людкина. Вот мать всегда говорила: «Держись, Витька, Нинки. С ней не пропадёшь». Я дурак не послушал…

Без остановки бормочет, опуская ноги на пол.

Но мне не нужно, чтобы он за меня цеплялся сейчас. У меня жизнь только налаживаться начала. Прерываю его речь, вставляя свои «пять копеек»:

— Вить, тебе лучше уйти.

Поворачивается ко мне с выражением напускной печали на своей физиономии.

— Ну что ты заладила? Обидел тебя? — берёт меня за руку, не замечая, как мне неприятны его прикосновения. — Нин, ну прости. Сейчас время такое. Надо думать не о себе. О дочери. Сохраняют же люди брак ради детей? А у нас Леська совсем с катушек слетела. Тут уж не до семейных разборок.

Что с этой беременностью ещё её делать. Аборт уже поздно, да? Или всё равно как-то можно договориться? Ты же договоришься? Ты кстати, сама где была? У Ритки?

Выдернула руку из его захвата.

— У соседа я была! Витька, мы в разводе! С дочкой сами как-то разберёмся, что нам делать! Аборта никакого уже не будет! А ты иди откуда пришёл!

Забрала свои тряпки, которые положила тут же рядом, прежде чем разбудить его, и ушла в ванную.

До этого ещё думала, что подло выгонять мужчину в никуда. Что всё рано ведь Володька сегодня предложил переехать к нему. Могу же забрать дочь и уйти. И Виктор со своими жилищными проблемами разберётся. И нам было бы замечательно. К чему собачиться?

Но так я размышляла ровно до тех пор, как вышла в коридор после того, как переоделась.

Муж с дочерью уже были на кухне, и я слышала их голоса, но остановилась у зеркала, чтобы хотя бы накрасить ресницы перед выходом на улицу.

— И давно мать твоя с соседом?

Я почти докрасила левый глаз. Слышу Леську. Дочка подавлена немного.

— Они после того, как вы разошлись встречаться начали. Вовка ей предложение сделал.

Она будто оправдывается, а бывший муж клокочет.

— Позорит меня!

— Чем? Вова нормальный парень. Ты же всё равно с учительницей жил. Что она одна должна была оставаться?..

Кажется, резонно, но бывшего мужа как перемкнуло.

— Какой нормальный?! Мать твоя дура! Кого она могла найти себе! Кому она вообще нужна?! Так и знал, что вас оставлять нельзя! Две идиотки! Сразу же какого-то мошенника нашли! Одна забрюхатела. Вторая просто шлюха! И дочь тому же учит!

Как отрезвило.

Вся жалость к нему на этих словах просто испарилась.

Отложила тушь и прошла в комнату за его чемоданом. Потом несу его на кухню.

Оба смотрят на меня в недоумении, а я открываю окно.

— Вить, забыл добавить, что я ещё и неадекватная истеричка.

Поднимаю чемодан и выбрасываю его в открытую створку. Упал он в цветник, может и треснул при падении, но ничего из него не разлетелось веером.

Бывший муж даже привстал с табуретки от неожиданности. А я обращаюсь к Лесе:

— Дверь закроешь, когда пойдёт своё барахло собирать.

Ухожу в коридор под громкую ругань. Успеваю схватить пальто с сумкой и выскочить в подъезд до того, как Виктор побежит за мной следом.

Концерт окончен, но похоже только на это утро.

Конечно бывший муж никуда не ушёл.

Этот злосчастный чемодан я увидела сразу же, как зашла в нашу двушку. Он стоял как подбитый лётчик. Не в лучшем виде.

Ещё и обмотанный скотчем.

Леси в квартире не было, зато Витька колотил ложкой по моей кружке, размешивая сахар, и опять торчал на кухне. С воинственным видом показывал мне, что имеет полное право здесь находиться.

Я подавила тяжёлый вздох и прошла к нему.

— Вить, чего ты хочешь? Семьи у нас не получится. Я уже с другим мужчиной. Не знаю, может кто-то и пытается сохранить брак ради детей, но давай будем честными. Ты же не вспоминал о Лесе, когда тебе было хорошо или ты думал, что у вас ещё всё как-то поправится с твоей Людой.

И по крайней мере я бы не оценила такие жертвы со стороны своей матери, окажись она в похожей ситуации. Зачем делать несчастной себя и своего ребёнка, который видит, как мать терпит отца стиснув зубы? Тем более, что наши отношения закончил именно Виктор, когда нашёл себе другую.

Пока его не было, я поняла, что разлюбила. Давно. Нашла из этого выход и больше не хочу возвращаться к той точке, в которой мне было плохо.

Витька садится на табуретку. Ставит перед собой кружку.

— Ладно. Если ты не хочешь по-хорошему. Давай разменяем квартиру. На однушку с доплатой. Вы с Леськой переедете в однокомнатную, а мне доплату отдашь.

Потрясающе!

— Вить, фантазёр из нас двоих видимо ты. Как я разменять её могу?! Она мне самой ещё не принадлежит. Какая-то неправильная математика получается. И тем более сейчас. Когда дочка беременная. И мне просто физически некогда этой ерундой заниматься.

— Выплачивай мне половину! — хлопает он ладонью по столу. — Я узнавал. Квартира куплена в браке, а значит имущество совместно-нажитое и делиться поровну!

— Только ипотечные взносы почему-то я одна выплачивала. И моя мать нам помогала.

Бывший муж багровеет из-за моей несговорчивости.

— Это не имеет значения! Я не собираюсь жить на улице! Я семнадцать лет горбатился!

Орёт на меня.